Рассветная бухта

— Спасибо, сэр. Я вас не подведу.
— Купер и криминалисты уже в пути. — Купер — наш патологоанатом. — Тебе понадобятся люди; я распоряжусь, чтобы отдел прислал толпу «летунов». Шестерых хватит для начала?
— Замечательно. Если понадобится еще, я позвоню.
Я уже собирался уйти, как вдруг О'Келли добавил:
— И, ради бога, сделай что-нибудь с его одеждой!
— Я беседовал с ним на прошлой неделе.
— Побеседуй еще раз! Черт возьми, в чем он пришел вчера — в толстовке?
— По крайней мере я заставил его снять кроссовки. Маленький, но прогресс.
— Если он хочет заниматься этим делом, пусть ускорит движение к прогрессу — до того как приедете на место. Там будет полно журналистов — слетятся как мухи на дерьмо. Хотя бы скажи ему, чтобы надел пальто и прикрыл свой тренировочный костюм, или в чем уж он там соизволил прийти.
— У меня в ящике запасной галстук. Все будет нормально.
О'Келли угрюмо буркнул что-то про свинью в смокинге.
На обратном пути я мельком проглядел отчет. Жертвы: Патрик Спейн, его жена Дженнифер и их дети Эмма и Джек. Сестра, которая вызвала полицию, — Фиона Рафферти. Под ее именем диспетчер вывел печатными буквами: «ВНИМАНИЕ: ЗВОНИВШАЯ — ИСТЕРИЧКА».
* * *
Ричи не сиделось: он прыгал с ноги на ногу, словно у него пружины в коленях.
— Что…
— Собирайся. Мы уезжаем.
— Я же говорил, — сказал Куигли, обращаясь к моему напарнику.
Ричи широко распахнул глаза, сама невинность:
— Правда? Извини, брат, не слышал. На уме совсем другое, понимаешь?
— Курран, я пытаюсь оказать тебе услугу. Ладно, дело твое. — На лице Куигли застыла гримаса обиды.
Я надел пальто и стал копаться в чемоданчике.
— Похоже, у вас тут увлекательная беседа. Может, поделитесь?
— Ерунда, — мгновенно отозвался Ричи. — Просто болтаем о всяком…
— Я сказал ему, что нехорошо, когда старший вызывает тебя одного и передает информацию втайне, — лицемерно произнес Куигли. — Это дурно отражается на репутации Ричи в отделе. Юноше стоит подумать.
Куигли обожает прикалываться над новичками, а также давить на подозреваемых чуть сильнее, чем следует. Правда, обычно ему хватает ума не трогать моих ребят, а вот Ричи чем-то его разозлил.
— Юноше будет о чем подумать, нечего отвлекаться на разную фигню!.. Ну, детектив Курран, готов? — Я вытащил из ящика галстук и сунул его в карман пальто — под столом, чтобы не давать Куигли повода для насмешек. — Тогда поехали.
— До встречи, — сказал Куигли не очень-то вежливым тоном.
Ричи послал ему воздушный поцелуй, а я сделал вид, что ничего не заметил.
Это было плотное, холодное и серое утро вторника, такое угрюмое и злобное, словно на дворе не октябрь, а март. Я вывел из гаража любимый серебристый «бумер». Официально машины распределяются в порядке живой очереди, однако салаги, занимающиеся домашним насилием, никогда не посмеют подойти к лучшей тачке отдела по расследованию убийств, поэтому машина всегда там, где нужно, и никто не бросает на пол обертки от гамбургеров.
Я и с закрытыми глазами наверняка нашел бы Брокен-Харбор, но рисковать не хотелось, поэтому я включил навигатор.
Где находится Брокен-Харбор, прибор не знал. Он хотел ехать в Брайанстаун.
Ричи недавно пришел в отдел и помогал мне вносить уточнения в досье Маллена. Это было его первое убийство, и он чуть из штанов не выпрыгивал.
— Нам дали дело?!
— Да.
— А какое?
— Убийство. — Я остановился на красный и передал Ричи галстук. Какое счастье: сегодня на нем была белая рубашка — дешевая и такая просвечивающая, что видна грудь, — и серые брюки, почти приличные, только на размер больше, чем надо. — Надень-ка.
Он посмотрел на галстук так, словно никогда подобного предмета не видел.
— Да?
— Да.
Я испугался, что придется притормозить и самому повязать Ричи галстук — он, похоже, в последний раз надевал его на первое причастие, — однако в конце концов парень справился… ну, плюс-минус.
— Круто выгляжу, да? — спросил он, наклоняя солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало.
— Получше, чем было, — ответил я.
О'Келли правильно говорит: одежда все меняет. Галстук был достойный: шелковый, красно-коричневый, с тонкими полосками, — но кто-то умеет носить хорошие вещи, а другим это не дано. Рост у Ричи пять футов девять дюймов максимум, он узкоплечий, тощий и выглядит лет на четырнадцать, хотя в личном деле написано, что ему тридцать. Считайте меня предвзятым, но я могу с точностью сказать, из какого он района. Это очевидно: слишком короткие бесцветные волосы, острые черты лица, подпрыгивающая походка, и одним глазом он словно высматривает опасность, а другим — то, что плохо лежит. На парне этот галстук казался краденым.
Ричи провел по нему пальцем:
— Симпатичный. Потом верну.
— Оставь себе. А подвернется момент, купи еще несколько.
Он бросил на меня взгляд и, кажется, хотел что-то ответить, но передумал.
— Спасибо.
Мы выехали на набережную и свернули к шоссе М-1. С моря вдоль берега Лиффи дул сильный ветер, заставляя пешеходов пригибаться. Когда мы попали в пробку — какой-то кретин на внедорожнике не заметил, что не успевает проскочить перекресток, — я выудил «блэкберри» и отправил сообщение сестре Джеральдине: «Джери, СРОЧНО выручай. КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ вытащи Дину с работы. Если начнет ныть, что потеряет день, скажи, что я компенсирую. Не бойся, с ней все нормально, но пусть несколько дней побудет у тебя. Позвоню позже. Спасибо». Старший инспектор прав: через пару часов в Брокен-Харбор нагрянет пресса. Дина — младшая в семье, и мы с Джери по-прежнему ее защищаем. Когда сестренка узнает про эту историю, она должна быть в безопасном месте.
Пока я писал, Ричи следил за показаниями навигатора.
— Едем за город?
— В Брайанстаун. Слышал про него?
Он покачал головой.
— Судя по названию, один из новых городов.
— Точно. На побережье. Раньше там была деревня Брокен-Харбор, потом застроили. — Кретин на внедорожнике наконец убрался к чертовой матери, и пробка рассосалась. Одно из преимуществ экономического кризиса: половина машин остается в гараже, и те, кому действительно нужно ехать, теперь могут добраться до места назначения. — Можешь вспомнить, что самое страшное ты видел на работе?
Ричи пожал плечами:
— Я сто лет работал на трассе, еще до транспортного отдела. Видел разную жуть. Аварии.
Они все так считают. Когда-то я и сам так думал.
— Нет, сынок. Ничего ты не видел. Ты просто невинная овечка. Да, совсем не смешно, когда какой-то урод неправильно повернул и сшиб ребенка. Но ребенок, которого били головой об стену до тех пор пока не перестал дышать, — это совсем другое. Пока что ты видел только несчастные случаи. Теперь же сможешь взглянуть на то, что люди делают друг с другом сознательно. Разные вещи, поверь.
— А что там, куда мы едем? Ребенок?
— Семья — отец, мать и двое детей. Женщина, возможно, еще выкарабкается. Остальные уже нет.
Ричи замер. Я впервые видел его совершенно неподвижным.
— Боже мой. Сколько лет детям?
— Пока неизвестно.
— Что произошло?
— Похоже, их зарезали — дома, вчера вечером.
— Охренеть! Нет, ну просто охренеть. — Лицо Ричи исказила гримаса.
— Точно. И когда мы приедем на место, ты должен об этом забыть. Правило номер один, можешь записать: никаких эмоций на месте преступления. Считай до десяти, читай молитвы, тупо шути — все, что угодно. Если нужен совет, как бороться с чувствами, спрашивай прямо сейчас.
— Я в порядке.
— Надеюсь. Там сестра жены, и твои чувства ее не интересуют. Она хочет быть уверена, что у тебя все под контролем.
— Так и есть.
— Отлично. На, почитай.
Я протянул ему отчет о вызове и дал полминуты на то, чтобы просмотреть текст. Сосредоточившись, Ричи стал выглядеть старше и умнее.
— Когда приедем, что ты выяснишь у «мундиров» прежде всего? — спросил я, когда время истекло.