Тайна третьей невесты

Признаюсь, мне сделалось не по себе, до того сурово и холодно глядели на меня с высоты королевские предки и прочие вельможи. Огни светильников трепетали на сквозняке, и тени двигались, словно живые. Так и казалось, что вот-вот кто-нибудь пошевелится и шагнет с картины мне навстречу, а на картине останется лишь словно вырезанный ножницами силуэт, а может, и вовсе ничего, и удастся рассмотреть, что пряталось за его спиной…
Отполированные доспехи поблескивали, и порой мне чудилось, будто это светятся глаза за глухим забралом. Только отвернешься – а железный рыцарь протянет руку, возьмет за плечо и спросит глухим лязгающим голосом, что я позабыла в этом коридоре в такую пору?
Шарф соскользнул, сквозняк коснулся моей шеи, и я невольно поежилась. И замерла: впереди послышались шаги. Кто-то шел навстречу, медленно, очень медленно, и… Мне померещилось или шаги сопровождал звук, похожий на металлический шелест кольчуги или даже скрежет лат?
Деваться было некуда, если только побежать назад – я отошла довольно далеко от нашей комнаты – или попытаться спрятаться за ближайшей незапертой дверью. Всегда можно сказать, что я просто заплутала в незнакомом месте! А что уж я делала ночью в коридоре – второй вопрос…
Еще я могла укрыться в нише позади доспехов (вот только наверняка зацепила бы их и уронила, подняв шум на весь замок), но… Ничего не сделала. Эти приближающиеся шаги – тяжелые, мерные – словно заворожили меня и пригвоздили к месту. Я не могла даже шелохнуться, целиком обратившись в слух и следя: вот незнакомец уже за поворотом, вот его тень легла на пол, вот она движется вперед, касается меня, и если я подниму взгляд, то увижу, кто ее отбрасывает…
Я собралась с духом – ну кого я могу здесь встретить? Может быть, ночного сторожа или того же распорядителя, который желает лично удостовериться, все ли в порядке во вверенных ему владениях! Да хоть бы и самого короля – вдруг он, как в легендах, бродит по замку ночами и заглядывает в лица будущих невест в поисках нареченной? Всем ведь известно, что именно во сне проявляется истинная суть человека, днем сокрытая броней этикета и вуалью приличий!
Но это был не король и даже не распорядитель. Передо мной стоял оживший доспех, почти такой же, возле которого я стояла и который опасалась опрокинуть неловким движением при попытке спрятаться в нише.
Все слышанные мною страшные сказки вмиг ожили: это чудовище, неупокоенный дух бродит по старому замку! А король собирает здесь девушек не только и не столько ради того, чтобы выбрать невесту, нет… Он хочет принести жертву этому духу. Быть может, не одну. Сколько девиц не вернется домой? Родителям скажут, что их взяли в жены знатные люди, заплатят откупного, и те останутся довольны, а если попытаются увидеть дочь, что ж… Им объяснят, почему не нужно с ней встречаться. И если я не вернусь в нашу спальню, невозмутимая Ина скажет Делле и Лиссе, что я нарушила какое-то правило – ну надо же, угораздило сразу по приезде! – и меня ни свет ни заря отправили домой. Они удивятся, конечно, но вряд ли сильно огорчатся…
– Что с тобой, девушка? – спросил вдруг доспех и сделал еще шаг вперед.
Теперь на виду оказался блестящий нагрудник. Я рассмотрела выгравированный на нем герб и поспешила склониться в придворном поклоне. Даже если это дух, то нужно выказать уважение верноподданной тому, кто носит изображение вздыбленного грифона с мечом в лапе – ведь это королевский герб! Быть может, мне встретился кто-то из давно почивших предков нынешнего правителя? Ох, лучше бы я осталась в комнате…
– Ты что-то потеряла? – Он был совсем рядом со мной.
– Нет, господин, – выдавила я, не поднимая головы. Если не смотреть, то не так страшно…
Когда я была маленькой, то знала наверняка – если зажмуриться, то тебя не найдет никакое чудовище. Жаль, сейчас уже поздно было прибегать к этой уловке – незнакомец меня увидел.
– Тогда выпрямись, чтобы я мог видеть твое лицо, а не затылок, – приказал он. Голос был сиплый, словно в горле у незнакомца пересохло, и властный.
Я не посмела ослушаться и встала прямо, по-прежнему глядя в пол. На желтовато-серых в отблесках светильника камнях расплывались черные пятна. Капало сверху, медленно, неотвратимо – и взяться капели было неоткуда, кроме как из жил незнакомца.
«Его убили в этом коридоре, – подумала я, – и с тех пор он бродит и бродит… ищет убийцу. Да, наверняка так и есть… Но вряд ли его убила девушка, значит, мне ничего не грозит!»
И я все-таки рискнула посмотреть на неизвестного. Не в лицо, нет: он оказался очень высок, и взгляд мой упирался ему в грудь.
Все-таки на нем был не полный доспех, нет… Кольчуга до середины бедра, нагрудник, наручи и еще уйма железа, названия которому я не знала. Братья наверняка сразу поняли бы, чьей работы доспех перед ними, в каком веке он сработан, каким мастером – они разбираются, дедушка научил. Хотя как может пригодиться это знание в наши времена, если ты не намерен всю жизнь заниматься описанием судеб давно почивших людей, в том числе знаменитых воинов? Я не знала ответа, а спросить у дедушки побоялась…
– Что же ты стоишь? – спросил он с затаенной насмешкой. – Я тебя не держу, беги скорее к своему милому!
– О чем вы… – Тут до меня дошло, о чем он говорит, и кровь бросилась мне в лицо. – Да как вы смеете!..
«Еще всякий призрак станет отпускать непристойные шуточки!» – могла бы я добавить, но вовремя прикусила язык. Он ведь может рассердиться, а что тогда со мной станет, неведомо…
– Куда же ты спешишь в такой час, нарядившись, словно на бал?
– На бал? – невольно переспросила я, взглянув на себя.
В таком-то платье? Оно, как верно сказала Лисса, вышло из моды триста с лишним лет назад!
«Но ведь призрак не вчера появился… то есть умер… неважно! – тряхнула я головой. – Может, для него это платье – самый что ни на есть писк моды? Ох, неужели нас в самом деле готовят в жертвы, потому и одевают одинаково, чтобы злой дух не удивился, увидев нынешние наряды?»
– Я тебя не помню, девушка, – сказал он вдруг. – Ты одета как знатная дама, а ведешь себя словно виноватая служанка, укравшая платье у госпожи, чтобы покрасоваться на деревенском празднике. Я угадал? Вижу, у тебя не хватило смелости взять еще и украшения: за платье госпожа, быть может, и простит… если сама не отдала тебе старое, а вот за драгоценности – прикажет запороть на конюшне!
Я лишилась дара речи.
– Но это не мое дело, – добавил он. – Беги, пока тебя не хватились. Я ничего не видел.
С этими словами он повернулся и пошел прочь. С каждым его шагом – он сильно хромал – меня отпускало напряжение. Казалось, до того он удерживал меня взглядом, словно прочными путами, а теперь отпустил. И это я еще не смотрела ему в лицо! Наверно, взгляни я в глаза, вовсе не опомнилась бы, а теперь был шанс спастись, раз уж он не тронул меня и оставил в покое, сочтя недостойной своего внимания. Даже обидно как-то…
«Кап!» – еще одна темная клякса расплылась на каменном полу.
– Вы ранены, сударь? – едва слышно выговорила я.
– Что? – Он остановился и обернулся. – Я не слышу, что ты лепечешь, девушка. Говори громче! Если хочешь попросить поженить тебя с милым, сделай одолжение, подожди хотя бы до завтра, мне не до того…
– Я спросила – вы ранены? – повторила я громче. И кто меня за язык тянул? – Кровь… вот… на полу.
– Вижу… – Он поднял правую руку, закованную в кольчужную перчатку, коснулся левого плеча. – В самом деле… Надо же, не заметил.
– Может быть, позвать кого-то на помощь?
– Нет, – после паузы ответил он. – Иди своей дорогой. Ты не видела меня, а я не встречал тебя, понятно тебе, девушка?
– Да, сударь, как скажете… – пробормотала я. – Только след остается. Кто-нибудь еще заметит…
– Так подотри, – приказал он таким тоном, словно даже не сомневался в моем повиновении. – А с этим… Найдется у тебя платок? Нужно чем-то зажать рану.
Платок у меня был, вышитый, из тонкой ткани, но до того маленький, что его хватило бы разве только порезанный палец обмотать. Впрочем…