Юлька (СИ)

Но время шло, молчал заморский массовик-затейник и вместо неё на потоки село существо со смешной фамилией Ухов и  с хитрой родословной. Существо, которое устраивало всех, кроме бывших прямых выгодополучателей, поскольку президент прочно держал Ухова за причинное место, а возможность смотреть по сторонам, ограничил до нуля. То есть, смотри, морда, на морковку и молча тащи воз. А кто и сколько с этого воза умыкнёт, так это, как бы, и не твоё ослиное дело...
В первых числах января, Александ Юрьевич решил, что время подошло и пора отдавать Райковского на съедение новой власти, явив миру пикантное видео и замечательные в своей пьяной непосредственности аудио, на которых раскрепощённый министр, не сильно парясь гендерной принадлежностью партнёров по сексу, доходчиво объясняет проплаченным проституткам суть работы политического серпентария страны и с какими животными ему ежедневно приходится трудиться бок о бок.
Сам сценарий этого действа был просто гениален. За такие скрипты в известной стране Оскаров дают. Во-первых, в глубокой заднице оказывается министр. Можно сказать, навсегда, а человек Александра Юрьевича на лету подхватывает освободившееся кресло. Во-вторых, вброс убийственных материалов произойдёт как бы с подачи самой Ульяны Панасенко. А это уже приговор ей. На Панасенко, как на условно рукопожатном политике, можно будет ставить крест. Ведь занервничают буквально все. От первых лиц страны, до кураторов, у каждого из которых наверняка тоже по кладбищу скелетов в шкафу запрятано.
Впрочем, есть в этом сценарии и позитив. Обратная сторона медали под названием "Страх", внезапно откроет перед Ульяной Панасенко широкие перспективы скрытого влияния на эту публику. Кто знает, сколько и в каком жанре фильмов припасла бывшая звезда тереконов, начинавшая свою трудовую деятельность с торговли кровавым углём из копанок. Физическое устранение или выдавливание Панасенко из политики станет невозможным, а нервозная атмосфера, на время пока она жива, поселится в сановных кабинетах. Как, собственно, и задумывалось.
В Ревученске, на родине Панасенко, Юлька показала чудеса перевоплощения и вхождения в роль. Зал, битком набитый соратниками Ульяны, благоговейно внимал разошедшейся Юльке, гневно разгонявшей воздух накладными косами. Роняя запретную слюнку, электорат смотрел на большом экране срамное видео и вслушивался в такое же срамное аудио, то и дело эротично выкрикивая с мест "позор", " гнать этих извращенцев из власти" и " Ульяну в президенты!"
Многое повидавший на своём веку Климашонок, сидел на галёрке с открытым ртом, не в силах поверить, что перед ним не Ульяна Панасенко, а его Юлька.
‒ Бросаем всё к чёртовой матери и едем в Голливуд! ‒ хохотал на заднем сидении Климашонок по дороге домой. ‒ Нет, я явственно видел плачущих от умиления Станиславского на пару с Немировичем-Данченко. Повелись все. Даже Лисовский. А ведь он в партии Ульяны уже лет десять. Классная работа, Юля. Высший пилотаж. Волновалась?
‒ Конечно волновалась! ‒ Юлька вынула заколки, отсоединила косы, заказанные в Корее, и бережно вложила их в специальный футляр. ‒ Хотя, если учесть часов сто, проведённых перед зеркалом, можно было всё же рассчитывать на хороший результат. Короче, я старалась. У неё ведь все публичные выступления построены из пазлов ‒ шаблонов. Эдакое бла-бла лего. Движения головы, ручки то в кулачки, то лодочкой и другие примочки. Голос, то тихий, то яростный. Короче: Ленин в Октябре.
‒ А Лисовский у тебя о чём спрашивал на ухо за столом? После шоу? ‒ Климашонок снял пиджак и ослабил галстук.
‒ А это прокол, дядь Саш. Спросил, каким образом у меня задница стала меньше в два раза. Знал, о чём спросить. Пришлось прогнать ему, что мол фитнес и бег творят чудеса. Сиськи у Ульяны тоже побольше моих будут. Тут уже на фитнес не свалишь. Готовиться нужно тщательней.
‒ Следующий раз не скоро будет, малая. Глядишь, к тому времени и сиськи отрастут. ‒ Александр Юрьевич посмотрел вперёд и велел свернуть на Вишняки. ‒ Маму проведаю. Там женщина прибирается на могилке, но раз уж мимо едем, то нужно проведать.
На кладбище Климашонок нашёл ухоженную могилу матери со скромным, но аккуратным памятником, очищенным от снега и долго сидел в одиночестве на скамейке внутри оградки. Подозвав Юльку взмахом руки, он усадил её рядом с собой и, помолчав минуту, спросил: ‒ "Можешь мне что-то пообещать?"
‒ Конечно, ‒ Юлька в уме сосчитала года жизни матери Климашонка и повернула к нему голову. ‒ Мало прожила, ваша мама. Что так, если не секрет?
‒ Тоска. От тоски умерла. Так иногда бывает. Отец утонул, а тело не нашли. Она просто не захотела без него жить. Смысла не видела. Хотя материально и по всем остальным делам я уже к тому времени успел хорошо подняться. Проблем не было. Дважды перевозил её в город и дважды она убегала, доводя меня и охрану до инфарктного состояния. После второго раза понял, что так будет и в третий раз, поэтому просто нанял людей из местных присматривать, среди которых она прожила всю свою жизнь и успокоился. А она взяла и умерла. От тоски по отцу. Вот такая совсем не весёлая история. Вот хочу тебя просить об одной вещи. Я, конечно, письменное распоряжение сделаю, ну а сейчас словами. Хочу просить тебя, в случае если и мне выпадет плохая карта, похоронить меня здесь. На соседнем участке. Оградка уже стоит. На табличке только года и всё. Памятник поставить такой же как у мамы. Антивандальный. Ну и, естественно, хоронить без третьих лиц. Друзей, в кавычках, у меня великое множество, а гадких ублюдков среди них тоже немало. Второй памятник поставь на Мазаевском кладбище. Похороны пышные там же. Это как раз для обиженных друзей и гадких ублюдков. Чтобы было на чём злость согнать. Памятник закажи богатый, с фоткой и большим дурацким уголовным текстом. Ну, тебе подскажут как лучше сделать. Брошенных тел в морге тоже всегда достаточно. Можно договориться. Так как?
‒ У вас же племянница есть...
‒ Есть. Но я, к сожалению, не могу заглянуть Марине в голову. Я не знаю, что там. Не нужно забывать, что они с подругой из баловства лишили человека жизни. Веселясь и под музыку. Это ненормально. Поэтому я прошу тебя. Так складывается, что на сегодняшний день ты единственный мужик в моей команде. Уловила мысль?
‒ Есть что-то, что вас беспокоит?
‒ Ты будешь смеяться... Но таки да. ‒ Климашонок на минуту замолчал и, нагнувшись, поднял с земли кусочек мраморной крошки. Приедем домой, я покажу тебе как добраться до сейфа, в котором находятся все бумаги и завещание. В бункере также стоят и ящики с частью наличных. Всё же надёжнее, чем в банке. Сам у себя воровать не станешь. В случае форсмажора, постарайся не допустить грабежа дома. Он построен моими руками. Я знаю, что и прокуратура подсуетится и браткам захочется споловинить наследство. Желающих хапонуть будет достаточно. Те пара-тройка миллионов, которые лежат на счетах в банках, и которые они обязательно арестуют, пусть будут им на аптеку. Я никогда не хранил все деньги в банках. А значит будет небольшой нежданчик. В прошлом году мы увели у партии Ульяны тридцать миллионов зелёных денег. Это были деньги на революцию. То есть, у голодающих деток ничего не отняли. За год все тридцать лимонов были пропущены через хороших людей в некоторых странах бывшего союза и, практически без потерь, вернулись в евро ко мне. Концы в воду. Географию всей наличности получишь сегодня. И держи вот это, ‒ Климашонок достал из кармана брюк кожаную ключницу. ‒ Это дубликаты от сейфа. Припрячь поглубже. Остальное дома. Когда спустимся в бункер. Ну что, пойдём?
‒ Что-то мне не хорошо, дядя Саша, от таких разговоров, ‒ Юлька поднялась со скамьи и обняла Климашонка. ‒ Аж выпить захотелось.
‒ Приедем и выпьем. А пугаться не следует. Мы все смертны. К сожалению. Просто мне не хочется, чтобы какой-то случайный урод угробил моё дело. Это ведь нормальное желание?