Сайлент

- Ты же еле живой тут лежал! Да, а что с твоей ногой?
- Джим укусил.
- Джим?! Точно они заодно, - расстроилась кошка, - Да ещё «это»… - махнула она лапой. – Ладно, полежи немного, - она прикрыла меня простынкой и ушла.
Куэс принесла поднос со строганиной и рыбой. В животе у меня снова заурчало, и мы набросились на блюдо, рыча друг на друга.
- Ты что, на кухне не ешь? – спросил я, умываясь языком.
- Ем, - коротко ответила кошка, повторяя мои движения. - Здесь я кушаю, чтобы тебе было веселее. Фу! Как ты можешь умываться языком?
- Вот так! – я вылизал лапу, потом ею стал вытирать мордочку и уши. - Учись, если хочешь быть кошкой!
- Не хочу я быть кошкой, хочу выглядеть, как кошка. Пойдём, поиграем? – показала она на окно.
Я оделся в неизменные джинсы, рубашку и кроссовки, и мы выбежали во двор. Там мы не стали кидаться снежками, а залезли на мою конуру, на ней так и остались лежать войлок и брезент, и ненадолго задумались.
- Думаешь, здесь Лиса нас не слышит? – спросил я.
- Здесь нет магии.
- Легче всего забросить магический предмет во двор. Странно, почему Лиса до сих пор это не сделала? – задумчиво сказал я.
- Легко забросить, легко и обнаружить, - ответила домовая. – Ты теперь тоже можешь распознать магию. Чем для тебя она пахнет?
- Валерьянкой! – улыбнулся я. – Так же притягивает.
- Вот видишь!
В это время завыла собака. У меня мурашки пробежали по коже, настолько печальным был вой. Внутри меня даже кто-то зашевелился.
- Что это? – тихо спросил я. Тут же кто-то залаял, я не понял смысла лая.
- Может, посмотришь, как там, Джим? – спросила Куэс.
- Да ну его! – засопел я
- С дерева, издали, посмотришь. Если воет не Джим, подразнишь, кинешь снежком в его наглую морду, - подзуживала меня хитрая кошка.
- Ладно! – я перемахнул через забор, потому что раны почти перестали досаждать, взобрался на дерево.
- Это не ты тут шумишь? – спросил я пса. Джим гавкнул, глядя на меня. Тогда я зашвырнул в него снежком. Пёс обиделся и скрылся в будке. Я принюхался. Пахло валерьянкой. Магия, или приманка для меня? Я не стал разбираться, вернулся в свой двор. Если бы Джим не кусался, постарался бы узнать, в чём дело, а так... я развернулся, снова залез на дерево и крикнул:
- Предатель! – и, не дожидаясь, когда пёс доберётся до меня, сбежал, слушая яростный лай в соседнем дворе.
- Ну и что там? – спросила Куэс.
- Подразнил собаку! – весело сказал я.
- Почему он не разговаривает?
- Откуда я знаю?! Может, из вредности!
- Какой ты, всё-таки!
- Какой? – поинтересовался я.
- Даже не знаю, как назвать. Маленький глупый котёнок, или не менее глупый мальчишка. Что одно и то же. Магией там не пахло?
- Не знаю. Валерьянкой пахло, - пожал я плечами. – Но я удержался, не прыгнул!
- Ты мне только что говорил, что магия валерьянкой пахнет!
- Магия? – удивился я. – Валерьянкой? – Куэс долго смотрела на меня, пока я не понял:
- А! Ну и что?
- Джим в ошейнике?
- В ошейнике.
- Значит, Лиса зачаровала пса, чтобы не сболтнул лишнего! – решила кошка. – Пойдём домой.
Дома мы сделали обход, поиграли в кошки-мышки, причём мышкой была Куэс, после чего я лёг спать, слопав всё моё любимое печенье.
Утром мама обнаружила меня в постели полностью одетым, даже в кроссовках.
- Ты же был раздет, вечером? – удивилась мама.
- Мама! – обрадовался я, - Сай! – я быстро стянул с себя рубашку, хвастаясь зажившими царапинами.
- А нога? – удивилась мама. Нога тоже была в порядке.
- Чудеса! Куда ты бегал ночью? А постель как уделал! Может, розог? – я радостно заулыбался.
- Ладно, одевайся, поедем в магазин, надо кое-что купить.
Когда мы с ребятами стояли на улице, ожидая, пока мама выгонит машину, открылась неприметная калитка в соседских воротах, и к нам вышла Лиса. Я внутренне напрягся, схватив детей в охапку.
- Да не бойся ты! Не нужна мне твоя мелюзга! Отойдём? – я жестами показал детям, чтобы они подождали меня здесь, и отошёл с Лисой немного в сторону.
- Сай... Нам бы переговорить.
- Говори.
- Не здесь. Ко мне, насколько я поняла, ты не пойдёшь?
- Не пойду. Приходи к нам, на собачьей конуре посидим и поговорим!
- Да ну тебя! Приходи в ночной клуб!
- В «Наяду»? Не, там у вас притон аякаси.
- Ты же никого не боишься?
- Не боюсь, конечно! Боялся я всяких аякаси! А здесь больше ночных клубов нет?
- Нет. Зато в «Наяде» познакомишься со всеми демонами города. Ради тебя все соберутся.
- Ха! – загордился я собой.
- Договорились? Сегодня ночью! Во времени ориентируешься? Я имею в виду человеческие часы.
- Что там ориентироваться?
- После двенадцати приходи, тебя пропустят, там тебя уже все знают, - улыбнулась Лиса. – А почему про собаку не спрашиваешь?
- Что про неё спрашивать? – нахмурился я. – Собака, как собака!
- Ну, как знаешь! – улыбнулась мне девочка, и я побежал к машине, потому что мама уже нетерпеливо сигналила.
- О чём ты там болтал, с девочкой? – спросила мама.
- Мама? – спросил я. – Сай?
- Не придуривайся! – строго сказала мама. – Сейчас съездим к логопеду, всё равно тебя надо отдавать в школу, осенью.
Я обрадовался. В школе не помешает познакомиться с подростками, может, даже удастся предупредить их об опасности.
- Мама! Сай! Скола, сясь! – еле выговорил я по-человечески.
- Сейчас? Кто за детьми смотреть будет? Осенью! – отрезала мама.
Сначала мы заехали к логопеду.
Доктор долго рассматривал мою пасть, потом сказал:
- Ваш сын никогда разговаривать не будет, - и уткнулся в тетрадку, записывая свои наблюдения.
- Почему?! – спросили мы вместе с мамой.
- Вы когда-нибудь заглядывали своему ребёнку в рот? – спросил логопед.
- Только этого мне не хватало! – возмутилась мама. – Пусть он сам мне в рот заглядывает!
- Я не о том! – воскликнул доктор. – Скажи «а»! – обратился он ко мне.
- А! – сказал я, вывалив язык.
- Видите? – доктор ложечкой придавил мне язык. Мне стало неприятно, я закрыл рот и откусил половину ложки.
- Пфф! – зашипел я, выплёвывая на пол противную железку.
- Сайлент! – прикрикнула мама, - Ты что вытворяешь?! Извинись немедленно!
- Мама! Сай! Фу!
- На самом деле, доктор! Зачем вы суёте в рот ребёнку всякую гадость?
- Какую гадость?! Это ложечка, между прочим, была! И не рот у ребёнка, а пасть! Вам к ветеринару надо! Прививки от бешенства делать!
- Мы уже были у ветеринара! – возмутилась мама. – Все прививки сделаны! Сейчас скажу мальчику, чтобы он разозлился! Оскорбляете тут нас!
- Никого я не оскорбляю! – оправдывался логопед, - Но ваш ребёнок не сможет разговаривать!
- Почему тогда он говорит?
- Всего несколько слов! Слово «мама» и собака, и кошка выговаривают! А попугай, так вообще!
- Я разорю вашу клинику! – мрачно сказала мама, поднимаясь. – Вы меня ещё не знаете? Вы меня ещё узнаете!
- Мама! – радовался я скандалу.
- Подождите, мадам, не горячитесь! – подскочил доктор. – Можно, я ещё посмотрю мальчика?
- Смотрите! – разрешила мама. – Только не рассчитывайте, что за каждый раз, когда вы заглянете в рот мальчику, я буду платить сто долларов!
- За шпатель, кто будет платить? – вякнул доктор.
- Ещё слово, и я скажу мальчику, чтобы он покусал тут все ваши железки!
- Мама! – в восторге воскликнул я. – Сай!
- Хороший мальчик! – осторожно приблизился ко мне доктор. – Ты же не будешь больше кусаться?
- Мама?
- Ладно! – махнула рукой мама. – Делай, что доктор говорит.
- Скажи «а»!
- А! – снова вывалил я язык.
- Видите, какой у него язык?
- Обыкновенный язык! – пожала плечами мама. – Кошачий!
- Кошачий… - пробормотал доктор, внимательно что-то разглядывая у меня во рту.
- Какие зубы! – восхитился он. – Клыки! Белые-белые! – логопед завистливо вздохнул.