Щупальца спрута
— В тот же день, ночью, директор завода Матвеев улетает рейсовым самолетом в Москву, — Лидия взяла новую сигарету. — Несомненно, он везет с собой материалы, связанные со строительством этого самолета. Выедет он из дому не раньше трех часов ночи. Это единственный и неповторимый случай заполучить очень ценные сведения… — Лидия запнулась. — Дело в том, что все доставленное мною шефу в фотоснимках ничего значительного из себя не представляет. А тут мы получим то, что нам нужно. Для этого мною составлена вторая часть плана. — Лидия откинулась на спинку стула и оглянулась. Кругом все было спокойно. — До десяти часов вечера вы с Коралловым справитесь. В десять возьмете такси и поедете в поселок Дачный, улица седьмая, дом двадцать шесть. Там проживает некий Пристарцев. Это бывший русский чиновник. Интересуется только хорошей платой. Остальное его не касается. Во дворе дома есть гараж, который снимает для своей машины профессор Кораллов. Машиной сейчас никто не пользуется: сын занят дипломной работой, а старик не умеет водить. Она в полной исправности и заправлена горючим. Ключи здесь, — Лидия достала из сумки и положила на стол коробку «Казбека». — Ровно в полночь ждите меня на перекрестке улицы Свердлова и переулка Грибоедова.
С видом проголодавшегося человека Лидия принялась за еду, а Дэвис опрокинул стопку и, не закусывая, мрачно уставился в одну точку.
— Матвеев сейчас день и ночь пропадает на заводе, — продолжала она. — После того как самолет подымется в воздух, он вернется домой, чтобы немного отдохнуть перед поездкой в Москву. Документы, следовательно, будут при нем.
Но выудить их будет не так-то легко. Проще было бы сфотографировать, но на это нельзя рассчитывать в тех условиях. Придется применить снотворное. Не пройдет и пяти минут, как Матвеев с женой будут спать крепким сном. Остается только войти в комнату и взять материалы. А там… машиной добраться до Заречного и пробраться через границу…
Постарайтесь сегодня хорошенько выспаться. Завтра в ночь предстоит сделать на машине многокилометровый бросок…
Дэвис по-прежнему молчал… Он курил папиросу за папиросой, лихорадочно обдумывая план Лидии. При всей своей придирчивости Дэвис не мог найти в нем изъяна. Вновь и вновь анализируя, Дэвис вдруг подумал, что не всякий агент так легко согласится бросить родную мать, обретенную семью только ради того, чтобы служить чужой стране. Он впервые по-настоящему задумался над тем, что Лидия-то русская! Нет ли туг подвоха? Не рискует ли он? А что, если она, неожиданно найдя мать, решила порвать с разведкой, выдать его? Этим она бы могла спасти себя…
Сомнения закрались в душу Дэвиса.
Наблюдая за Лидией, которая с наслаждением пила нарзан, он старался угадать истинные намерения партнерши.
— Преклоняюсь перед вашим мужеством, — нарушил молчание Дэвис. — Вашей матери нелегко дались долгие годы разлуки с вами, а когда она вас, наконец, нашла, вы бросаете ее. Этим поступком вы убьете ее. Да, это не каждый сможет… — в его голосе послышались нотки сочувствия.
С лица Лидии как ветром сдуло привычную маску вежливости.
— Слушайте… Вы мужчина или чувствительная барышня? — она презрительно сощурила глаза. — Уж не собираетесь ли вы внушать мне чувства, которых я, к сожалению, — она иронически улыбнулась, — не имела счастья испытать! Эту проповедь вы оставьте для кого-нибудь другого. Сейчас, — в тоне Лидии прозвучали повелительные нотки, — запомните это, Дэвис, вы действуете по моему плану. Никаких отклонений! Делайте то, что приказано. А теперь рассчитывайтесь и идемте.
Официант подсчитал стоимость заказа Дэвис расплатился, бережно взял Лидию под руку и направился к выходу.
Потрохов, наблюдавший за ними, встретился глазами с человеком, сидевшим поодаль. Тот поднялся, и, вертя в руках номерок от пальто, вышел.
С подчеркнутой заботливостью Дэвис помог Лидии надеть пальто, незаметно окинул взглядом присутствующих в гардеробной. Потом оделся сам, туго затянул пояс и, подхватив чемоданчик, взял под руку Лидию и повел ее на перрон.
Из темноты, отфыркиваясь паром и светя мощными фарами, приближался паровоз, подтягивая к вокзалу вереницу вагонов.
Дэвис почтительно попрощался с Лидией, поднялся на подножку вагона и помахал ей рукой. Лидия сделала несколько шагов вслед уходящему поезду, краем глаза посмотрела на опустевший перрон и направилась к выходу.
ГЛАВА XV
Порывы сильного ветра бросали в лицо мелкие крупинки сухого снега, жгли щеки. Приходилось то и дело придерживать полы демисезонного пальто и шляпу. Но лейтенант Костричкин упорно шел по безмолвным улицам, стараясь не терять из виду шедшую впереди женщину, а самому оставаться незамеченным. Женщина свернула за угол, Костричкин ускорил шаги, остановился на углу и увидел, как она подошла к автомобилю, запорошенному снегом, и открыла дверцу. Лампочка на миг вспыхнула, осветила сонную фигуру шофера и погасла; застывший мотор резко затрещал, и машина тронулась.
Карманным фонарем Костричкин подал сигнал другой машине, следовавшей за ним на некотором рас — стоянии с незажженными, фарами.
Сквозь ветровое стекло лейтенант неотрывно следил за такси. Вот на углу улицы Свердлова оно останови лось. С минуту женщина оставалась в такси, очевидно, рассчитываясь с шофером. Потом она прошла в переулок Грибоедова и исчезла за дверью дома № 9, которую открыла своим ключом.
Костричкин знал, что это квартира Матвеевых. Откуда же у Севериновой ключ от квартиры?
Итак, предположения полковника Решетова оказались верными: «невеста» Степанковского зашевелилась Край завесы, прятавшей лицо врага несколько месяцев, слегка приподнялся.
Лейтенант посмотрел на часы. Было ровно два часа ночи. Очень не хотелось беспокоить полковника в такой поздний час. Но Решетов приказал при малейшем движении «невесты» дать ему немедленно знать, когда бы это ни случилось.
* * *Глубокой ночью Решетова разбудил телефонный звонок. Спустя двадцать минут у себя в кабинете он слушал доклад Костричкина о свидании Лидии с «Тигром».
Итак, долгие месяцы скрывавшийся враг начал действовать. В ближайшие часы надо ждать исключительно важных событий. Решетов и его помощники старались предвидеть дальнейшие шаги агента. До последнего времени Северинова вела себя очень осторожно. Если она решилась на встречу в ресторане, значит, к этому ее вынуждала крайняя необходимость. Все это говорило о том, что развязка близка.
Еще несколько месяцев тому назад, когда Решетов изучал материалы следствия, особое внимание он обратил на исчезновение вещей у пострадавшей женщины. Это в какой-то степени проливало свет на личность агента. Мужчина, идущий на специальное задание, не станет без острой необходимости рисковать, чтобы забрать у беззащитной путницы ее вещи, и несомненно.; документы. Это наводило на мысль, что агент — женщина. То обстоятельство, что в поезде перед Костричкиным предстал мужчина, не могло обмануть Решетова. Для него не было секретом, что иностранная разведка применяет самые неожиданные приемы маскировки при переброске шпионов. В данном случае, несомненно, преследовалась определенная цель: при необходимости побега замести следы путем «превращения» мужчины в женщину. Это предположение подтверждается и материалами следствия.
Решетов мысленно постарался восстановить события. Заметая следы, шпион расположил к себе женщину и, выпытав кое-какие сведения из ее биографии, постарался на время вывести ее из строя. Пользуясь подлинными, а не сфабрикованными документами пострадавшей, шпионка во время приписки и в автобиографии писала примерно точные сведения, и полученные из Самарканда данные почти полностью совпадали. Тем не менее некоторые расхождения в анкетных данных настораживали.
Поэтому Северинова ни на минуту не ускользала из-под наблюдения работников Комитета. После того как стало известно о близких отношениях шпионки со Степанковским, Решетов обеспечил постоянную охрану жизни конструктора. Однако это сохранялось в тайне от Степанковского. Ослепленный любовью к Лидии, он бы ничему не поверил. А если б и поверил, то каким-нибудь неосмотрительным поступком насторожил бы Северинову. Единственное, что Решетов считал необходимым, — предупредить Степанковского о строжайшем соблюдении секретности относительно всего, что касается конструкторского бюро.