На сердце без тебя метель... (СИ)

— Мы ведь непременно увидим вас, Александр Николаевич, на бале новогоднем у Якова Степановича? — обратилась тем временем к Дмитриевскому Лидия. В ее глазах, устремленных на графа, читалась невысказанная просьба подтвердить его присутствие в доме губернского предводителя в последний день уходящего года.
И Лиза вдруг задумалась о том, что же на самом деле испытывает Лидия к этому ужасному человеку. Здесь было не просто желание стать хозяйкой большого дома и иной собственности Дмитриевского, носить фамильные драгоценности и присоединить к имени графский титул. Этот свет, которым могут сиять глаза исключительно влюбленной особы, был когда-то знаком Лизе. В ней тоже когда-то горел огонь, который, нет-нет, да напоминал о себе ярким и нежданным всполохом.
Лидия любила. Но, увы, судя по выражению лица Дмитриевского, ее чувствам не суждено было получить ответа. Очередная забавляющая графа марионетка, иногда вызывающая сочувствие, но чаще, Лиза готова биться об заклад, — усмешку над своей любовью.
— Helas-helas[44], Лидия Ивановна, — Дмитриевский все же пожал протянутую в его сторону барышней Зубовой руку. Хотя в его глазах ясно читалось некоторое замешательство от неожиданного для всех сидящих за столом поступка Лидии. — У меня в имении гости… я не волен оставить их ныне ради собственного развлечения…
— Вы могли бы разделить с ними честь приглашения на празднество! — запальчиво сказала Лиди (это имя, по мнению Лизы, более подходило к утонченной наружности и пленительной грации, которой дышало каждое движение Зубовой-младшей). А потом повернулась к бабушке, словно говоря своим видом: «Отменно я придумала, верно?»
— Уверена, что mademoiselle Вдовина будет только рада посетить бал, — поддержала ее Варвара Алексеевна, впрочем, без явного восторга. Тот же «восторг» от предложения Лиди отразился и на лице графа, который явно не горел желанием ехать на бал к губернскому предводителю и с удовольствием сослался на вескую причину не делать этого.
— У Якова Степановича прекрасная зала, отменные музыканты… а уж мороженое, сбитое на сливках, и подавно нигде не отведать более! А подают его с фруктами, которые любезно присылает наш уважаемый Александр Николаевич. В дом Якова Степановича съезжается вся округа, а бывает — и из Москвы могут пожаловать! — между тем со значительным видом поведала Зубова-старшая, аккуратно разрезая на тарелке кусок холодного мяса на мелкие кусочки.
Судя по всему, теперь ее целью было непременно убедить Лизу поехать на губернский новогодний бал. Но девушка ясно слышала в ее голосе, что та с превеликим удовольствием приказала бы запрячь сани да отправить ее с матерью вон из дома при первой же возможности. И заметив усмешку в темных глазах Александра, Лиза поняла, что для него желание Варвары Алексеевны тоже не было тайной.
А потом Дмитриевский взглянул прямо в глаза Лизы поверх аккуратно причесанной светлой головы Лиди. «Откажитесь!» — читался приказ в глубине темных глаз. И на миг ей даже захотелось поддаться этой магической власти, когда их взгляды встретились. Особенно, когда линия рта мужчины вдруг смягчилась едва уловимой улыбкой, когда ей показалось, что его глаза могут быть такими…
«Он играет с тобой, — вдруг тревожно закричал разум. — Играет, как обычно это делает с окружающими, подчиняя своей власти» У Лизы было вчера довольно времени за ужином, чтобы наблюдать эту игру. С ним соглашались даже самые яростные спорщики. Ему уступали, перед ним склонялись…
Но только не она! Из неожиданного желания воспротивиться, чего Лиза ранее за собой не отмечала, будучи воспитанной в покорности воле старших. Или чтобы показать, что она не такая, как остальные, что не станет склоняться перед ним. Причина была неясна даже самой Лизе. Тем не менее ее губы раздвинулись в очаровательную улыбку, а в глазах вспыхнул горячий интерес к словам Зубовой-старшей. Словно желая ничего не упустить, она даже чуть склонилась к своей соседке.
— Увеселения отменные, скажу я вам, — продолжала Варвара Алексеевна, в подтверждение своим словам энергично кивнув, отчего перья на ее тюрбане угрожающе качнулись в сторону Лизы. — Бывает, что зовет Яков Степанович актеров из Москвы — русских аль иноземных. И феерию в парке устраивает. Убеждена — вы не пожалеете, что поприсутствовали!
Решив, что уже довольно подразнила Дмитриевского, явно раздосадованного вспыхнувшей во взоре Лидии надеждой увидеть его на бале, Лиза покачала головой, стараясь выглядеть огорченной.
— Боюсь, что madam ma mere не сможет разделить с его сиятельством удовольствие от визита на празднество. А мне без маменьки выезжать никак не должно…
— О, этот вопрос может быть с легкостью решен, коли у вас есть желание на то! — так категорично заявила Варвара Алексеевна, что Лизе оставалось только удивленно воззриться… но не на нее, а почему-то на Александра, который внимательно наблюдал за ними с высоты своего роста. — Я могла бы стать вашим patronage, ma chère mademoiselle. Ежели ваша матушка позволит…
Наверное, ужас перед предстоящим для нее испытанием отразился в глазах Лизы прежде, чем она успела опустить ресницы. А иначе почему дернулся в усмешке уголок рта Дмитриевского, снова вдруг оказавшегося с ней на равных в их невидимой борьбе?
— Мы должны всенепременно после завтрака обсудить с мадам Вдовиной эту прелестную задумку! — мадам Зубовой следовало командовать полками, судя по той решимости, что звучала в ее голосе. — Bien sûr[45], удобнее было бы и для вас, и для нас с Лиди, коли б вы поехали на бал прямехонько от нас, из Вешнего. Это было бы просто замечательно! Я полагаю, madam votre mere не была бы против того, чтобы вы погостили у нас в Вешнем до кануна года нового. До полудня и выедем, коли бог даст!
Как все могло так перевернуться? Еще мгновение назад Лиза даже не думала, что над ней нависнет угроза переезда из одного имения в другое, пусть и на несколько дней. Воистину, в мудрости мадам Зубовой не откажешь. Лиза ясно видела цель этого наилюбезнейшего предложения.
А еще она даже представить не могла, что возьмет в мадам Вдовиной верх: желание, чтобы Лиза поехала на бал к губернскому предводителю, или столь неугодный для нее отъезд из Заозерного, а значит, и от графа Дмитриевского. Отменная дилемма для maman. И повод снова выказать свое недовольство Лизе, коря за несдержанность и длинный язык, который мадам Вдовина неоднократно советовала ей придержать при себе.
— Ваш язык, Лизхен, еще принесет вам немало горьких мгновений, помяните слово мое, — любила повторять Софья Петровна.
А Лиза только беспечно улыбалась на эту реплику, ставшую такой привычной за последнее время. И вот настал день, когда она поневоле признавала ее правоту…
— Не думаю, что будет разумно разлучать мать с дочерью на столь долгий срок, да еще учитывая обстоятельства минувшего дня. Дочерний долг быть при матери, — неожиданно вмешался в разговор Василь, от которого никто не ожидал подобного умозаключения. — И все же можем ли мы лишать mademoiselle Вдовину удовольствия побывать на бале у достопочтенного Якова Степановича? Значит, суть дела только в том, чтобы найти щит для честного имени mademoiselle от теней наших с Alexandre имен? Быть может, tantine могла бы помочь нам в решении столь непростого вопроса, как делает это ныне в Заозерном? Что ты скажешь, mon cher cousin?
— Très bien![46] — проговорила мадам Зубова, хотя опущенные уголки губ едва ли подтверждали истинность этого восклицания.
— Ежели будет на то воля Пульхерии Александровны, — проговорил Александр, снова кланяясь, чтобы наконец-то выйти вон из столовой и выехать из дома.
И Лиза ощутила даже некий холодок при его словах. Каким-то шестым чувством она поняла, что Дмитриевский недоволен, и оставалось только гадать чем именно — ее возможной поездкой на бал к губернскому предводителю или его собственной.
После того, как граф вышел из столовой, остальные поспешили, как казалось со стороны, быстрее разделаться с трапезой и тоже покинуть комнату. Лиза сперва намеревалась вернуться в свои покои, где в ожидании утренних новостей, верно, уже томилась мадам Вдовина. Любопытная по натуре, Софья Петровна невыносимо страдала оттого, что ближайшие несколько недель придется провести в стенах отведенной ей комнаты. Но в постоянном присутствии Лизы, как она заявила поспешно, вовсе не нужды.