Амнезия (СИ)

А вот Брок, похоже, был мастером. Острый соус, явно домашнего приготовления, просто таял на языке обжигающей пряностью, приятно обволакивая сочные куски прекрасного стейка. Салат… Стив и овощей-то таких не знал, не говоря уже о травах, так что салат тоже был на высоте. Как и отлично сваренный рис, не слипшийся, крупный, зернышко к зернышку.
Ели молча. Брок постоянно отводил взгляд, стоило Стиву блаженно прикрыть глаза, отправив в рот очередную порцию мяса. Он ел и никак не мог насытиться - похоже, его тело привыкло к сытой жизни и не желало возвращаться к военным нормам: полуторный паек со скидкой на усиленный метаболизм и ни граммом больше.
Похоже, его… любовник привык к тому, что Стив ест за четверых – гора жареного мяса просто поражала. Как и огромная миска с салатом.
Наевшись до отвала, он принялся собирать посуду. Брок, усмехнувшись, открыл какой-то шкаф, где уже стояло несколько тарелок, и произнес:
- Ставь сюда. Это посудомоечная машина. Если ты сейчас возьмешься перемывать все это вручную…
- Готовит тоже машина? – спросил Стив, укладывая тарелки в специальные крепления.
- Нет, но разогреть без огня можно. Готовим мы по очереди. Сегодня, по идее, ты должен был поразить нас своим умением, но я как-то не готов пустить неподготовленного парня из каменного века на кухню, напичканную электроникой.
- Я не из каменного века.
- Я знаю, - Брок провел ладонью по лицу, а потом поднялся и принялся вытирать стол, чтобы хоть чем-то занять руки.
Стив встал позади него, ощущая непривычную неловкость и даже растерянность. С этим человеком он был близок. Спал в одной постели, ел за одним столом. И он не виноват в том, что Стиву отшибло память. И в том, что он – не Баки, при одной мысли о котором в груди начинало предвкушающе ныть.
- Я тебя любил? – вдруг спросил Стив у широкой спины, плотно обтянутой тонкой тканью футболки. Брок замер, а потом оглянулся на него через плечо, и в его глазах Стиву удалось поймать странное выражение. Жуткую смесь тоски, надежды и горькой насмешки над самим собой.
- Я не знаю, - ответил он. – Ты мне не говорил.
Стива обожгло, будто плетью. Кем он стал в этом мире, если человек, которого он называет мужем, не знает ответа на самый простой, самый важный вопрос? Насколько очерствел за те семь десятков лет, что будто ластиком стерло у него из памяти?
- Прости меня, - произнес он. – Прости, так не должно быть.
- Не должно быть как? - не поворачиваясь, спросил Брок. – Ебаться с человеком без любви? Забывать об этом?
- Молчать о таких важных вещах, - ответил Стив. – Я… черствый? Стал черствым? Потому что, - не давая себе передумать, он положил руку на крепкое плечо, с удивлением осознавая правильность этого ощущения – крепких мышц под ладонью, тепла под тонкой тканью, - потому что я никогда не стал бы жить с тем, кто мне безразличен.
- Люди меняются, - Брок похлопал ладонью по его руке и отошел. – Вспомнишь – мы вернемся к этому разговору.
Стив смотрел, как он отходит к окну и вдруг почувствовал это – собственное желание сберечь, защитить, заботиться. Раньше он его испытывал только к Баки (во время войны оно граничило с паранойей) и вот теперь чувствовал это к, казалось бы, незнакомому человеку. Он готов был на все, чтобы его не огорчить.
- Брок, - начал он.
- Ни слова, Роджерс, - тут же перебил его тот, открывая окно и закуривая. – Давай считать, что ты временно недееспособен и не отвечаешь за свои слова.
- Но это не так.
- Ты же не знаешь всего. И меня не знаешь. Ты впервые увидел меня три дня назад и ничерта не можешь разобрать. Потому – давай дождемся, пока сыворотка вправит тебе мозги. Поверь моему опыту – она уложится в несколько дней.
- Я уже терял память?
Брок хмыкнул, выдыхая дым, и ответил:
- Нет. Но если твой организм может заново вырастить выбитые зубы, почему бы ему не отрастить поврежденный участок коры головного мозга?
Стив встал рядом, выбил из пачки сигарету и тоже с удовольствием затянулся, а потом выпустил дым аккуратными колечками. У Брока стало такое лицо, будто он собственными ушами услышал, как обезьяна заговорила.
- К слову о том, что я ничего о тебе не знаю, - почти весело продолжил Стив – такая реакция его позабавила, похоже, в этом времени он серьезно поработал над собой. Курить, вот, бросил. – Чтобы узнать о Баки все, что мне нужно, хватило пяти минут.
- И по сколько вам было? – иронично спросил Брок.
- Мне семь, а ему – восемь. Как видишь, я не ошибся тогда. Уверен, что в тебе тоже не ошибаюсь.
Брок странно на него посмотрел, и Стив вдруг ощутил этот взгляд всей кожей: оценивающий, жадный и чуть грустный.
- У нас сложные отношения, - наконец, ответил он, будто нехотя признавая очевидное. – Даже с Барнсом проще, чем с тобой.
- Дай угадаю, - предложил Стив. – Я ревную Баки к тебе.
- Если это и так, ты никогда не давал этого понять. Идеальный баланс, - непонятно усмехнулся Брок.
- Ревную, - без тени сомнения заявил Стив. – Всегда ревновал, даже когда у меня не было ни единого шанса, что он ответит мне взаимностью. Все-таки в наше время подобного рода связи… порицались. Я считал, что болен. Переживал, что наврежу Баки, брошу на него уродливую тень своего нездорового желания. Испачкаю его.
Брок смотрел на него, как на восьмое чудо света, и от пристального, чуть удивленного взгляда его желтых глаз Стиву становилось весело и как-то легко.
- Поэтому мне нравится это время, - раздавив окурок в пепельнице, признался он. – Потому что тут, похоже, мне удалось воплотить все свои желания. Большой светлый дом, - он загнул палец, принимаясь перечислять, - вдоволь еды, хорошие вещи, работа, которая сможет нас прокормить, и – самое главное – возможность быть таким, - он сделал неопределенный жест, - неправильным. Время, в котором можно состоять в браке сразу с двумя мужчинами, не может быть плохим.
Брок прикурил от окурка следующую сигарету и продолжил ошарашено молчать.
- У меня странное ощущение, - признался ему Стив, - что за последние семьдесят пять лет я онемел. Потому что ты смотришь на меня, как на говорящую мартышку.
- Да я за год не слышал от тебя столько личных вещей, как за одно сегодняшнее утро.
- Я – скрытный, черствый идиот, разучившийся ценить то, что имеет, - Стив повернулся к Броку лицом и оперся бедром о подоконник. – Потому что возможность не стирать в тазике, есть досыта, носить джинсы за двести долларов и целовать красивого мужика без риска получить в глаз стоит того, чтобы подождать сотню лет.
Он развернул Брока к себе и провел кончиками пальцев от скулы до виска, погладил большим пальцем его губы и спросил:
- В чем корень моей скрытности, Брок? Что ты сделал такого страшного? Отчего я не могу ни расстаться с тобой, ни подпустить к себе до конца? Почему я не говорю тебе, что люблю, хотя чувствую – это так? Потому что я никогда бы не заключил брак с человеком, к которому ничего не чувствую. И уж конечно я не подпустил бы чужака к Баки. Скажи мне.
- Я какое-то время работал на Гидру, - твердо выговорил Брок, глядя ему в глаза. – Более того, я…
- Ты? – вышло почти нежно, и рук Стив не убрал, хотя услышанное, без сомнения, ему не понравилось.
- Роджерс, это обязательно?
- Не знаю, - Стив снова провел пальцем по его губам, лаская, и посмотрел в глаза. – Зависит от того, нравится ли тебе то, что между нами есть? По всему судя, нет. Так что ты сделал с Баки такого, что он простил тебе, а я – нет?
- Откуда ты…
- Потому что за себя я всегда прощал легко, а вот за Баки не умел совсем. И, видимо, так и не научился.
- Баки был Зимним Солдатом. Оружием ГИДРы. А ты проспал во льдах семьдесят лет. Этого достаточно?
- Баки работал на Гидру? – Стив от удивления выпустил Брока, но, когда тот попытался снова закурить, положил руку ему на плечо.
- Это сложно так назвать. Ему стерли память и подвергли психическому перепрограммированию. Рука у него тоже оттуда. Он считал тебя мертвым.