Скандальная тайна

Он распустил корсет и высвободил ее груди. Когда он провел пальцем по ее твердому соску, она вздрогнула и застонала. Горячая влага прилила к ее нежным складкам, и она потерлась о его твердость.
Услышав стон наслаждения, она улыбнулась. Ей нужно было больше, чем поддразнивание. И вдруг его рот оказался на ее груди, покусывая и посасывая ее, доводя до безумия.
– Уилл… – простонала она.
– Да? – откликнулся он и занялся другой ее грудью.
– Пожалуйста! – молила она, сама не зная о чем. Чтобы закончилась эта сладкая мука? – Пожалуйста…
Он просунул руку под ее юбки и нашел заветное место. Элизабет чуть не подскочила, когда его палец оказался на чувствительной точке. Но он не остановился. Он трогал бугорок, пока она не задрожала от страсти. Внутри ее нарастало желание, оно становилось все сильнее, а потом ей стало казаться, что больше она не может выдержать. Она не могла держать глаза открытыми, потому что миллионы звезд горели за ее веками.
Она стонала – он целовал ее, ее тело содрогалось от желания. Она чувствовала, что он возится со своими брюками, а потом почувствовала, как внутри ее становится тесно. На этот раз это не был палец.
Уилл боролся с желанием с силой войти в нее. Поводив кончиком пениса между ее скользкими складками, наконец, нашел отверстие, которое искал. Подняв ее бедра, он медленно опустил ее на себя, и она окутала его влажным теплом.
Он едва ощутил тонкую преграду, которая уступила ему. Она только тихонько охнула. В тот миг ему было все нравно. Он хотел ее, и ничто не могло его остановить.
– Элизабет, – простонал он и поцеловал ее. Он надеялся, что не сделал ей больно. Ей и так пришлось испытать много боли.
– Уилл…
– Хмм?
– Когда вы будете внутри меня, это будет так же хорошо? – шепнула она.
Он смотрел в ее зеленые глаза и улыбался. Он почти не контролировал себя.
– Будет все лучше и лучше.
Он крепко поцеловал ее и слегка приподнял ей бедра, чтобы проверить ее чувствительность. Ответом был долгий стон. Ее бедра снова задвигались, на этот раз по ее желанию. Она положила руки ему на плечи и скользнула на всю его длину.
Глаза у него закрылись, он откинулся на диване. Он не мог вспомнить, когда последний раз был с женщиной, и ни одна из тех, с кем он был, не могла сравниться с Элизабет. Леди. Не служанка и не проститутка. Она была такой, какой должна быть любимая женщина. Ощущая, как ее плоть сжимает его, он обхватил ее бедра и задвигался вместе с ней. Когда она содрогнулась, освобождаясь, он весь отдался ощущениям. Никогда с ним не было ничего подобного. Она упала на него, тяжело дыша.
Что он наделал?!
  
Глава 12
 
Элизабет ощутила, как напряглись его мышцы, и гадала, не сожалеет ли он о случившемся. Ей следовало бы раскаиваться. Но она не чувствовала раскаяния. Утомленная, она положила голову ему на плечо. Стук его сердца отдавался в ее ухе, сильный и мужественный, как сам Уилл.
– Элизабет, – медленно начал Уилл, – нам надо поговорить.
– Нет, – сказала она и поцеловала его.
– Элизабет!
Она села, все еще ощущая его внутри себя.
– Да?
– Не так. – Он снял ее со своего пениса и достал носовой платок. Осторожно вытерев ее складочки, он взглянул на пятна крови, оставшиеся на платке. – Почему вы не сказали мне?
– Это не важно, – солгала Элизабет. Беречь себя было важно, пока не появился он. Теперь она понимала Эйвис и Дженнетт. Они не смогли дождаться свадьбы, и она тоже.
Не то чтобы она ждала от него предложения. Она не может выйти за него замуж. Она даже не знает, кто ее отец.
– Я вам не верю, – сказал он, натягивая брюки. – Женщина не станет ждать до двадцати шести лет; чтобы отдаться мужчине, если это не важно.
– Для меня это не имеет значения. – Элизабет попыталась небрежно пожать плечами, хотя глаза ее наполнились слезами. Почему ей вдруг захотелось плакать?
Уилл застегнул пуговицы на рубашке и завязал шейный платок.
– Вас что-то беспокоит?
Он зашнуровал корсет и занялся маленькими жемчужными пуговичками на ее платье.
– Меня беспокоит. Мне трудно поверить, что вы так легкомысленно отнеслись к своей девственности.
– Со мной все в порядке, Уилл.
Когда он закончил, она оглядела комнату, чтобы убеждаться, что все осталось, как прежде. Она не заметила никаких изменений. Но она знала – никогда уже она не сможет взглянуть на этот диван, не вспомнив, что они здесь делали.
– Элизабет!
Она наконец повернулась к нему. Ее возлюбленный. Сердце у нее подпрыгнуло. Он стал еще красивее, чем прежде! Может быть, это тревога за нее оставила такой след на его лице?
– То, что вы искали прошлой ночью, – заговорил он после непродолжительного молчания, – это касалось вашего отца?
Она никак не ждала продолжения прежнего разговора, но, по крайней мере, он оставил тему ее девственности.
– Да, Уилл.
– Может быть, вы скажете мне, что именно вы искали? Я мог бы помочь.
Отрицать не было смысла. Он в любом случае уже знал правду. Его голос звучал с такой искренностью, что она не могла сопротивляться и кивнула:
– Я нашла несколько тетрадей с записями, сделанными моей матерью. В них не было ничего о моем отце, но упоминался спрятанный дневник. Я обыскала все поместья, мне оставалось еще раз проверить несколько комнат в этом доме.
– Так что вы собирались осмотреть родительскую спальню, пока меня не было, – добавил Уилл.
– Да, – призналась она. – Дневник, скорее всего, должен быть там. Но иногда мне начинает казаться, что герцог нашел его и уничтожил. – Элизабет перешла в кресло, стоявшее у фортепьяно. Диван перестал ей казаться подходящим местом, чтобы беседовать, сидя на нем.
– Когда ваш отец, извините, герцог, сказал вам, что не он ваш отец, он сослался на какие-нибудь свидетельства? – спросил Уилл, усаживаясь за фортепьяно.
– Нет. Тогда я и начала просматривать дневники матери. Я надеялась найти что-нибудь об этом в одном из них. – Но в дневниках ничего интересного не оказалось. Элизабет понятия не имела, кто мог бы быть ее отцом. На всех балах, на которых она бывала, она обшаривала глазами мужчин постарше, выискивая сходство с собой.
– Вы сказали, что проверили все комнаты в этом доме? – Уилл пробежал пальцами по клавишам. Комната наполнилась звуками.
– Когда я еще раз перечитала все найденные тетрадки, одна запись натолкнула меня на мысль, что моя мать могла спрятать в тайнике еще один дневник. Несколько дней назад, когда вы ездили с детьми в Гайд-парк, я обыскала их комнату.
Уилл улыбнулся, и у нее екнуло сердце.
– Так вот почему у вас был такой взъерошенный вид.
Элизабет улыбнулась:
– Да. Вы вернулись домой раньше, чем я ожидала.
– Я бы хотел помочь вам, Элизабет.
– Каким образом вы могли бы помочь мне?
– Я подумал, что, может быть, вечером вместо урока по истории мы с вами могли бы осмотреть мой кабинет. Может быть, ваша мать подумала, что надежнее всего спрятать дневник под носом у герцога, что именно там он никогда не найдет его.
– Помощь будет мне весьма кстати.
Это было сущим безумием.
Все происходящее походило на странный сон. Они занимались любовью или это был сексуальный контакт, когда чувства к мужчине отсутствуют? А она ведь не влюблена в Уилла. Что означает – это был просто порыв страсти.
Нелюбовь.
Она знала этого человека немного больше недели. Вряд ли этого достаточно, чтобы полюбить. Желание – это одно, а любовь – совершенно другое.
А если она не влюблена в него, почему она сидит здесь, и смотрит на него, словно девочка-подросток? Почему у нее такое чувство, словно его предложение помочь ей отыскать дневник – самая замечательная вещь, которую кто-нибудь когда-либо делал для нее?
Почему ей хочется взять его за руку и повести прямо в его спальню, закрыть дверь и до конца дня оставаться с ним в постели?
Вожделение, не любовь.
Она не верила в любовь с первого взгляда. А неделя в ее понимании – это первый взгляд.