Бриллиантовая Венера (СИ)

— Не бойся, — шепнул он, — я вижу, что первый пещерный зал заканчивается, и нам нужно будет пролезть вон в то узкое отверстие.
В пещере было прохладно и сыро, под ногами бежали ручьи. Было ощущение, что не хватает воздуха, и девушке было не на шутку страшно. Однако мысль о том, что они смогут найти настоящее божество, переданное самой Богиней Селеной, которое возможно станет их спасением, толкала ее идти дальше.
Славий наклонился и посветил в узкое отверстие внизу стены.
— Там еще один зал, подержи свечи. Сначала я залезу, затем помогу тебе.
Арайя взяла свечи, стараясь не думать о том, что голова кружиться от недостатка воздуха.
Славий скользнул в дыру, затем помог девушке оказаться во втором зале. Там было бы очень темно, если бы не слабый свет свечей. Со стен стекала вода, создавая звенящую каконаду капелей, играющую эхом. Они сделали несколько шагов вверх по камням, как вдруг целая стая летучих мышей, испуганная светом свечей, бешено забилась под потолком.
— Я боюсь, Славий, — шепнула она, — я задыхаюсь, мне не хватает воздуха.
— Это только страх, — уверенно сказал он, — воздуха здесь предостаточно, иначе здесь бы не было жизни, Ари, не дури, если хочешь, я отведу тебя назад, потом вернусь сюда один.
— Нет, я пойду с тобой, — твердо заявила она.
— Тогда держись крепко, — и он потянул ее за собой.
Они преодолели еще несколько подъемов и уперлись в какую-то дверь в стене.
— Посмотри, это же дверь, — тихо сказала Арайя.
— Да, и теперь нужно понять, как она открывается.
Славий водил рукой по стене, случайно надавив на какой-то камень, дверь тронулась, издав громкий щелчок. Мужчина толкнул ее с силой, и она поддалась, распахнувши взору свет дня.
— Это выход, — воскликнула Ари, выходя на зеленую траву.
Зал, в котором они оказались, был весь залит солнечным светом, образуя ровный круг. Запах мирры окутывал все помещение. В центре возвышался каменный пьедестал с золотым орнаментом, на котором в золотом сиянии стояла бриллиантовая статуя молодой девушки. Она сверкала, создавая рисунки радуги на стенах залы. Завороженные этой картиной, молодые люди подошли поближе. Глаза Богини были сделаны из изумрудов, они горели живым светом, наполняя сердца невероятной любовью. Слезы покатились из глаз Арайи и ее спутника, какое-то невероятное чувство окутало их с головы до ног, наполняя их сверхестественным восторгом.
— Славий, мы не должны забирать ее от сюда, если кто-нибудь с нечистым сердцем прознает про это, то жадность овладеет им. Дары Богов не должны храниться у людей с черными помыслами. Они захотят продать ее как можно дороже, возможно даже разобьют ее на мелкие куски для продажи. Мы должны молчать о ней, возможно, однажды она спасет наше государство.
Славий стоял со слезами на глазах, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Арайя поняла, что он молиться. И она молилась снова, молилась горячо за свою страну, прося Богиню дать ей возможность спасти ее.
— Помоги мне спасти мою страну, Селена, помоги мне выполнить свой долг перед Богом и людьми, научи меня быть хорошей женой и хорошей матерью, спаси и сохрани моего государя, мой народ и мою семью. Благодарю, благодарю, благодарю.
— Она твоя, Ари, — тихо шепнул растроганный воин. Она и есть ты, сама Любовь.
Впервые за долгое время она поняла, как сильно он ее любил. Ее сердце дрогнуло, и слезы покатились градом. Она поняла, почему он смог найти эту древнюю драгоценную реликвию. Он любил, и его сердце было открыто для света. Она тихонечко взяла его за руку, так нежно, насколько она могла, ведь это было все, что она могла ему предложить, и потянула его к выходу, на прощание послав Божественной Венере благодарность.
Когда они вышли из пещеры, солнце уже стояло в зените.
— Господи, нужно скорее спешить назад, — опомнилась Ари, — дети, наверное, уже проголодались.
Они не сказали никому о том, что стало их вечным секретом. С того дня в сердце Арайи поселилась новая печаль. Оно болело за Славия. Она понимала, что его чувства к ней необратимы, он любил ее, и она так же понимала, что когда они вернуться во дворец, он не сможет видеть ее так часто и так близко, как здесь. Невообразимая тоска пронзала ее от этих мыслей. Она не сомневалась в том, что сама любила Славия, но как-то по-другому, иначе, словно родного брата. И она пыталась отдавать ему то, что, возможно, уже больше никогда не сможет дарить. Каждый день они вместе ходили купаться в океан, прогуливались по горам, собирали цветы для Храма. Они молились у алтаря, каждым словом славя Бога за свою любовь. Когда они были вместе, казалось, время останавливалось. Они часами могли играть с детьми Арайи, наблюдая за тем, как они развиваются и растут. Они купали их в ванночке из трав, катали в саду на колясках. Днем, пока дети спали, они вместе отдыхали под сенью цитрусовых деревьев, наслаждаясь красотой полетов бабочек и стрекотом насекомых.
И вот наступил последний день пребывания в Храме. Завтра ее муж приедет забрать ее домой. Вместе со Славием они весь день резвились с детьми, сердце Арайи уже тосковало по ним в предвкушении разлуки. Вечером был накрыт ужин для четверых. Арайи, Славия, Кайлимы и Елены. Дети тихо спали, молодые люди и главная жрица вкушали чудесные вегетарианские блюда на веранде на берегу океана. Горели свечи, природа играла вечернюю музыку, создавая романтическое настроение. После ужина Арайе хотелось побыть наедине, может в последний раз, со своим любимым Славием.
— Прогуляемся к океану, — предложила она.
— Неужели мне снова придется нести тебя на руках, — он рассмеялся.
— Я уже не такая тяжелая, — сказала Ари, намекая на отсутствие беременности.
— Неужели, после всего того, что ты сегодня так аппетитно слопала, — он расхохотался, за что получил кулаком в плечо.
— Негодяй, — рассмеялась она и пошла в сторону воды.
Он тут же догнал ее. Они шли молча, грусть начинала подбираться все ближе и ближе. Они оба нервничали, понимая, что это последняя ночь.
— Славий, — Арайя остановилась и посмотрела ему в глаза, — ты для меня самый дорогой мужчина в мире после моего мужа.
Его руки и скулы дрогнули.
— Прости, мне так жаль, но судьба решила за нас и у меня есть долг.
— У меня тоже есть долг, и ты можешь не сомневаться, что я его выполню достойно.
Его слова прозвучали резко, нарочито резко, словно они пытались скрыть невероятную внутреннюю боль. Она чувствовала это. И она не могла больше этого выносить. Она резко прильнула к нему, обняв за шею и заплакала. Ее рыдания усиливались, долго сдерживаемые чувства прорвались наружу, давимые неизбежными обстоятельствами. Славий стоял, словно деревянный, руки застыли в робком положении у нее на талии, он не имел права, он не мог. Ее истерика разрасталась, казалось требуя, чтобы на нее обратили внимание, она хотела получить хотя бы один глоток того желаемого, которое горело внутри, но которому суждено было быть насильно потушенным. И вдруг его блокаду прорвало. Что-то внутри рвануло, словно от этого зависела его жизнь, он схватил Арайю, резко прижал к себе, приподняв за талию, и впился в ее губы своими губами. Она хотела того же. Она ответила неизведанной для самой себя страстью, разрывая путы долга на куски. Его голова пошла кругом, он упал на песок и положил ее на себя. В страстном бреду она распахнула его рубашку и трогала его горячее тело руками. Его запах влек ее, сжигая остатки рассудка, все исчезло, был только он, тот, кто любил ее, кого она любила, тот, кого завтра оторвут от нее, словно кусок мяса от ее тела. Он сошел с ума от ее желания. Его трясло, он задрал ее платье и гладил нежные бархатные бедра. Океан волновался, и волны с силой ударяли о берег. Надвигалась буря, и пошел дождь. Он повернул ее и положил на землю, прикрывая своим телом.
— Арайя, девочка моя, мы не можем.
Она не слышала его, продолжая тянуть его к себе.
— Я не хочу, чтобы ты еще раз… — он осекся, — чтобы ты стала похоже на… прости, я не могу, ты моя королева, я не имею права причинять тебе вред, ведь я люблю тебя.