Фрилансер (СИ)

Существовали и автоматизированные зонды, значительно облегчающие работу картографов, но они стоили просто безумных денег, а их использование в глубине фронтира грозило обернуться огромными убытками, если принять во внимание статистику гибели "дырочников". Так что в лучшем случае подобные устройства использовались государством или крупными корпорациями, да и то в домашних системах.
Другим постоянным занятием во время нашей практики являлось пилотирование при отключенной электронике. Как я уже говорил, корабли картографов имели кое-какую защиту на время восстановления электроники после перехода. И хотя она и была достаточно примитивной, но позволяла уцелеть при неожиданной атаке при восстановлении корабля после перехода.
Об одном устройстве я уже сказал - датчики визуального наблюдения, по световодам сигналы с них попадают на специальные очки, в результате чего можно видеть происходящее за бортом. Иллюминаторов ведь на ботах нет, и посмотреть вокруг просто так не получится. А теперь стоит рассказать о твердотопливных ускорителях и маневровых двигателях.
В случае атаки корабля с отключенной электроникой ускорители позволяли ему хоть как-то двигаться и попытаться уйти из зоны поражения. Обычно ставят несколько ускорителей, в результате можно либо увеличить скорость, либо время, в течение которого корабль может двигаться. Конечно, это совсем не то, что маршевые двигатели, но даже такие устройства существенно повышают возможность выживания.
Для маневрирования в таком режиме движения используются специальные двигатели - газовые. По сути дела, это обычные форсунки, из которых выпускают находящийся при высоком давлении газ. Управление такими устройствами тоже исключительно механическое, как краном, открыл - газ пошёл, есть импульс управления, и корабль может маневрировать, закрыл - судно движется по инерции под действием ускорителей.
Да, наверное, ещё надо сказать об оружии. В таком, скажем так, инвалидном варианте, на боте в качестве оружия использовались неуправляемые ракеты, которых было аж восемь штук. По сути своей они представляли собой аналоги древних неуправляемых ракет класса воздух-воздух, запуск и работа которых происходила без использования всякой электроники.
Так что корабли картографов не были абсолютно беспомощны после выхода из червоточины, Правда, и управление ими в такие моменты сильно отличалось от обычного, и для этого необходимы были специфические навыки. Вот их мы и отрабатывали, занимаясь бесконечными упражнениями по маневрированию на корабле с полностью отключенной электроникой и двигателями.
А всё свободное от занятий время делилось между изучением баз знаний и долгими беседами с нашими инструкторами, рассказывающими о разных случаях из своей богатой практики. И пожалуй, больше всех в такой передаче опыта преуспел Фрэнк, для меня так в этом не было никаких сомнений. Его рассказы служили своеобразной матрицей, шаблоном поведения картографа во многих ситуациях.
- Проходи, Тим, садись. И чего же ты хотел у меня узнать? - спросил Фрэнк.
Тим прошёл в кабинет Учителя. Это было небольшое помещение, предназначенное исключительно для работы. В нём располагался стол, прикреплённый к стене, в случае необходимости его можно было целиком в ней и спрятать. Два стула, или скорее даже табуретки, обычно скрывающиеся в перегородках, а сейчас выдвинутые ближе к столу.
На нём располагалась виртуальная клавиатура, позволяющая связываться с искином. Чувствуется, это помещение не предназначалось для роли рабочего кабинета, и сейчас Фрэнк использовал его просто как место, где можно было с кем-то пообщаться наедине. Для обычной работы никакой кабинет не требовался, нейк заменял стол и компьютер, а при наличии связи всегда был подключен к Инфонету.
- Мне бы хотелось ещё раз пройтись с проверкой по сектору тридцать восемь.
- И что такого ты там увидел, раз захотелось самому перепроверить полученные другими результаты?
- Я понимаю, моя просьба выглядит не самым лучшим образом, но внутренний голос мне подсказывает, что в этой области пространства не всё так просто.
- Рассказывай, что тебя смущает.
На нейк Фрэнка пришло две картинки.
- Вот что получается. Здесь изображён первичный импульс, что генерирует зонд, а здесь - вторичный, который принимается после прохождения пространства. И если наложить один на другой, то видно, что они немного различаются.
- Различие есть, но оно еле заметно, да и находится в пределах ошибки измерения, - ответил Фрэнк. - И кроме того, потери, как и рассеивание сигнала, при прохождении через пространство неизбежны. Ну и часть сигнала просто не улавливается приёмниками.
- Да, я тоже посчитал отклонение формы и величины вторичного импульса из-за потерь и рассеивания, и получил почти такой же результат, что при исследовании пространства. Про отличия я уже сказал, они чуть больше, чем ошибка измерения, и вполне могут быть объяснены не слишком качественной настройкой аппаратуры. Или ещё какими-то причинами.
Но у меня появилась идея - мы для первичной проверки пространства используем слишком мощный импульс. А если его уменьшить, то и различия станут более заметны. Вот мне и хотелось бы проверить свою идею. И ещё есть некоторые мысли на эту тему, но они ничем не подтверждены. Я пока не готов к их обсуждению, но вопросы по самой процедуре уже есть.
- Давай, Тим, говори, это отлично, что ты сам начинаешь задумываться о том, что делаешь. И пусть мысли будут не самые правильные или вообще ошибочные, главное, что они есть.
- Не знаю, насколько мои рассуждения верны, но я вспомнил легенду о Мики Везунчике. По ней получается, что существует другая теория, позволяющая заранее определить, где располагается червоточина, чем Мики и пользовался. Конечно, никому эта теория не известна, и как опять же следует из легенды, никто про неё так ничего и не узнал. По рассказам, Мики прилетал в любое место, раскидывал там свои датчики и тут же находил червоточину.
Мне всегда говорили, да и ты сам неоднократно повторял - сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. А значит, стоит, как минимум предположить, что теория, описывающая расположение червоточин - не выдумка. А раз это так, и за столько лет умные головы не смогли её найти, значит, что-то мы делаем неправильно.
И ещё мне вспомнился случай. Как-то папка, закончив работу над очередным кораблём, сказал: - "Результат хорошо сделанной работы всегда выглядит красиво, ничего ни убавить, ни прибавить нельзя". Так вот, рассматривая карту расположения известных червоточин, у меня сложилось впечатление, что это не законченная работа, а скорее какой-то кусок из общей картины.
Так что, изучая карту этой и ближайших систем, я пришёл к выводу, что здесь должна быть ещё одна червоточина, тогда локальная картина их расположения будет законченной. Правда, никаких доводов о её существовании кроме уже сказанного я привести не могу.
- Да, Тим, интересные у тебя мысли. И хотя всё выглядит неубедительно, и честно говоря, звучит по-детски, задуматься о сказанном тобой стоит. Опять же можно вспомнить поговорку - устами младенца глаголет истина. Так что для начала готовь программу исследований, чтобы ничего не забыть и не возвращаться к этому ещё раз, проверим все твои идеи.
- Ну что, Тим, стартуй, - скомандовал Фрэнк.
И я стартовал, моей целью была новая червоточина, открытая при повторной проверке сектора тридцать восемь. Правда со стороны всё выглядело как обычный экзамен, устроенный мне придирчивыми преподавателями. Они и сами присутствовали при выполнении всех работ, так что по большей части молва связывала открытие новой "дырки" именно с именем Фрэнка и приписывала это событие его пространственному чутью.
Только мы вдвоём знали, что послужило причиной внезапного экзамена, и какие изменения в методике проверки привели к обнаружению червоточины уже при первичном исследовании пространства. Правда, когда после завершения всех работ оказались определены координаты новой червоточины, Фрэнк сказал: