Факультет экстремального выживания
Что тут сказать в ответ? Киваю. И мне показалось, будто и в его глазах промелькнуло узнавание и какая-то скрытая радость? Бр-р-р… Ну и бред. Чего только не причудится порой!
– Книжки стало быть надобны? – произносит, кивая каким-то своим мыслям. – Стой. Стой! Не говори… Дай-ка, угадаю? Экстремалка?
Прозвучало, мягко говоря, странно, но факт остаётся фактом – он угадал… Или знал. Да, наверняка, сотрудники учебной части уже поставили его в известность о появлении новой адептки.
– Не забивай себе голову, – тем временем доставая новенький формуляр, усмехается дедок. – Здесь, разве что глухой да немой о твоём появлении не судачит. Вот заполни.
– Почему? – интересуюсь, принимая из его рук ручку и бланк.
Я искренне не понимаю – чем вызвала столь пристальный интерес, ведь насколько мне известно, все студенты моего факультета – попаданцы. И вот же беда бедовая, легко сказать – «заполни», текст я ещё хоть как-то понимаю, пусть и несколько заторможено, а писать-то как?
– А тебе ещё не объяснили? – воззрился на меня старик.
– У-у, – помотала головой я, гадая: что ещё за сюрпризы меня ждут?
Заметив мои терзания, добавил:
– Вот, потренируйся, – говорит, протягивая лист бумаги. – Просто не напрягай голову и пиши. Всё само собой получится.
Ну я и попыталась вывести: «Дэйла Кронд». Проблема ведь не только в том, что языка здешнего практически не знаю. Маги что-то намагичили, и говорить на местном наречии я теперь могу, и со слуха информацию воспринимаю на лету, ну если не брать в расчёт ту, больно уж замудрённую лекцию, на которой присутствовала сегодня утром. Читаю с задержкой, но хоть так, а вот писать…
И беда не только в неумении. Руками писать я ещё дома почти разучилась, ведь вечно общение сводилось к переписке с помощью разнообразных гаджетов или голосовой связи, разве что подпись ставила, это да – было. А тут ещё и непривычная для меня ручка, что-то сродни чернильного пера: толстое основание никак не укладывается в пальцах, ещё и кончик пера цепляется, противно шкрябает по бумаге, оставляя отнюдь не живописные кракозябры. Кто-то такими ручками шикарные закорючки выводить умеет, кто-то карябает как курица лапой. Я, явно отношусь ко вторым.
– Не робей, пиши, – подбодрил меня старик. – Не ты первая в такой ситуации оказалась.
– Так чем же я привлекла внимание? – интересуюсь, приноравливаясь к ручке, и для начала просто выводя всякие зигзаги и закорючки на выделенном мне листочке бумаге.
– Из твоего мира нам крайне редко кто-то подходит, – говорит. – Слишком консервативные, слишком расслабившиеся в условиях технически развитого мира. От них толку ровно столько, сколько и от местных. Зато, такие редкие исключения как ты, зачастую оказываются гораздо живучее и сильнее своих коллег. Потому что стать иным, не таким как все, в неприспособленном для этого мире, может только человек имеющий железный внутренний стержень и умеющий стремиться к поставленной перед собой цели.
– Однако, – усмехнулась я, выводя очередную загогулинку.
Радоваться ли этому обстоятельству? Тому что попала сюда? Или, вернее сказать, тому что некогда выработала в себе способность добиваться поставленной цели, благодаря чему я тут. За сам факт того, что вновь могу крепко стоять на своих двоих, я безусловно благодарна. Но как известно бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И это настораживает. Однозначно где-то есть подводные камни, просто я их пока не вижу, и не могу оценить масштабов трагедии. Хотя… Одно только название выпавшего мне по жребию задания чего стоит – «лабиринт смерти»! Не придёт ли тот день, когда я пожалею о том, что не осталась никому не нужной калекой на Земле?
– Скажи, что я не прав? – наблюдая за моими стараниями в области каллиграфии, произносит библиотекарь.
Смысл отнекиваться? Кивнула, ведь старик угадал, всё так и было, чего уж тут юлить?
– Даже любопытно, чем же ты отличилась у себя? – произносит, но по интонации чувствуется – именно это его как раз и не интересует. Но спрашивает, вопрос: зачем?
– Спорт… – я запнулась, не объяснять же ему, что для меня спорт был всем, что я многого добилась. – Спортсменкой была, – с тоской вздыхаю, вспоминая некогда напророченные мне перспективы, рухнувшие в бездну в краткий миг неудачного падения.
– Ну-ну, ты ещё плохое помяни! – неожиданно бодро воскликнул библиотекарь, будто успел прочитать мои невесёлые думы и решил взбодрить. – Знаю, в каком виде тебя к нам притащили, – произносит, доставая из-под столешницы стопки учебников. – Вот, я тут тебе приготовил, – говорит, подтверждая моё предположение о том, что всё он знал заранее, и моего визита ждал, а предыдущие вопросы задавал больше для проформы.
Припомнились читанные-перечитанные на протяжении последних шести месяцев, там, на Земле, книжки про пападанок в магические академии. В тех историях, библиотекари вечно являли собой этакие кладези полезной информации. Заметив, что старик, завершив выкладку книг, уже с увлечённым видом копается в каких-то бумагах, а разговор, того и гляди зачахнет на самом интересном месте, решила не отступать от канонов жанра, и уточнила:
– Есть ведь и ещё что-то, что мне не мешало бы знать, да?
– А ты как думала? – усмехается, сверкая неестественно белоснежными для своего почтенного возраста зубами. – Есть… Как же не быть?
– И? – поторопила его я, сгорая от любопытства.
– Ну, вот тебе и – «и», – усмехается, и как-то совсем не по-стариковски взъерошивает пятернёй свои седые волосы. – Тебе задание выпало, коего все студенты и выпускники боялись больше смерти.
– Даже так?
– Лабиринты смерти… – поджав губы произносит, будто я могла забыть столь многообещающее название моего задания. – Туда никто уже почитай лет триста как не спускался. Это не просто лабиринт, он не в плоскости располагается, а уходит несметным количеством ярусов вглубь.
– И что там? – интересуюсь.
– Кто бы знал? – усмехается. – Несколько десятков уровней изучено почти вдоль и поперёк, – говорит. – Их симулировали, чтобы такие как ты могли проходить тренировочные тесты: на скорость, смекалку, заодно, раскрывают немагические, дремавшие доселе способности.
– Понятно, а после этих нескольких десятков ярусов что?
– А не знает никто. Вернее, те кто знал, не вернулся.
– На кой они вообще кому-то нужны? В смысле кто построил, и зачем туда стремятся попасть?
– Это долгая история… – взглянув на весящие над дверью настенные часы, покачал головой библиотекарь.
– Вы спешите? – разочарованно произношу.
– Я-то, нет, а тебе готовиться надо к занятиям. Не дело это, с самого начала отставать, ты и так много пропустила. Другие-то уже больше месяца как тут, – взялся отчитывать меня библиотекарь, и опять в этом почудилось нечто такое знакомое, такое родное… Но тут и гадать нечего, у всех в школьную пору бывали подобные нагоняи от родных. Но то родные, а он?
– Может есть какие-нибудь книги, по которым всё ускоренно наверстать можно? Ну не те, что по учебной программе выдают, а…
– Всё бы вам как побыстрее да попроще, – вздохнул старик, и направился куда-то вглубь зала.
Стою. Жду. Переминаюсь с ноги на ногу. Пять минут прошло. Десять. Пятнадцать. Учебники полистала. Уже и заволноваться успела – вдруг он ушёл, дав понять, что разговор окончен, а я стою, и попусту время теряю?
– Ау? – крикнула, искренне сожалея, что имени этого довольно разговорчивого старичка, так и не узнала.
Ответом послужила тишина.
Простояла ещё минут пять, и с чувством осознания собственной глупости, подхватила не столь уж великую стопку учебников и поплелась к выходу. Протянула уже руку к двери, и… Едва не выронила свою ношу.
– Ну и куда припустила? – раздался из-за спины показавшийся неожиданно громким, голос библиотекаря.
Глупо хлопаю глазами и не знаю, что ответить. Вот и что он теперь обо мне думает? Сама же просила, и не дождалась. Но с другой стороны, он тоже хорош. Ушёл, ни слова не сказав, что я должна была думать?