Огонь ласкает

— Вот ты ему об этом и скажи! — предложил Джим.
Понедельник удался на славу. Размышляя о дезертирстве миссис Фини, я пришла к выводу, что пора принимать экстренные меры. У меня оставался один день от отпуска, и я как раз просила мистера Фоли, руководителя нашего отдела, чтобы он разрешил мне использовать его в среду, когда у него зазвонил телефон.
— Хорошо, Кен, я пришлю ее наверх.
Он улыбнулся мне поверх трубки.
Кусочки головоломки, слишком невероятной, чтобы быть правдой, складывались вместе — Олив Роше, на свое несчастье машинистка К.Ф., плакала этим утром в раздевалке.
— Мисс Роше ушла домой, и мистер Фрейзер хочет, чтобы вы ее заменили.
— Я?!
— Вы, — подмигнул мне мистер Фоли.
Брайан помог мне донести мою пишущую машинку до лифта, и я рада была заметить, что к нему вернулась его улыбка. Если к ней добавить копну волнистых темных волос, серые глаза и около шести футов гибкого тела, получается просто картинка. Родители его умерли, и он жил со старшим братом, который был его опекуном.
— Что ты натворила, чтобы заслужить такое? — поинтересовался он, пока мы поднимались.
Я в общих чертах рассказала ему о вчерашней неразберихе, и он всю дорогу покатывался со смеху. Признаться, я была потрясена, попав на пятый этаж. Ох уж мне эти свободные пространства! Кругом сотрудники, стол Олив пуст, так же как и офис К.Ф. со стеклянными стенами. За окнами снова сплошное пространство: облака, плывущие на юг, верхушка колокольни на территории Тринити-Колледж и чайки, греющиеся на зеленой стеклянной крыше.
— Похоже на морг, — с отвращением объявила я.
Брайан плюхнулся на стол.
— Тебе лучше идти, — неохотно произнесла я. — Я не знаю, где он, но он может вернуться в любой момент.
Оставшись одна, я огляделась. Коричневая фетровая шляпа, одиноко висящая на вешалке, казалось, подтверждала, что уже не налезает на распухшую от самомнения голову. Кресло хозяина, однако, смотрелось привлекательно. Его обивка была из крапчатого твида, подлокотники очень широкие, и оно вращалось. Я покрутилась туда-сюда на пробу, а потом медленно повернулась по кругу. Почти развернувшись, я услышала покашливание.
Я остановилась, чувствуя себя как бабочка на булавке. К.Ф., развалясь, сидел на стуле перед столом.
— Надеюсь, вы уже закончили.
Его глаза, казалось, засветились удовольствием при виде моего смущения.
— Боюсь, что не смогу записать свои сообщения на пленку для вас, — продолжил он. — Наш магнитофон на ремонте.
— Ничего страшного, — холодно ответила я и устало приготовилась записывать. Но я ошиблась. Через пару минут он на секунду прервался, чтобы спросить: «Я не очень быстро диктую?» — а потом продолжил — в два раза быстрее. Самое странное то, что, слушая краткие правильные предложения, я обнаружила, что мне нравится этот процесс. Он говорил ритмично, четко проговаривая «р». Наконец все закончилось.
— Извините, что так вышло. Завтра нам должны вернуть магнитофон.
— Ничего страшного, — повторила я и встала.
К.Ф. все еще сидел, положив одну широкую ладонь на стол.
— Ну, — непринужденно заговорил он, — как у вас сегодня дела?
— Могли быть и лучше, — угрюмо ответила я.
— Значит, нас уже двое, — неожиданно заявил К.Ф. — Какие у вас проблемы?
Что ж, сам напросился.
— Я не люблю, когда меня отмечают в четыре минуты девятого.
Его лицо осталось невозмутимым.
— Книга на третьем этаже была открыта до девяти семи или восьми.
— До девяти четырех, — сердито поправила я. Он вопросительно посмотрел на меня, а я с сочувствием глядела на него. Его волосы были такими гладкими и короткими, что только привлекали внимание к высокому широкому лбу и удлиненным щекам. Его нос явно имел намек на курносость, а лицо, хотя раньше я этого не замечала, было каким-то кривобоким.
— Если у меня сажа на носу или мышь бежит по рукаву, скажите мне сразу. — Прежде чем заговорить снова, он с интересом понаблюдал, как я заливаюсь краской. — Собственно говоря, сегодняшнее утро и для меня началось не лучшим образом. Если я ошибся со временем, прошу меня извинить. Попросите Мерфи принести мне книгу, и я все улажу.
Я едва справилась с участившимся дыханием.
— Мистер Фрейзер…
— Да? — Он открыл телефонную книгу.
— Чтобы быть честной по отношению к мистеру Руни… э… вчерашняя путаница, похоже, произошла по моей вине.
Мне стоило немалых трудов сказать это, но мои усилия не были оценены по достоинству; рука К.Ф. уже тянулась к телефонной трубке, теперь он поднял ее и начал набирать номер.
За обедом в ресторане для персонала на крыше здания Хэзел и Пег просветили меня насчет Олив. К.Ф., прицепившись к ухудшению качества ее работы за последние недели, предложил ей сходить к врачу, а когда кто-то доложил ему о ее последующем срыве в раздевалке, он отправил ее домой.
— Смотри, подруга, такое может случиться и с тобой! — взволнованно предупредила Пег, но умолкла, потому что в ресторан зашел сам К.Ф.
Я с беспокойством наблюдала, как он остановился у столика Брайана, но, к счастью, не было похоже, что на подходе очередная выволочка. Брайан ухмылялся, и К.Ф. тоже улыбался, хотя и не так широко и как-то болезненно.
В ресторане с двумя стеклянными стенами было достаточно солнечно, снаружи на террасе было почти так же жарко, как в Испании. Я ненадолго задумалась, облокотившись на балюстраду. Отсюда открывался прекрасный вид, но я едва замечала его. Разомлев, я сняла туфли и рабочий пиджак, свернула его в подушку и легла, растянувшись во весь рост, подложив руки под голову.
— Кон! — Это был голос Хэзел. Я открыла глаза и обнаружила, что Пег дергает меня за подол короткой юбки.
— Мисс Гибсон, можно вас на минуту? — Рядом стоял К.Ф., уже не улыбавшийся.
Он смотрел на меня так, словно это причиняло ему боль, но на его лице было странное выражение, которое вдруг заставило меня остро ощутить, что на мне безрукавка в обтяжку с V-образным вырезом в розовую и оранжевую полоску и оранжевая мини-юбка. В довершение всего большая рука протянула мне мои туфли.
— Не могли бы вы на минуту зайти внутрь?
В столовой руководства не было никого, кроме нас.
— Простите, что утащил вас подобным образом, но когда спуститесь, не могли бы вы позвонить вот по этому номеру. — Он протянул мне листок бумаги. — И назначьте мне встречу с мистером Порритом.
— Поррит? — повторила я, и он нетерпеливо произнес фамилию по буквам.
— На два тридцать, если можно, и скажите ему, что это на удаление.
— Удаление? — Теперь мне была ясна причина опухшей щеки и вымученной улыбки. — У вас болит зуб? — И тут же моя собственная челюсть отозвалась острой болью. — Как забавно.
Карие глаза неодобрительно посмотрели на меня.
— Очень забавно, — сухо подтвердил их владелец.
  
Глава 2
 
Вернувшись домой тем вечером, я обнаружила, что Линда моет окна в комнате родителей. Они все равно выглядели грязными, но я была тронута ее стараниями.
В холле я принюхалась и почувствовала, что чего-то не хватает.
— Что у нас на ужин?
— Я не знаю. А что? — весело прочирикала Линда, сбегая по ступенькам.
— Ты хочешь сказать, что Марии до сих пор нет? — К моему расстроенному желудку присоединилось беспокойство.
— Нет. Она позвонила и сказала, что вернется поздно.
— Насколько поздно?
— Не знаю. Мы будем эти штуки с яблоками?
Но я не имела ни малейшего понятия, как Мария готовит «эти штуки с яблоками». Я весь день работала, жутко устала, а моя челюсть требовала новой порции аспирина.
— Уф, давай просто съедим фасоль, — устало сказала я. — Ты жаришь тосты.
Когда мы доедали, медленно вошла Мария, я подняла глаза… чтобы увидеть белую блузку, розовый костюм, также предназначенный для торжественных случаев, и мои новые темно-синие туфли.
— Мои туфли! — воскликнула я. — Что это тут происходит?