Анданте для скрипки с гитарой (СИ)
— Тогда я тоже загадаю: чтобы у гребанного агентства хватило денег нас расселить. Хочу нормальную квартиру, устал жить в этом, — Павел обвел рукой кухню.
— А я не хочу! Предложат квартиру в тмутаракани, как Семеновым. До остановки автобуса четверть часа шлепать, потом до метро ехать… Не хочу! Пусть это агентство окончательно обанкротится и оставит нас в покое.
— Угу, общагу сделают, чтобы денег срубить.
— Алик, ну вот ты хотел бы жить на каких-нибудь выселках? — Алька ухватилась за край стола и наклонилась к Алексу, ища поддержки. — Или же в центре, где вся инфраструктура и вообще.
— Центр, конечно, лучше, с одной стороны, — Алекс попытался проявить дипломатию, ссориться с Павлом не хотелось. — Но меня лично жутко раздражает собор с его колокольным звоном. А почему вас не расселяют? Последние же остались, я так понимаю.
— Когда только все начиналось, бабушка уперлась и отказалась от вполне пристойного варианта, поэтому нас оставили на потом. А потом, как всегда, суп с котом — грянул кризис. Теперь наша квартира висит балластом у агентства недвижимости, желающих отвалить несколько десятков миллионов не находится. Да и народ научился считать деньги, прикидывают налоги и все остальное. Здесь еще ремонт капитальный нужен, в общем, так и живем. На чемоданах. Боюсь, что до нас очередь уже не дойдет, контора на ладан дышит. Поэтому общага для мигрантов вполне реальная перспектива. Так-то, — Павел щелкнул сестру по лбу, а та отвесила ему шлепок пониже спины.
Алекс едва не рассмеялся от такой непосредственности, но сдержался и принялся за суп.
— Оставь тарелку, я помою, — Алька зевнула, прикрыв тыльной стороной ладони рот.
— Спасибо. Я, пожалуй, пойду спать. Устал что-то.
— Ты не заболел? — встрепенулась Алька и сразу же пощупала ему лоб.
— Нет, спал плохо, — Алекс покосился на залившуюся румянцем причину его плохого сна: Павел рассматривал ногти и делал вид, что не слушает.
— Спокойной ночи тогда.
— Спокойной, — Алекс, не торопясь, умылся, почистил зубы и пошел в свою комнату. Лег на довольно ровный для своих лет матрас и закрыл глаза, погружаясь в сладкую полудрему.
— Подвинься.
Алекс вздрогнул и открыл глаза. В розоватом свете уличного фонаря на фоне открытой двери Пашка с каким-то тюком в руке казался фигурой странной, почти сюрреалистической.
— Паш? — Алекс лег на бок, не понимая, что происходит.
Павел же положил подушку рядом с головой Алекса, прошлепал босыми ногами к двери, запер ее на прибитую не далее как сегодня щеколду и вернулся обратно.
— Двигайся, — сказал он и забрался под одеяло. — Я тут подумал, чего бегать по ночам туда-сюда, раз уж Алька все знает, то надо пользоваться.
Алекс обнял напряженное тело, прижался ближе:
— Надо, — сказал он и рассмеялся. — Только давай сегодня поспим, правда, рубит уже.
Алекс задремал под размеренное сопение под боком, разморенный теплом и каким-то особенным уютом, ему даже начало сниться что-то приятное, но его разбудил стук в дверь и жалобное:
— Мальчики! Если вы там уже ничем таким не заняты, то не могли бы вы пойти спать в нашу комнату? Я боюсь одна!
Рядом послышался отчетливый стон, Павел зашевелился, неловко приподнялся, ойкнул, когда случайно дернул себя за волосы, и от души чертыхнулся. Алекс, не сдержавшись, хрюкнул от смеха и тут же зажал себе рот.
— Ну что, вместе пойдем, или? — шепотом спросил он, отдышавшись и радуясь, что скудный свет уличного фонаря скрывает выражение лица.
— Ма-альчики! — донеслось из коридора. — Ну будьте же милосердны, мне правда страшно. Па-аш?!
— Вместе, — буркнул Павел и сел, свесил ноги на пол и яростно потер лицо: — И почему тебя не съел страшный подкроватный монстр, а? — крикнул он, но все-таки пошел открывать.
— Какой монстр, Паш? Там по черной лестнице кто-то ходит, и голоса…
— Аль, черный ход забит вот такенными гвоздями, — Павел развел руки почти на полметра и душераздирающе зевнул. — Иди уже, ложись, бояка. Сейчас придем.
Закутанная в одеяло Алька постояла чуть-чуть, покачиваясь, как былинка на ветру посреди скошенного луга, и побрела обратно. Алекс поднялся, зевнул вслед за Павлом и сунул под мышку подушки.
— Идем?
— Угу, куда деваться. Никакой личной жизни, — пожаловался Павел и, едва переставляя ноги, пошел вслед за сестрой.
Алекс двинулся следом, хотя с большим удовольствием остался бы у себя, но что-то подсказывало, что так поступать не стоит. Внутреннему чутью Алекс всегда доверял, обижать едва-едва высунувшегося из скорлупы Павла не хотелось — чего доброго, снова замкнется в себе, взрастит очередные комплексы… С каких пор чужие переживания стали иметь для него значение, Алекс затруднился бы сказать, но Павел почему-то уже не воспринимался именно чужим. Впрочем, его сестра, кажется, тоже…
Он покорно устраивался на разложенном диване у стены, разглядывая в полумраке контуры мебели и темный угол с высоченной изразцовой печью — в такой атмосфере, пожалуй, не грех и забояться. Алекс еще какое-то время прислушивался к звукам ночного города, но ни подозрительных шагов, ни голосов, ни тем более попыток прорваться в запертую квартиру так и не дождался. Павел лежал на спине рядом, напряженно вытянувшись и, похоже, был занят тем же самым — прислушивался. Алька крутилась на своей кровати у противоположной стены — не могла устроиться и заснуть.
Павел перевернулся на бок, лег лицом к нему. Алекс ожидал какой-нибудь жалобы: «Заснуть не могу» или «Зачем нас сюда притащили, все тихо», - но Павел потянулся губами к его губам. Алекс напрягся — комплексы комплексами, но заниматься сексом под боком у юной девушки все же слишком большой экстрим. Но Павел так не считал, с каким-то безбашенным отчаянием терзал его губы и прижимался все крепче. Алекс приоткрыл рот, чтобы охладить пыл увлекшегося любовника, но властный язык тут же проник внутрь. Алекса разобрал смех — мальчик быстро учится, — и он стал даже получать удовольствие от самой ситуации, от остроты и пикантности ощущений, собираясь все же жестко пресечь дальнейшее непотребство. Павел опомнился первым. Отстранился с явной неохотой, уткнулся лбом в плечо и затих, только сбитое дыхание показывало, как трудно ему это далось.
Алекс улыбнулся, погладил его по волосам, Павел потянулся за лаской, как бездомный котенок… Ассоциация была слишком сильной, и внутри появилось какое-то незнакомое щемящее чувство. Алекс запустил пальцы в лохматую шевелюру и принялся бережно массировать затылок Павла, тот удовлетворенно вздохнул и перекинул ногу через его бедро. Алекс продолжал легонько перебирать его волосы, пока сам не заснул.
Утро застало их в объятиях друг друга. К счастью, Альки в комнате уже не было, иначе конфуза было бы не избежать.
========== - 10 - ==========
У Пашки в душе все пело. Утро началось замечательно, они с Аликом немного потискались в постели перед тем, как встать, благо Алька очень вовремя свалила по каким-то своим девчачьим делам. Пашка надеялся, что она поехала на учебу, а не решила пошляться по ярмарке — тратить деньги на всякую ерунду сейчас не стоило, но это же Алька! Все ее доводы про праздник и маленькие сюрпризы для хорошего настроения он знал, но это означало лишь, что ему самому стоило озаботиться подарком для сестры. Что подарить Алику, он и так знал, заранее улыбаясь от предвкушения, как будет выбирать ему заколку для волос или шпильки со стразами.
Серый день за окном казался удивительно приятным, холодный чай — божественным напитком, и вообще жизнь перестала напоминать унылый роман нобелевского лауреата, имя которого Пашка не вспомнил бы и под пытками. Он быстро зажевал бутерброд, пока Алекс ждал свистка закипавшего чайника, быстро чмокнул его куда-то под глаз, где уже не было бороды и, пообещав, что вернется как можно скорее, убежал. Глеба выписывали в двенадцать, и время уже поджимало.
Пашка очень удачно добрался до больницы всего за сорок минут. Пробки, как по мановению волшебной палочки, рассосались, а может быть, сработали выделенные для автобусов полосы — Пашка не обратил внимания, уткнувшись в экран смартфона. В отделении он не менее удачно проскочил мимо старшей медсестры, цербера и просто противной тетки, и забежал в палату.