Рядовой (СИ)

Сажусь рядом с ним и киваю.
— Я помню, что искали мы вас долго и даже обозвали вас Безымянными. Меня никто и слушать не хотел. Я тогда проверил все места, где мы искали несколько раз, и увидел, как следы уходят к вашей шахте. Но вас там увели вовнутрь. Так сразу и не найдешь. Потому, прежде чем вызывать всех, я проверил сам. И не веря в свою удачу, кинулся на тех охранников. А потом увидел едва стоящих на ногах наших. Я нашел по лаю собак ту шахту. На лай пошел и на свои догадки.
Он кивнул, глядя вперед, на речку, и бездумно выводя ногой какие-то фигуры на земле.
— Я тогда еще воспротивился тому, что тебе не дали награду за нас. Ведь нас было очень много. А ты скромно ушел в сторону и пропал. В твоей деревне и слыхом не слыхали, что ты…
Мотаю головой, перебивая его.
— Все, не будем об этом.
Работа начинается споро лишь после заката. Уже готов раствор для кладки, и я зажигаю факелы, что приготовил. Фундамент для печки готов, Циате, как ни странно, помогает во всем так, что любо-дорого смотреть. Переодетый лишь в тонкие штаны и рубаху, он уже весь измазан в грязном растворе. Но меня это лишь умиляет. Как ни странно, но если и касаюсь его руки случайно, уже и не вздрагиваю, как поначалу было.
К ночи выложил лишь половину печи и потер лицо руками.
— Я ополоснусь и потом в гостиницу… ты езжай домой… — сам удивляюсь уже с какой легкостью обращаюсь к нему на ты.
Он лишь кивает и сам идет впереди меня к речке, на ходу снимая рубашку. Ох, не надо такого… спотыкаюсь сразу же, едва он опускает руки к своим измазанным штанам, и перевожу взгляд от его крепких ягодиц. Сам-то я не стал бы раздеваться перед ним ни за что. Прямо в речке под водой и снял бы исподнее белье. А потом бы одел там же, после того как простирнул бы.
Вхожу в воду подальше от него и не упускаю из вида его голову над водой. Мало ли чего. Вот он нырнул, и я замер на миг, боясь, что он утонет. Моей ноги коснулось что-то, и я замираю удивленно, чувствуя, как по телу бежит дрожь от горячего тела, что начинает прижиматься ко мне. Он выныривает у моей груди и обнимает ногами мои бедра.
— Не испугался? — спрашивает он шепотом, и я насмешливо отвечаю:
— Я мало чего боюсь, Циате. А вот тебе посоветую не…
Его рука трогает дерзко мой член, что уже стоит, и он смеется тихо.
— А вот сейчас я вижу в твоих глазах испуг, ротный. Ты чего испугался?
Сдерживаю стон, когда он ласкает яички, оттягивая чуть мошонку. Сдерживаю его руку и завожу ее ему за спину. Он словно в моем плену. Придвигаю его к себе ближе и выдыхаю ему на ухо:
— Это не испуг, это… желание. С деревни нас не увидят. Это единственный спуск. Зато мы видим всех. Скажи, если мы… переспим сегодня… ты успокоишься? Наиграешься?
Он кивает, быстро облизнув пересохшие губы. Я зло цежу:
— Я не буду жалеть тебя, замвов. Ты готов к этому?
Вновь кивок.
— Буду рад, если смогу удовлетворить тебя… и покажу, что ты для меня не игрушка. И возраст твой меня не пугает, — он испытывающе смотрит на меня, почти не дыша.
Подсаживаю его на свой член и начинаю дразнить, глядя глаза в глаза:
— А ты не боишься на такой член нанизаться, замвов?
Он мотает головой.
— Я боюсь не понравиться тебе. Ты один мне люб. Не могу на других смотреть… дай мне показать свою…
Легко касаюсь его нижней губы, не слушая его шепот, и он замолкает, пытаясь поймать поцелуй, но я уже легко целую уголок губ. Я так мечтал об этом на тренировках, что он проводил у нас. А еще вот так… прижимаю губы к его шее там, где бьется его жилка. Он задыхается и стонет:
— Хочу… хочу тебя… Путиш… не томи.
Медленно выношу его из воды на руках и оглядываю настороженно берег и свой дом. Там никого нет. Так и несу его под крышу дома. Сено из прелой травы в углу легко приняло мою добычу, он так и лежит, раскрыв свои длинные ноги. Несмело целую мелкие горошины сосков, перебирая то один, то другой языком. Провожу языком границу между его сосками по груди и опускаюсь ниже. Тот шлюха в маске показал мне, как можно ласкать член. Я сейчас именно это и хочу попробовать. Его член уже прижат от возбуждения к паху. Пробую его на вкус и вылизываю масляную головку, он шепчет мое имя, и я уже смелее вбираю его член до горла и, судорожно сжав горло и проглотив слюну, впускаю его дальше. Член у него немаленький, он уже двигает бедрами навстречу, пытаясь войти мне в глотку во всю длину. Позволяю ему не с первого раза. Он, вскрикнув, сжимает мои волосы и кончает мне в рот так, что я еле успеваю проглотить его семя. Вылизываю следом его сжавшуюся мошонку и вздергиваю его ноги вверх, чуть лизнув его дырочку. Она припухшая, но мне плевать, кто у него был до меня. Сейчас я, и это самое главное. Чуть глубже языком, и я уже не могу сдержать желания, встаю на колени, так и держа вскинутыми ноги, и вгоняю по чуть-чуть в смазанную лишь слюной дырочку. Член, как ни странно, но входит целиком. Замираю, глядя ему в глаза, и хрипло замечаю:
— Вижу, не один я тебя… ох… плевать!!! Да… да… расслабься… вот так… вот так… сладкий мой…
На несколько движений лишь раз вбиваю в него свой член во всю длину и, сжав челюсти, шиплю от неудовлетворенности. Обидно, что хочется вновь и вновь вбиваться в него, а вот тело за меня уже кончает. Он расслабленно опускает ноги и прижимается ко мне всем телом, обвивая своими ногами мои.
— Любимый, любимый мой…
Так и лежим молча, пока я не тяну его на себя и, заглядывая ему в глаза, не спрашиваю:
— А как же тот, с кем ты…
Он закрывает мне рот ладонью и шепчет:
— У меня не было никого, кроме тебя. Я до тебя лишь на женщин смотрел.
Я усмехаюсь зло:
— Ты говори, говори, что хочешь. До утра времени много. Повернись… — командую зло и сам поворачиваю так, чтобы видеть его спину и замираю…
Я укусил того шлюху, я помню тот укус, потому что потом до утра смотрел на его спину, вытрахивая его под всеми углами. Это он и был шлюхой?!!! Хлопаю его по крепким ягодицам и насмешливо выговариваю:
— Нехорошо взрослых обманывать. Почему маску не снял?
Он стонет, когда уже больше двадцати раз ударил, и шепчет:
— Невмоготу было совсем, изревновался я. Истосковался по тебе. А тут ты и сам признался, что не ровно дышишь ко мне. Вот и поторопился. Думал… ох… Путиш… член у тебя… что надо!!! Ой… больно… не так… да… да, да, да, вот… — он стонет так сладко, что я глубже и глубже вхожу в него все чаще и чаще.
А он крепкий… держится едва за стену и не падает даже. Мои удары в него очень мощные, а тела подо мной и не видно. Хочется оберегать его, закрыть своим телом и никому не отдавать. А еще очень хочется ему подарить от себя что-то такое, чтобы он помнил лишь обо мне. Запечатлеваю его фигуру именно такой, когда он в проеме окна держится за самый верх и смотрит на меня.
— Забери меня в свой дом, Путиш?
Говорит едва слышно, мотаю головой.
— Думаешь, народ поймет? Нас камнями закидают. Возьми лорда какого, жени на себе. Меж ними браки с вашей благородной кровью разрешены, — предлагаю ему, тревожно замерев.
Он смотрит на меня, положив мне руки на грудь, и затем проводит по моему соску языком и резко сжимает его губами, теребя языком. Давлюсь от смеха. А он вскидывает вновь голову и говорит, устало отвернувшись. Обнаженный и такой красивый.
— Мне не нужен никто, кроме тебя. Ты так и не понял этого? Только ты. Я готов на все, Путиш, на все. Смотри, на мою дырочку смотри… мы созданы друг для друга.
Он встает ко мне спиной и расставляет ноги. Желание во мне так сильно, что уже пристраиваюсь к нему и с силой развожу ягодицы, втискивая в него свой член, и с удара вхожу в него целиком. Он стонет от размашистых ударов моего члена внутри него и начинает ласкать себя, сердито сбрасываю его руку и прижимаю к себе так, что мы словно единое тело. Его член уже в моих руках. Медленно вожу по нему рукой, так что он заходится в стоне, и вдруг слышу его тихий всхлип, он кончает, дергаясь в конвульсиях, и я начинаю в нем двигаться вновь, чувствуя, как сжимается его дырочка. Следом почти сразу кончаю и я. Его лицо мокро от слез. Непонимающе поворачиваю его к себе и спрашиваю не своим голосом: