Яник Полукровка (СИ)
— Хорошо-хорошо, — отмахнулся жрец, и спохватился: — обязательно зачаровывать именно кинжал?
— А? Нет, подойдет любое оружие. Что, настоятель, хотите сами сразиться с демоном? — усмехнулся маг.
— Если надо будет, сражусь сам.
Еще минут пять был слышен только шелест бумаги, пока магистр перечитывал написанное.
— Вот, я записал все, что нужно. До свидания, молодой человек. Когда сможете, зайдите ко мне, я хочу задать вам несколько вопросов, на которые вы сейчас, в силу потрясения, ответить мне не сможете. Скажем так, это будет вашей платой за мою неоценимую помощь. До свидания, Аль’Амар.
— До свидания, Годрик, — попрощался настоятель и встал, собираясь проводить мага.
— Не стоит, я найду выход.
Когда магистр вышел из кабинета, Эль Кари сел на его место и посмотрел на Яника. Тот сидел, глядя пустыми глазами в окно и не замечая ничего вокруг себя.
— Яник, — позвал его жрец.
Юноша перевел на него свой пустой взгляд зеленых глаз и, словно очнувшись от дремы, спросил:
— И что теперь?
— Друг мой, я понимаю, как тебе тяжело сейчас, но не стоит отчаиваться. Твоя воля сильна, я знаю это как никто другой, и вместе мы одолеем демона, хоть волей, хоть в драке, — уверенно заговорил Амар, понимая, как сейчас мальчику не хватает этой уверенности.
— Никакой драки не будет, — выпалил Яник. — Я не могу позволить тебе сражаться с демоном, сил которого никто не знает. Лучше я сделаю так, как он хочет.
Плечи юноши опустились, и запал, с которым он отговаривал настоятеля, пропал.
— Я не могу позволить ни тебе, ни кому либо другому пострадать из-за меня, понимаешь? — в глазах Яника читалась отчаянная мольба понять его, и Амар понимал, а еще он был уверен в том, что юный жрец хочет взвалить на себя непосильную ношу, защищая всех и вся. От этого Эль Кари и собирался его отговорить.
— Помнишь, когда-то давно ты напал на культиста, не имея ни сил, ни умений защитить друга? — Дождавшись, когда Яник кивнет, настоятель продолжил: — Теперь и я хочу защитить друга.
— Амар, ты всегда защищал меня, с нашей первой встречи. Может быть, пора мне научиться делать это самому?
— Ты не забыл, что я говорил об одной ветке и охапке веток? — спросил Эль Кари.
— Не забыл. А еще ты говорил про ложку дегтя в бочке меда и гнилом яблоке в корзине, — тихо ответил Яник.
— Ну, я много чего говорил, — усмехнулся Амар. — А сейчас говорю о тебе. Ты больше года был кем-то большим, чем просто одиноким странником.
— И этот кто-то больший был постоянной обузой, потому что оказался не способен защитить себя, — горько усмехнулся Яник.
— А не с твоей ли помощью был выигран безнадежный бой? Тот, в котором тебя ранили? — вопросительно изогнул бровь Эль Кари, но не дождавшись ответа, продолжил: — Пойми, друг мой, не всем в этой жизни держать в руках оружие. Тот, кто приехал за тобой, хочет защищать тебя также, как и я. Не отталкивай руку помощи, малодушно сбегая, потому что этим ты ранишь сильнее, чем клинок врага, разрубающий плоть. Позволь нам помочь тебе, Яник.
Амар накрыл его руку своей, чуть сжимая, и юноша, подняв на него глаза, слабо улыбнулся.
— Спасибо тебе, друг мой.
— Ну вот и хорошо, — заключил Эль Кари, совершенно неуверенный, что действительно сумел убедить своего ученика, и тот не попытается снова тихо сбежать. — А теперь хочу предложить тебе прочитать интереснейший трактат по медицине, который мне недавно подарили.
И, достав с полки увесистый фолиант, сдул с него пыль и дал в руки Янику, у которого знакомым заинтересованным блеском загорелись глаза.
========== 8 ==========
Огрызка потрясли за плечо, и воин повернулся посмотреть, кто это мешает его сну.
— Яник? — удивленно моргнул воин, видя стоящего перед собой жреца. — Как ты узнал, что я здесь?
— Спросил у послушников, куда ты поехал, они показали, и вот я тебя нашел. — Яник присел на край кровати, рядом с Огрызком и, когда тот попытался встать, положил руку ему на грудь: — Лежи.
От прикосновения теплой нежной ладони к обнаженной коже воина словно прошил разряд электричества, а по телу побежали мурашки
— Я скучал по тебе, — прошептал Яник, склоняясь к уху Огрызка и проводя по его краю кончиком языка. — Очень скучал.
Зубы слегка прикусили мочку, и с губ Джета сорвался тихий стон наслаждения.
— И я скучал, — ответил воин, обнимая жреца.
— Подожди, — снова шепнул Яник, убирая с себя руки мужчины и отходя от кровати на шаг.
Воин потянулся было за ним, но жрец снова легким касанием уложил его на кровать. Огрызок во все глаза смотрел на стоящего перед собой юношу, который дернул невидимые глазу завязки своего одеяния, повел плечами — и жреческий балахон упал к его ногам, открывая покрытое шрамами, но остающееся совершенным тело. Воин почувствовал, как ему становится жарко, а в штанах — тесно, Яник же потянулся, словно кот, и огладил себя руками — грудь, живот, бедра. Огрызок чуть не задохнулся от одного этого зрелища, а юноша поинтересовался с томной улыбкой, глядя на воина из-под ресниц:
— Нравится?
— Еще как нравится, — сглотнул Огрызок. — Иди ко мне.
Он протянул руки к желанному телу, с вожделением разглядывая его. Взгляд Огрызка невольно упал на возбужденный, прижимающийся к животу член, чуть качнувшийся от того, что Яник вновь приблизился вплотную к кровати. Жрец молча развязал завязки на штанах воина и стащил их, чему Огрызок совершенно не сопротивлялся. И вот они оба, голые и возбужденные, смотрели друг на друга.
Яник перекинул ногу через бедра Огрызка, сел, зажав его член между ними, и аккуратно провел большим пальцем по головке. Облизнулся и, склонившись к воину, подарил ему умопомрачительный по своей нежности поцелуй. Огрызок обхватил тело жреца руками, перехватывая инициативу, — и вот уже сам целовал Яника, задыхаясь от наслаждения, а жрец льнул к нему, прижимаясь грудью к его груди. Шальной взгляд в глаза Огрызка — и он спустился дорожкой из поцелуев по шее воина к груди, прикусывая сосок, отчего тело выгнулось, а юноша сполз с бедер воина и, устроившись у него между ног, продолжил целовать грудь и живот, медленно, безумно медленно спускаясь к требующему ласки члену Огрызка.
Но вот горячие, влажные губы сомкнулись на головке, отчего воин непроизвольно рыкнул и толкнулся вглубь жаркого рта, который принял его, играя языком. Яник был раскован и возбужден, он сам был готов насаживаться на член Огрызка все глубже и глубже, пропуская в горло. Воин положил руки на затылок своего любовника, но не пытался сделать больше ничего, кроме как зарыться пальцами в его волосы. Мягкие, густые, они щекотали, что только добавляло остроты ощущениям, которые утягивали за собой в водоворот наслаждения, что сейчас дарили губы жреца.
— Яник, — прошептал Огрызок, — Яник, подожди… Подожди…
Губы говорили одно, но тело требовало другого, а жрец остановился, сжимая член у самого основания, не давая воину желанной разрядки.
Яник встал на колени, Огрызок видел, как он возбужден, как капелька пота скатилась со лба по скуле, как тяжело дышал его жрец. Яник снова перебрался на бедра воина, потерся своим истекающим соком членом о его, взял их в ладонь и начал двигать ею, рвано дыша. Но Огрызку мало, он хотел взять своего Яника, проникнуть в его узкую, горячую плоть, насадить его на себя так, чтобы жрец застонал сладко и громко. А тот игриво смотрел на него, продолжая ласкать их обоих сразу.
Огрызок сжал ягодицы Яника в своих ладонях, разведя их, и стал ласкать вожделенное колечко мышц, которое становилось все податливее под его напором, и вот уже палец, а затем и второй ласкали изнутри, а жрец все слаще стонал, насаживаясь на них.
— Хочу тебя, — простонал Яник, выпуская из ладони оба истекающих соком члена. — Помоги…
Понимая, чего хочет его любовник, Огрызок придержал свой член, когда Яник, привстав, начал медленно опускаться на него. Это было бесконечно томительно и сладко — чувствовать, как твой член погружается в жаркую тесноту, смотреть, как облизывает и без того влажные алые губы Яник, слышать его тяжелое, рваное дыхание, от которого сердце пропускает удары. Огрызок старался не мешать своему любовнику, обеими руками сжимая простынь, чтобы не двинуться самому, пока Яник не сядет до конца. А жрец садился безумно медленно, словно издеваясь над воином, но вот ягодицы коснулись бедер, а целитель очень развратно улыбнулся, делая первое покачивающее движение, словно пробуя на вкус ощущения от этой позы. Еще одно покачивание, которое прошило тело Яника дрожью, — и он начал все быстрее и быстрее двигаться, вырывая из горла Огрызка стоны, больше похожие на рычание, отчего воин стиснул ягодицы жреца и принялся просто вколачивать его в себя. Яник уже не стонал, а кричал от наслаждения, сжимая в ладони свой член.