Весь мир на блюдечке сметаны(СИ)

Бабушка поначалу расстроилась сильно. Как же, мол, так, силу свою теперь и передать некому. На девочку-то рассчитывать не приходится, мать родами умерла, не поспела бабушка помочь ей. Вот и пришлось ей меня обучать в Бабы-яги… или как там меня называть следует. В общем, все, что Бабе-яге полагается, я умею. Или почти все. Отворот – приворот – да за милую душу, зелье сварить какое, наговор сделать – всегда пожалуйста, в ступе полетать – все умею. Хуже с метлой, ее как оседлаешь, запросто что-нибудь нужное отбить можно, все-таки пол у меня для этих полетов неподходящий. Но если припрет, могу и на метле, дело нехитрое, только болезненное.
Еще бабушка вещицы делать умела колшебные. Как не уметь, коли работа такая. Приедет богатырь сильномогучий да спросит басом, а нет ли гребешка колшебного да платочка. Чтобы лес одним махом вырастить или озеро разлить в окрестностях.
Очень полезные вещицы, что и говорить. Вот странствовал один богатырь в пустыне безводной, от жажды помирал уже, ан вспомнил про платочек – и вот тебе озеро. Богатырь дальше и не поехал, так у озера и остался. Потому как вокруг тут же оазис образовался, вода-то в пустыне редкость, сразу люди потянулись, не успел опомниться – вот уже вполне себе князь. А правителю, хоть бы и оазиса небольшого, подвиги искать не след, его дело княжеством править.
Однако и накладки случаются. К примеру, другой богатырь суму обронил, а гребешок с платочком оттуда возьми да и вылети. Икнуть не успел, как оказался бедняга на самой вершине ели посреди огромного озера. Так три дня висел, пока местные мужики не сняли. Довольно обидно для богатыря, не находите?
У меня такие вещи пока не очень выходят. Вкривь и вкось, и работают не всегда, как нужно. Но я непременно научусь, бабушка записи оставила. Вот как смерть почуяла, сразу меня за пергаментом в город и отправила, чтоб знания не пропали. И до самой смерти записывала тайны да секреты свои, чтоб мне в наследство оставить. Потому как грех это, когда знания пропадают безвозвратно. Только вот, чтоб освоить их, всю жизнь учиться надо, а меня ведь никто и не спросил, хочу ли я Бабой-ягой быть. То есть мужиком – йогом.
На самом деле я богатырем хотел стать. Так чтоб на коне неспешно по полям разъезжать да палицу под облака закидывать. Ну а если врага какого обнаружу, сразу его… что там богатыри с врагами делают? В землю бы вбил, вот. По самые ноздри.
И ведь силушкой-то меня Превеликий не обделил, и умение какое-никакое есть. Откуда умение? Да все богатыри же к бабушке ехали. Кому надо Кощея найти, кому – смерть его, третьему вызнать, куда Горыныч девок таскает, четвертому – как меч-кладенец обрести. А бабушке что, у нее зеркальце с яблочком было, еще ее прапрабабушка делала, посмотрит – и все про все знает. И где Кощей обитает, и куда смерть свою спрятал (сам-то он давно забыл, куда ее задевал), и куда Горыныч девок таскает, и даже что с ними делает. Так вот, за ответ на вопрос бабушка службу с богатырей требовала, чтоб любителей халявы отвадить. А богатырь – что он умеет? Ни печь растопить, ни воды принести. Один вон дрова колоть взялся – до сих пор деревья валяются, с лешим еле помирились потом, так сильно обиделся.
Так что единственная с богатырей польза – воинские умения. Вот они меня и натаскивали как могли и на коне скакать, и булаву кидать, и мечом рубить. Бабушка сначала ворчала, а потом рукой махнула – в жизни, дескать, все пригодится. Если б я хоть раз заикнулся, что богатырем мне быть милее, чем наговоры читать, может, она бы богатырей отвадила от греха подальше, но мне хватило ума смолчать.
А сейчас вот умерла она, и подвигов никаких не хочется уже. Потому как Сила ее, что мне в наследство осталась, своего требует. А именно: кота и избушку для начала. Прежнюю-то, бабушкину, я в болоте похоронил, как она мне завещала. У бабушки с болотником шуры-муры были при жизни, так и после смерти отношения продолжить пожелала. Болотник ведь нечисть сильная, ему мавкой сделать покойницу ничего не стоит.
Я уныло пнул уже готовое бревно, и тут меня осенило. Что толку от избушки, когда у меня кота нет? Сначала ведь положено кота в жилище запускать, а потом уж самому идти. На что мне избушка, пусть даже с куриными ногами, коли жить в ней я не смогу? А я к тому же новинку хотел попробовать – лягушачьи лапы. Никто еще не делал, а ведь на куриных по болоту не пройдешь.
С другой стороны, вот притащу я кота, а избы-то и нет. Опять же, если избушку сперва построю, а потом за котом отправлюсь, ее кто-нибудь займет непременно. Что делать, ума не приложу.
Как говорится, не знаешь что делать – чаю попей. Я развязал бабушкину суму, вытащил оттуда старый комод, рыбацкую сеть, походную печь и наконец искомый предмет – маленький котелок под чай. Хорошую сумку бабуля сделала, что хочешь запихнуть можно, коли с умом подойти. Такую вещицу не так уж и просто смастерить, даже если знаешь как.
– Избушка-избушка, – отвлек меня от раздумий низкий женский голос. – Встань… Ой! А где бабуля?
– Я за нее, – мрачно ответил я, вставая с обтесанного уже бревна. – С чем пожаловала, краса… гм, женщина?
Назвать ее красавицей язык все же не повернулся. Уж на что, казалось, я и ростом удался, и силушкой, ан бабища была и повыше, и в плечах пошире. Из тех, кто коня в горящую избу пинками загонит. И лучше ей при этом на пути не попадаться.
– Муж у меня пропал, – пожаловалась бабища. – Пять солнц назад пошел за хлебом – и пропал.
Повезло мужику, мрачно подумал я. А мне, напротив, не повезло, потому что посетительница нипочем с меня не слезет.
– Ничем не могу помочь, – попытался я отвертеться. – Зеркальце с яблоком бабушка разбила нечаянно, пару солнц назад где-то.
– А ты чарами, колдодей. Неужто заклятий каких не знаешь?
Заклятья какие я знал. А потому, печально вздохнув, принялся за работу. Даже на оплату не намекнул, лишь бы поскорее отделаться.
– Волосы, обрезки ногтей, кровь мужа есть?
– Ничего нету, – обескураженно сказала бабища.
– Ну хоть вещь какая?
– Есть, как не быть! Только я это… не взяла с собой. Чарун, а без нее, без вещи, никак?
– Без вещи ничего не получится, – важно сказал я. И при этом нисколечко не соврал, потому что без привязки к человеку заклятие не подействует. Можно еще по имени поискать, но это дело непростое, и ради непонятной бабы я мучиться не собираюсь. Будь она красавица, дело другое, а так – не буду, и все тут. Делать мне больше нечего, как для разных толстых баб пропавших мужей искать. Раз уж повезло бедолаге сбежать, пусть погуляет на свободе счастливым.
Бабища ушла, и я вздохнул с облегчением. Чем такие клиенты, лучше уж вообще никаких. Но только разложил костерок, вскипятил чайник, как за спиной снова:
– Избушшшка, избушшшка, повернись… оба-на, а где бабуля?
– Я за нее, – нет, это уже начинает надоедать. Кого это князь Косяк принес, скажите на милость?
Косяк принес Змия Горыныча. Это такой дракон трехмордый. У бабушки с ним бизнес был, богатырей на него наводила. Плату брала со всех скопом. А почему нет? Богатыри получали, что хотели, Змий тоже голодным не оставался, вдобавок у богатырей звонкие баблоны завсегда имелись.
– Куда бабульку дел, чарун? – Змий опасно прищурился и выпустил из ноздрей средней головы струйку дыма.
– Умерла бабушка, – сказал я, и, кажется, голос мой слегка дрогнул.
– Эх, – грустно вздохнула левая голова. – Ты, стало быть, внук будешь? А мы ей откат принесли с последнего богатыря. Но тебе я его не отдам, парень, потому как не заслужил.
– Смотри сам, – сказал я безразлично. – Я и впрямь не заслужил, но должен ты бабушке остался, а я – внук ее. Можешь зажилить денежку, но богатыри-то все равно на это место вернутся, и к Змию пойдут к тому, на которого я покажу.
Горыныч задумался.
– Экий ты хват, – сказал не без одобрения, – весь в бабулю. Ладно, давай так: денежку я себе оставлю, а тебе меч богатырский отдам. Потому как стоит он немало, а мне все равно без надобности.