Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)

В моей голове действительно мелькали образы и картинки. Одноклассники молчали.
— Посмотрите на Эмметта, — голосом экскурсовода начала я. — Это, безусловно, гризли. Огромный, тёмный и сильный медведь, грозный защитник своих территорий. Но может пройти мимо, если он в хорошем настроении. Однако, глядя на эту гору мышц, я бы на месте браконьеров рисковать не стала…
Возможно, мне показалось, но напряжённые плечи Эмметта мелко затряслись.
— Розали Хэйл — львица. Порвёт на части за свой прайд. Признанная королева дикой саванны. Убийственно красива и резка для врагов. Но вместе с этим может быть доброй, как кошка, особенно к детям… — я вспомнила, как недавно мельком увидела Розали и Эсми в магазине Сиэтла, где они увлечённо выбирали игрушки.
Я впервые видела такую нежную улыбку на лице всегда холодной и идеальной блондинки.
— Джаспер Хейл… Нет, не лев, скорее тигр. Он почувствует страх добычи и пойдёт на него, как на запах. Опасный противник. Если ты засмотрелся на его спокойную грацию и не успел зарядить ружьё — ты труп.
Меня накрыло облако неправдоподобного спокойствия, которое прогнало воспоминание о душной комнатке администрации и тёмных глазах медового блондина, в которых читался голод.
Спасибо, Элис. В тот день ты дважды спасла мне жизнь…
— Элис Каллен — сыч. Небольшая сова, которую наши предки считали не только символом мудрости, но и предвестником опасности либо мелких неприятностей. Идеальное зрение и слух этой ночной охотницы позволяет ей услышать ужин раньше, чем тот вылезет из своей норки…
Я сглотнула вязкую слюну и замолчала, глядя на последнего вампира.
— А Эдвард? На кого похож Эдвард Каллен? — кажется, несмотря на слухи, Джессика всё ещё неровно дышала в сторону телепата.
— Пума, быстрая, но промахнувшаяся пума, — лаконично ответила я и приступила к уже остывшему обеду.
Вот теперь пусть упыри мучительно думают, где спалились, решила я.
— А кем бы была ты на фото своей коллекции? — спросил Бо.
В его глазах была странная задумчивость. Он вообще в последние дни был сам не свой, но, возможно, Квон просто устал, как и я?
— Я, мальчик мой, белый, пушистый, но хищный зверёк… «Vulpes lagopus», что с латыни обозначает полярная лисица. А в России, из-за созвучности, меня бы назвали предвестницей кипиша и апокалипсиса… Я песец!
— Звучит мило и гордо.
— А то!
Эдвард
— Эмметт, если ты продолжишь так ржать, то через восемь секунд начнёшь ломать школьную мебель, — серьёзно предупредила Элис брата.
Здоровяк тихо, с закрытыми глазами, смеялся и постукивал в порыве чувств рукой по столику, я считал секунды. Пока не сорвусь сам. Помогало не очень.
— Мне нужно переварить слова предвестника кипиша и апокалипсиса! — брат смахнул пальцем несуществующие слёзы с уголков глаз.
— Девушка очень проницательна, — ровно заметил Джаспер, гася мою ярость с помощью своего дара.
— Меня волнует, что она по сути назвала наши специальные способности, — продолжил он, переглянувшись с Элис. — Иносказательно, но она попала в точку по поводу всех нас.
— Помнишь Элеазара? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Возможно, у Беллы такой же дар?
Мне не хотелось в очередной раз думать о том, что девушка обладает моим даром телепата…
Моё предположение успокоило эмпата, но он не знал того, что глодало меня. Белла угадала не только с даром. Она угадала с предпочтениями в охоте… В стиле охоты, а у всех, кроме Элис, ещё и с любимым блюдом. Да, Элис не охотилась на сов, но я видел, как она пикирует на добычу с веток деревьев. Боже, да она даже в дом предпочитала заходить через окно, вспорхнув с соседней ветки!
Невероятно…
— Заметьте, себя Белла тоже причислила к хищникам, а не домашним болонкам. Она идеально впишется в семью! — предсказательница сияла, хотя её видения оставались неточными.
Я зарычал на сестру, а Розали хмуро осадила оптимизм Элис:
— Не думаю, что Белла захочет это сделать. У неё и человеческая жизнь отлично складывается.
— Тем не менее, ей снится Эдвард, она зовёт его во сне…
Я воззрился на предсказательницу, как на предателя:
— Никогда больше не подсматривай за Беллой, когда она спит, — хмуро попросил я Элис, надеясь, что та поймёт, насколько это личное для меня.
Но сыч лишь надулся и продемонстрировал мне дулю.
— Маньяк думает, что у него одного на это патентное право, — мысленно закатила глаза Роуз. — Неужели он не понимает, как это жалко? Почему просто нельзя оставить девушку в покое?
О, я пытался…
Но каждый раз, слыша собственное имя, произнесённое ею, я будто воскресал. Мысли Розали были правильными. Тогда как мысли других всё чаще возвращались к образу, виденному Элис. Белла — вампир.
— Я сказал, что я не отниму у неё жизнь. И я сдержу слово, Розали. Но как быть от неё дальше, чем сейчас, я ещё не придумал.
Слова проталкивались с трудом. Вдыхаемый воздух, в котором почти не чувствовалось её исключительного запаха, царапал меня изнутри. Мысли Бо, который теперь ясно видел во мне соперника, будили нестерпимую ревность! Он мог думать, что я его соперник.
Я такого права не имел…
Это было мучительно. Особенно сегодня, после того, как ночью я слышал, что Белла во сне нежно звала меня по имени и звала в театр.
Я бы обошёл с ней все театры, все галереи, музеи, показал ей весь мир, ведь она так мечтала путешествовать… Я бы дарил ей подарки, если бы она позволила. Что-нибудь маленькое, чтобы она могла носить это с собой. Что-то, что напоминало бы ей обо мне.
Но я не имел такого права.
Я бы хотел говорить с ней всё время. Дышать её ответами. Мудрыми не по годам. Вживаться в её философию, её религию, в её представление о мире. Кто бы знал, с каким нетерпением я жду каждый выпуск школьный газеты, чтобы жадно вчитаться в её текст и мысли! Как ловил мельчайшие обрывки фраз, вглядывался в немое движение её губ. Я учился понимать её выражение лица, читать по глазам её чувства.
Но я опять же не должен был этого делать.
У меня не было на это права.
— Может быть, вы — награда друг для друга? — вступился в защиту теории предсказательницы Эмметт, нежно обняв Роуз. — Лично я воспринимаю своё превращение именно так.
— Да какая я для неё награда? — вспылил я, разбитый, вымотанный своей внешней неприступностью. — Я скорее неутешительный приз за участие в жизни, которую она могла прожить совершенно, если бы не встреча со мной… Её мечта — хирургия, Эмметт. Если ты думаешь, что Карлайл не мучается от жажды, оперируя людей, то ты ошибаешься.
Я замолчал, вспоминая собственные ощущения от запаха Беллы.
— Я не хочу для неё подобного.
— Посмотри, как Белла относится к детям, Эм, — в голосе Розали я с удивлением услышал искреннюю симпатию к девушке. — Он не должен лишать её радости материнства ради своего эгоизма.
Я проглотил это молча, так как её слова были правдой.
— Изабелла Свон станет прекрасной женой, потом матерью… — продолжила сестра, но её перебила Элис:
— Да, Эдвард, представь только, какой замечательной женой тебе может стать Белла…
Это было похоже на подлый удар под дых. Такой же подлый, как и шёпот спящей девушки: Изабелла Мари Каллен…
Миг, и я задохнулся. Я увидел в голове Элис картинку, которая, конечно, не была видением. Не могла им быть… Это было безнадёжной мечтой, химерой… Но эта химера звала и манила из моей бездны отчаяния.
— Девушка-загадка, даже сейчас, вдали от неё, ты думаешь только о ней. Представь, что она полюбит тебя. Согласится стать одной из нас. Вы поженитесь, Эдвард. И больше никто не сможет разделить вас… Она будет твоей, понимаешь? Не его… Только твоей, Эдвард…
— Иногда я начинаю бояться нашу пифию, — пробормотал Эмметт, глядя на моё отсутствующее выражение лица.
Джаспер улыбнулся жене.
— Моя маленькая Лилит-искусительница…
Вместо того, чтобы отрезвить, этот диалог накрыл очередным ураганом моё сознание. Сотни слов переплелись в моей голове в запутанном клубке воспоминаний: курсы ясновидения и телепатии маленького Соломона, странные намёки Беллы, её реакция на тот же поднос, её первый взгляд на нас, в котором было больше раздражения, чем удивления, желание открыть окно на биологии, видения Элис, где Белла совершенно спокойно смотрит на то, как светится, переливаясь, моя кожа на солнце, как она изучает что-то важное и позволяет мне целовать свою шею, абсолютно точно зная, что я не человек, её рассуждения о браке, её совместные планы о Гарварде и её отчаянная попытка примирения, которую я так глупо упустил из-за своей ревности…