Серый мир

Первым делом надо посмотреть, что у меня с ранами. Разрезав ножом рукав куртки, я осмотрел рану, на руке были видны следы зубов, глубокий порез и вырванный клок мяса. Достав из аптечки все необходимое, я промыл рану, вколол обезболивающее и наложил тугую повязку, бинт я хорошенько смочил коньяком. Спросите: зачем? А затем, что темные твари очень сильно не любят алкоголь, соответственно, их заразу очень хорошо выводят спиртом и серебром. Те же самые действия я произвел с ногой, но там картина была лучше — всего пара глубоких царапин. Пришедшие в негодность штаны и куртку я снял и облачился в одежду покойника, а свои вещи кое-как нацепил на него, ходить в вещах мертвого человека, конечно, плохая примета, но выбора у меня нет. Одну из гранат я засунул в верхний карман куртки покойного. Разжал усики и привязал к кольцу леску.
Снарядив магазином второй автомат, я закинул его за спину и, взяв поудобней АК-74 Гривы, размеренно зашагал через поле в сторону цепочки деревьев, которые виднелись на другой стороне поля. Отойдя на десять метров, я резко дернул за леску, которая тянулась за мной, и ускорил шаг, временами переходящий в бег. Через пару секунд сзади приглушенно бухнуло. Это раздался взрыв одной из гранат, которую я засунул под мертвое тело. Теперь тем, кто пойдет по моим следам, придется долго думать, чье тело они нашли, головы практически нет, одежда вся обгорела, рядом валяется изуродованный маузер. Шерлок Холмс и тот бы запутался, а если не найдут до темноты, то ночное зверье еще больше усложнит задачу. Хотя кого я пытаюсь обмануть, найдут, если захотят, я всего лишь выигрываю время.
Пока я шел через поле, у меня было время подумать о превратностях судьбы. Положение мое сейчас было — врагу не пожелаешь. Во-первых, я был ранен, причем ранен темной тварью, что гарантировало мне неминуемую смерть, вопрос только времени, если я быстро не найду знахаря, а лучше — мага, то «чёрная смерть» сожрет мой организм. Во-вторых, на меня сейчас начнется охота. Тут и к бабке не ходи — и так все понятно: не должен был я уйти живой из дома колдуна, всех нас Щука отправил на убой. И если причину, по которой в дом были направлены наемники, еще можно объяснить, то зачем им был нужен я, не совсем понятно. Тут ведь дело такое: люди из внешнего мира по сути своей очень ценный товар, они девственно чисты, и их можно превратить в любое желаемое существо. К примеру, в вампира или оборотня, а того, кто провел в нашем мире больше, чем сорок восемь часов, уже ни в кого не превратишь, так как тело заражено магией этого мира. Если вампир кусает местного, то человек умирает от «кровяной горячки», в страшных муках, умирает, но никогда не превращается в вампира. А вот если вампир укусит новоприбывшего, то есть того, кто недавно пересек черту между мирами, то этот бедолага в течение суток сам станет вампиром. Поэтому все новоприбывшие, ну понятное дело, что те, которые прибыли под контролем и через чистые порталы, первое время находятся под строгим карантином. В этом карантине за ними наблюдают, делают соответствующие прививки и распознают магический потенциал, а в последнее время еще и ставят на учет ауру всех, кто прибывает в этот мир. Ходили слухи, что хотят ввести что-то типа паспортов. В общем, для чего темному магу десяток «чистых» людей, еще можно понять, но для чего им нужен я — совсем непонятно. Непонятна также и вся эта возня со штурмом дома. С самого начала было видно, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Щука все равно послал нас на убой. И снова вопрос: для чего он это сделал? И третье, самое главное, я не приблизился ни на шаг к выполнению своего задания, а если быть точным, то удалился от него шага на три. Щука должен был устроить меня в охрану торговых караванов, которые ходили на рудники Драконьих гор. А теперь как быть? Придется как-то самому добираться до Драконьих гор и попытаться наняться в охранники. Сейчас главное — определиться, где я, и не сдохнуть по дороге.
Но есть и плюсы, во-первых, я еще жив, во-вторых, погони пока за мной не видно, в-третьих, у меня есть оружие, я бы даже сказал, больше, чем мне надо, ну и, в-четвертых, я еще жив. Что? Уже говорил? Так это сам себе говорю, чтобы не забыть. Вообще-то, я по своей натуре оптимист, выкручусь и в этот раз — и не из таких передряг выкручивался. Один факт того, что «скачок» выкинул нас в чистом поле, вдалеке от жилых мест, говорит, что кто-то там, наверху, не хочет, чтобы я умирал, так что еще поживем!
Холодно, как все-таки, черт возьми, холодно! К бениной маме эту зиму, с её морозом и снегом! Я шел уже далеко не быстрым шагом, точнее сказать, я плелся, едва переставляя ноги. Когда до цепочки деревьев осталось рукой подать, то я увидел, что совсем рядом проходит накатанная дорога. Ну что ж, дорога — это хорошо, дорога — это признак людей, а где есть люди, там должны быть доктора и тепло.
Выйдя на дорогу, я, не раздумывая, свернул направо, была у меня одна положительная способность, я мог легко определять нужное мне направление и, самое главное, почти никогда не ошибался, вот и сейчас, повернув направо, я был точно уверен, что дорога приведет меня в какое-нибудь обитаемое селение. Я же говорил, что я оптимист. Говорил? Что-то я в последнее время часто повторяюсь, устал, наверное. Точно, устал и замерз.
Я не помню, сколько я шел по дороге, может, час, а может, всего минут десять, от холода и боли в руке я плохо соображал, время остановилось, ноги передвигались сами по себе. Я двигался, как робот, с одной только мыслью: останавливаться нельзя, надо идти, останавливаться нельзя!
Вначале я подумал, что слышу писк комара, а потом понял, что комару зимой не выжить и либо у меня галлюцинации, либо кто-то издает посторонний звук. Оглянувшись по сторонам, я увидел, что меня догоняет упряжка саней. В санях сидел один человек, укутанный в тулуп так, что наружу торчал один только нос. Я чуть посторонился и призывно поднял руку, меня заметили, и сани замедлили ход.
— Здорово, добрый человек, — прокричал я.
— И тебе не кашлять, убогий, — услышал я в ответ.
— А почему «убогий»?
— Ну, если я здоровый, то ты, судя по внешнему виду, — убогий.
— До села далеко?
— Неблизко. Подвезти?
— Подвези!
— Да я бы с радостью, а вдруг ты тать ночной или лиходей какой, — начал торг извозчик. — Или того хуже: тварь темная, принявшая людской облик.
— Тварь темная серебра боится? Значит, если я серебро с собой ношу, то я уж точно к темным отношения не имею, — сказал я, протягивая вознице серебряную фляжку. — Держи, подарок, так сказать.
— Уговорил, садись. Вижу, что человек ты хороший. — Извозчик сграбастал фляжку и спрятал её в карман. — Там, сзади, под овчиной, есть бутыль с огненной водой, выпей, согреешься.
Я устроился поудобней, вытащил из-под овчины бутыль с мутной жидкостью. Внутри сосуда плавала парочка красных перчиков. Приложившись к горлышку, я сделал пару глотков, но, видимо, от холода даже не почувствовал крепости напитка. Через несколько минут я уже еле сдерживался, чтобы не уснуть, хрен знает, что мне за извозчик попался, сейчас сонного прирежет, и поминай как звали.
Пока не надо никуда бежать и есть время спокойно подумать, нужно прикинуть, что делать дальше. Ну, во-первых, надо найти целителя. Любого, кто мне поможет залечить раны. Во-вторых, надо найти мага, что-то мне не нравится то средство, которым мне Луза изменил внешность, и опять же с татуировкой клана Торговли надо что-то делать, вывести её, что ли. Причем все эти действия необходимо провести так, чтобы общественность о них не узнала, а то за такие фокусы, как подделка ауры великих кланов, по голове не погладят. Ну если только вначале её отрубят, набьют опилками, как чучело, а уж потом и погладят.
Сани уверенно двигались по накатанной дороге. Далеко впереди уже угадывались постройки, село было большим, и сразу видно, что богатым. Большие деревянные дома с дворовыми постройками, село было обнесено частоколом, а в центре виднелась церковь с высокой колокольней.