Объект 112

После этого Курт немедленно был отправлен в специальную шпионскую школу. Там он стал изучать еврейский язык, религиозные обычаи евреев.
В 1938 году, через месяц после окончания шпионской школы, Курт Шерф был вызван к Конраду — начальнику одного из разведотделов. Их беседа продолжалась более трех часов.
Прошло два дня после разговора с Конрадом, и Курт, получивший тайную кличку «Ариец», был арестован. Арест проводился демонстративно, с побоями. Заключенные концлагеря, преимущественно евреи, сначала отнеслись к новому арестованному настороженно, но, видя его набожность и скромность, стали ему сочувствовать.
— Ты один из немногих теперешних молодых людей, которые знают талмуд, — с восхищением говорили ему старики.
— Такой молодой и пропадает здесь, — говорили другие. — Надо помочь ему бежать.
И вот в одну из темных ночей Курт бежал вместе с молодым евреем. Все прошло отлично. Неподалеку от швейцарской границы Курт покончил со своим напарником: ночью, когда они заку сывали, он незаметно бросил в котелок с чаем таблетку цианистого калия.
Из Швейцарии «Ариец» довольно легко до брался до Америки и обосновался в Нью-Йорке, недалеко от самой большой синагоги. Там он быстро сошелся со многими евреями-эмигрантами. Ему сочувствовали, приглашали то в одну, то в другую семью, а Шерф много рассказывал об ужасах концлагерей, сопровождая свои слова отрывками из талмуда.
Курт понравился крупному промышленнику-еврею, и тот предложил ему место в одном из бюро своего предприятия. «Ариец» благодарил бога, который словно помогал ему служить Третьему Рейху..
Он был уже уверен в успешном выполнении своего задания, как вдруг произошел случай, который перепутал его карты и окончательно бросил Курта Шерфа, «Арийца», а ныне Леона Гершковича в болото международного шпионажа.
Как-то вечером Курт возвращался после встречи с Гейном — одним из агентов, имевшим связь с Берлином. На тихой улице его догнал автомобиль, из которого вышли двое незнакомцев. Они недвусмысленно предложили ему проехаться с ними.
В тот же вечер Курт познакомился с одним из заместителей Гувера — начальника американского Федерального бюро расследований. Заместитель принял Курта хорошо и рассказал ему все, что слышал о нем во Франкфурте-на-Майне, а также о том, что ФБР известно, зачем послан в Америку немецкий агент Курт Шерф. Ошеломленному «Арийцу» был предложен выбор: сделаться агентом американской разведки или сесть на электрический стул.
Рассудив, что он еще слишком молод, чтобы садиться на электрический стул, Курт спросил, что от него требуется.
— Очень немногое, — ответил американец. — Мы просим вас с сегодняшнего дня передавать своему начальству ту информацию, которую будем давать вам мы. Согласны?
Курт кивнул.
Через несколько дней он уже передавал в Германию своему шефу господину Конраду информацию, доставляемую ему ФБР.
В конце 1943 года Берлин приказал «Арийцу» срочно вернуться в Германию. Озадаченный Курт сообщил об этом в ФБР. Оттуда ответили согласием на выезд, но предупредили: «Где бы вы ни находились, мы найдем вас, если будет нужно».
В Берлине после короткого отдыха Шерф был вызван к Конраду. Тот поблагодарил его за хорошую работу, повесил на грудь шпиона Железный крест и рассказал ему о новом задании.
Через некоторое время, весной 1944 года, Курт Шерф открыл в Бухаресте мастерскую по ремонту авторучек с надписью на вывеске
Леон Гершкович.
* * *
Манека был утомлен и зол после ночи, проведенной на скамье в зале ожидания Северного вокзала. Утром он снова пришел на улицу Бэрэцией. На этот раз ему повезло: мастерская была открыта. Склонившись над работой, за грязной занавеской сидел мужчина в черной тюбетейке. Манека почувствовал, что его сердце забилось сильнее и тревожнее. Да, это, по-видимому, Леон Гершкович.
— Добрый день, — осторожно произнес Манека с порога, окидывая зорким взглядом помещение мастерской. Кроме хозяина, в ней никого не было.
— Добрый день. Чем могу служить? — отозвался хозяин, не отрываясь от работы.
— Мне нужен колпачок вот к этой авторучке… Он не найдется у вас?
— Что вы, не найдется! У меня все есть, — вскочил хозяин, — моя мастерская…
Манека положил на столик синюю авторучку без колпачка и добавил:
— Что вы скажете об этом пере?
На лице Гершковича появилась услужливая улыбка. Он взял перо и внимательно осмотрел его.
— Хорошее перо, — произнес он, а потом, словно забыв о посетителе, начал рыться в каком-то ящике. Наконец, он обернулся.
— Я нашел, что вам нужно. — И Гершкович протянул Манека колпачок. Тот внимательно осмотрел его, а потом приставил к головке своей авторучки и легко завинтил. «Все в порядке, — подумал Манека, — это „Ариец“.»
— Я от «Сюзанны», — произнес Мирча.
— Если бы ты знал, как давно я тебя жду, — быстро проговорил Гершкович, вскидывая очки.
— Где мы можем свободно поговорить?
— Сейчас десять часов, — сказал «Ариец». — В одиннадцать уходит поезд на озеро Снагов. Выезжай с ним. Вечером не возвращайся в Бухарест, а разыщи дом отдыха «Сэнэтатя» и спроси администратора — маленького человека с бородавкой ка носу. Скажи ему, что тебя послал я, Гершкович. Он тебя приютит, а в полночь мы встретимся и поговорим.
Манека хотел было что-то спросить, но «Ариец» властным тоном остановил его:
— В полночь…
 
В двенадцать ночи
«Ариец» привык к дисциплине и пунктуальности — с посланцем «Сюзанны» он встретился ровно в полночь. С интересом рассматривая сидевшего перед ним человека, Манека с удивлением обнаружил, что в облике «Арийца» нет ничего, связанного с профессией бедного еврея-ремесленника. Перед ним был человек с отличной выправкой прусского офицера, и только лицо резко контрастировало с военным обликом «Арийца».
В свою очередь и Курт Шерф внимательно изучал Манека. Он всегда считал, что понимает людей и разбирается в них. Сильная нижняя челюсть Мирчи была признаком смелости и настойчивости, и эта внешняя деталь сразу определила то доверие, которым «Ариец» проникся к посланцу «Сюзанны».
Курт первым прервал молчание.
— Я попрошу рассказать о моей стране. В каких городах вы были? — спросил он по-немецки.
Манека по-немецки же отвечал, что был в Мюнхене, Нюрнберге, Франкфурте-на-Майне. Примерно с полчаса рассказывал он своему новому шефу о жизни в Западной Германии, о парадах и смотрах войск возрождаемого вермахта.
Слушая его, Курт встал и отошел к окну. Манека решил, что «Арийцу» наскучил его рассказ, поэтому поспешил закончить и заявил, что готов выслушать указания.
Курт Шерф в ответ энергично сделал поворот кругом, еще раз показав при этом отличную строевую выучку. Теперь лицо его выглядело жестким и каким-то чужим. Он сел на стул около Мирчи и разложил на столе карту.
— Вот это, — показал он, — шоссе № 4. А здесь, в лесу, находится стройка, которой мы очень интересуемся. Красный кружок обозначает стройку.
Глядя на карту, Манека вспомнил, что точно такую же он видел у американского майора Оливера.
— Что вы знаете о строительстве? — спросил он «Арийца».
— Очень мало. Нам известно, что стройка подземная. Цель ее неясна. Рабочих там немного, зато масса новых машин.
— Вы предполагаете, что это военное строительство?
— Да, и очень важное, — уверенно ответил Курт. — Время от времени там появляются машины с надписью «А», то есть «армия». Видите этот синий кружок? Здесь находятся бараки для рабочих и столовая. А вот этим черным кружком отмечено то, что интересует нас больше всего, — штаб строительства. Он расположен в бывшем боярском особняке и хорошо охраняется. Здесь работают инженеры, чертежники, и тут же находятся чертежи стройки, которые и нужны нам.
Манека внимательно слушал шефа, куря сигарету за сигаретой.
— И как вы их думаете получить? — невесело усмехнулся он. «Ариец» посмотрел на него таким взглядом, словно хотел сказать: «Друг, ты меня еще совсем не знаешь» а вслух сказал: