Анатомия страсти

Корки задумалась. Френа всегда мечтала написать что-нибудь в этом роде.
— К счастью, у нас есть опытный репортер, хорошо знакомый со вкусами наших читателей. — Говоря это, Гарри отвел взгляд в сторону, и Корки вдруг поняла, что он поддался на очередную бредовую идею хозяина. — Эту серию будет вести Берениса. Мы назовем ее… кхм… «Апельсиновый сок».
— Апельсиновый? — Корки подавила смешок. Похоже, Гарри и без ее зубоскальства было несладко.
— Видите ли, это созвучно с названием нашего города, и писать она будет о «сочных» новостях. Мне кажется, это удачный каламбур.
— Надеюсь, это не означает, что мы скатываемся до уровня желтой прессы?
Гарри скорчил гримасу, словно у него заболели зубы.
— Я уже предвижу, что меня забросают гнилыми помидорами, когда новость дойдет до остальных сотрудников.
— Не стоит раньше времени унывать. А вдруг у Беренисы получится? Я же со своей стороны сделаю все возможное, чтобы поддержать популярность своих «Советов». — Корки встала, собираясь уйти.
— Спасибо. — Гарри выпустил колечко дыма. — Я знал, что могу положиться на вас.
Когда она вернулась к себе, Френы на месте не оказалось. Корки немного подождала, ей хотелось рассказать подруге о последних новостях. Но Френа все не появлялась. Корки отправилась обедать в одиночестве, а вернувшись, узнала, что Френа уже ушла на сессию городского ученого совета и не вернется до конца дня.
Корки решила поговорить с ней вечером. Она надеялась, что подруга не примет слишком близко к сердцу потерю возможности освещать события их жизни города. Впрочем, это было настоящее безобразие, так как Берениса ей и в подметки не годилась.
Один из макетчиков вернул Корки к реальности, бросив макет на стол перед ее носом.
— Вы разместили материал на двух колонках, а заголовок сделали для трех, — сказал он безразличным тоном. — Размер снимка тоже не подходит.
— Есть еще замечания? — Корки недовольно поморщилась. Хорошо, что рядом не оказалось свидетелей ее невнимательности.
— Ваша колонка мала. Придется добавить еще заметку.
Он подождал, пока Корки исправит заголовок, заново измерит снимок и добавит один из дежурных материалов вроде «Не забудьте удалить осадок со дна вашей кофеварки…»
Возвращая макет, Корки чувствовала себя неуютно под взглядом этого человека, словно он внутренним взором видел осадок на дне ее собственной кофеварки.
Корки удалось избежать встречи с Беренисой, и она поехала домой, вновь возвращаясь мыслями к Кристоферу Шмидту.
Не заехать ли ей по дороге в Фулертон и не сказать ли ему, что у нее абсолютно нет времени на кулинарные уроки? Нужно покончить с этим раз и навсегда. Ведь у нее есть вполне уважительная причина. Разве босс не сказал, что она должна максимально сосредоточиться на новых задачах издательства?
Если ей повезет, то, возможно, Криса не будет дома, и тогда она отделается запиской.
Но, с другой стороны, если он дома, Корки снова окажется с ним один на один в этом странном доме.
Что он сделал со мной? — не переставала удивляться Корки. За три года, прошедшие после замужества, она встречалась с несколькими молодыми людьми, но ни один из них не произвел на нее столь неизгладимого впечатления.
Нет, лучше подождать до вторника и сказать ему все после лекции, решила она, и внутренний голос тут же шепнул: «Трусиха».
Корки была настолько поглощена этими мыслями, что забыла заехать по дороге в магазин. Поставив машину в гараж, она прошла прямо на кухню и сунула пару чизбургеров в микроволновую печь.
Затем она принялась за уборку, строго придерживаясь советов, которые давала другим.
Прежде всего она смастерила фартук из целлофанового мешка для мусора, прорезав дырки для головы и рук. Затем принесла из гаража домкрат и подняла диван, чтобы пропылесосить как следует.
Когда она закончила уборку, был уже девятый час. Следующая задача состояла в том, чтобы сварить десяток яиц. Мурлыкая себе под нос популярную песенку, Корки положила яйца в кастрюльку с водой и поставила на плиту.
Потом она набрала номер Френы, но никто не ответил. Должно быть, заседание продолжалось допоздна.
Чем же заняться, пока варятся яйца? Кажется, в корзине накопилось много грязного белья. Не снимая своей целлофановой туники, Корки спустилась на первый этаж, выстирала ночную рубашку и нижнее белье.
Она раскрыла вешалку для сушки, которую смастерила из старого зонта, содрав с него материю и связав металлические спицы лентой. Изогнутая ручка прекрасно цеплялась за веревку, на которой висела штора для душа.
Когда она вешала последнюю рубашку, раздался телефонный звонок. Корки поспешила на кухню.
— Слушаю!
— Не поверишь, что случилось! — Френа никогда не утруждала себя необходимостью поздороваться.
— Ты о новой колонке Беренисы? Я целый день пытаюсь тебе дозвониться.
— «Апельсиновый сок»! — фыркнула Френа. — Послушай, я ничего не имею против Беренисы и ее немыслимых брюк, которые делают ее задницу похожей на круп кобылы. Или что она прибедняется и не ездит на своей машине. Кто я такая, чтобы судить ее?
— Но? — подсказала Корки.
— Но она не способна написать ни одной вразумительной строчки! — наконец выпалила Френа.
— Может, они еще передумают. — Корки от души хотелось верить в то, что она говорила. — А вдруг этот «Апельсиновый сок» окажется таким недозрелым лимоном, что босса перекосит от первой же публикации и он признает свою ошибку?
— Слабая надежда, — отозвалась Френа. — Наш босс вообразил себя наместником Бога на земле. И знаешь…
И тут в кухне раздался взрыв. Корки подлетела вверх фута на два, чуть не лишившись сознания.
— Что случилось? — ахнула Френа.
Трубка выпала у Корки из рук, и она кинулась к плите. Еще один взрыв. Яйца! Вода вся выкипела, и когда Корки сообразила, в чем дело, очередное яйцо стартовало из кастрюли к потолку. Корки сорвала кастрюлю с горящей комфорки. В это время еще два яйца с треском петарды щедро осыпали скорлупой волосы и одежду Корки.
Закашлявшись, она подошла к окну и распахнула его настежь, чтобы выпустить отвратительную гарь.
— Корки, — тоненько звучал из трубки голос Френы, — с тобой все в порядке? Похоже, у тебя стреляют.
Корки снова схватила трубку.
— Со мной все в порядке. Просто я варила яйца.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кто-то звонит, — пробормотала Корки, не вполне соображая, что же делать дальше.
— Кто бы это мог быть? А вдруг грабитель? — продолжала причитать подруга.
Корки направилась к двери. Это были полицейские. Они жались к стене дома, словно ожидали, что какой-нибудь фанатик начнет палить куда ни попадя. В руках у стражей порядка были пистолеты.
— Слушаю вас, — слегка придушенным голосом сказала Корки.
Один из них, тот, что помоложе, нахмурился, почувствовав странный запах.
— Вы в порядке, мисс? Соседи сказали, что слышали выстрелы. Хорошо, что мы проезжали поблизости.
— Это яйца. — Корки очень надеялась, что темнота скроет краску стыда, залившую ее щеки. — Я… я забыла о них, и они взорвались.
— Яйца? — Молодой полицейский спрятал пистолет.
— Такое бывает, — подтвердил его старший напарник. — Я однажды тоже натворил дел, хотел сделать пасхальные яйца для детишек.
Вой сирены заглушил их разговор. Подъехала пожарная машина, и с десяток фигур в спецодежде высыпали на лужайку перед домом.
— Да что же это такое! — не выдержала Корки.
— Был вызов в этот район, — сказал один из пожарных. Им оказалась дородная женщина в блестящем шлеме.
— Простите, ложная тревога…
— О! Слава Богу, они здесь! — Это была Берениса. Она бежала через двор, разделявший их дома. — Корки! Ты жива?
— У меня взорвались яйца! Корки надоело уже в который раз повторять одно и то же. — Спасибо, Берениса, за беспокойство.
— Я была уверена, что ты лежишь бездыханная в луже крови! — вопила еще не остывшая от бега Берениса.
— Так это ты вызвала полицию и…