Магия тени

* * *
Террибар глядел в потолок и сочинял послание наместнику ближайшего города, Неплужа. Получалось плохо. Бумаги в запасе осталось мало, а слов в голове теснилось много, но все эти слова казались Террибару недостаточно убедительными.
Некоторое время наместник даже всерьез размышлял, не лучше ли съездить в Неплуж самому и все объяснить.
— Нет, — вслух сказал он себе, — не лучше.
Да и писать, откровенно говоря, тоже без толку: тамошний наместник — человек нахальный, вредный и жадный, не станет он помогать Мошуку. 
— Ась? — Со шкафа выглянул призорец-ратушник: озабоченная мордочка, покрытая серым мехом, круглые глаза, голые длинные пальцы.
— Ничего-ничего, — пробормотал Террибар.
Другие города на западе и юге от Мошука — поменьше, победнее, а переезжих к ним привалило выше горлышка. Города на северо-востоке — слишком далеко, между ними и Мошуком лежит Пизлык. А на востоке — сытый благополучный Эллор, но эльфы уже отказались помогать всерьез, а на несерьезной помощи зиму и весну не протянуть.
Террибар оперся локтями на стол и сердито посмотрел на лежащий перед ним клочок бумаги. 
— Ну? И куда еще тебя слать, если не в Неплуж?
Бумага безмолвствовала. 
На шкафу зашуршало, призорец сел, свесил ноги в кожаной обувке. 
— Помрем? — деловито спросил он.
— Быть может, нас спасут тролли, — проворчал Террибар, — и оборотни.
А в самом деле, не снарядить ли охотников? Грибники же ходят в Пизлык, пусть и недалеко, на полперехода — дальше начинаются темные сосны, которые считаются границей между мирами леса и Ортая. Так, может, получится условиться с троллями об охоте? Когда им нужна помощь — приходят же, отчего мы не можем?
— А в Пижлыке ма-авки, — плаксиво затянул призорец, — бегают по тра-авке…
— Это верно, — Террибар вздохнул, — за мавок и прочих кикимор тролли не в ответе. Не говоря уже про оборотней.
— Помрем, — заключил призорец и исчез на шкафу.
Террибар откинулся назад, и стул встал на задние ноги, как собака, просящая подачку. Придерживаясь пальцами за край стола, наместник стал покачиваться взад-вперед.
А может, и нет в Пизлыке никаких оборотней! Кто их видел-то?.. Или есть? Небось не загонишь в лес охотников под страхом лохматой напасти!
И тут в коридоре затопало, гупнуло, дверь распахнулась от пинка и с грохотом шарахнулась о стену. Из темноты коридора на Террибара рванулось что-то крупное и, как показалось ему с перепугу, — лохматое.
— Йяй! — взвизгнул наместник, отшатнулся и грохнулся навзничь вместе со стулом.
В ушах зазвенело, перед глазами все перевернулось, потом качнулось, а затем над столом показалось лицо городского гласника. С непередаваемым выражением он рассматривал лежащего на полу наместника. Со шкафа слышался шорох.
— Оль! — выдохнул Террибар. — Это ты! Я так рад тебя видеть!
Гласник засопел и пропал из виду. Наместник, потирая затылок, поднялся на ноги, поставил на место стул. Оль, против обыкновения, не сел ни на второй стул, ни на край стола, а встал напротив, тяжело опершись на столешницу обеими руками.
— Ты чего такой?
Садиться наместник не стал — не хотелось глядеть на взъерошенного гласника снизу вверх.
— Я чего? — Оль стукнул по столу. — Это ты чего? Кто Хону воспретил повиниться за поле, а?
— Ну я, — поморщился Террибар. 
Мавка обошла стол и тоже уставилась на наместника неодобрительно. Со шкафа осторожно выглянул призорец.
— Ну ты, — передразнил Оль. Лицо его наливалось багровым, — и на кого теперь подумают, ты не знаешь?
— Знаю, — набычился наместник, — а ты не понимаешь, какие времена приходят? Какая зима нас ждет, а хуже того — какая весна? Какое будет у людей настроение? Как быстро они друг другу припомнят старые счеты? Понимаешь, да?
Оль молчал.
— И что я должен делать, скажи мне? — продолжал наместник, сам не замечая, как повышает голос. — Возложить на Хона вину за то, что город лишился зерна? Чтобы настроить людей против стражи? Если люди станут ненавидеть стражу — кто удержит порядок в городе, ты, что ли?!
— А что они станут ненавидеть магов из-за чужого растяпства — это тебя не тревожит, — медленно проговорил Оль.
Террибар вздохнул и сел.
— Побурлят и успокоятся. Вы ж маги, с вас спрос не такой, как с обычных людей. К тому же вот Кальен людей лечить принялся, и, если он себя покажет хорошим лекарем, так ему почти что угодно простят.
— Ага, — в тон Террибару подхватил Оль, — почти что угодно, помимо разве лишь голодной смерти. А мне чего за что простят, не знаешь?
— Стража сумеет защитить магов, — медленно и раздельно проговорил наместник, — а маги стражей не защитят.
Оль фыркнул.
— Ну что я должен был сделать? — повторил наместник. — Жизнь целого города на волоске висит, а ты хочешь, чтобы я плюнул на это и покрывал ваши с Кальеном выходки?
— Наши выходки? — Оль тоже повысил голос. — Ты позволил Хону творить что пожелает, он разозлил призорцев, а ты теперь не будешь покрывать наши с Кальеном выходки? Да если б Хон не полез — поле было бы целым! Да если б не мы с Кальеном — те мужики бы сгорели ко бдыщевой матери…
Щеки Террибара залила краска, но взгляд он не отвел.
— Я не знаю, что там произошло, — тихо и твердо сказал он. — Я знаю, что после действий стражи на поле было тихо. А загорелось оно после того, как вы появились. А перед этим, как мне говорили, Кальен держал в руках пламя и говорил про огонь.
— Он не настоящее пламя держал, башка ты дурья! — заорал Оль. — Он сущность магических сполохов уловил, которые шли с-под земли!
— Ну да. — Наместник выпятил губу.
Оль смотрел на него, словно не узнавая.
— Ты чего, не веришь мне?
— Я не знаю, что там произошло, — с нажимом повторил Террибар, — но я знаю, как лучше для города.
— Во как, — гласник на шаг отступил от стола, — а я было думал, мы друзья. И думал, с друзьями такого не делают.
— Оль! — Наместник стукнул по столу ладонью. — Я этот город из руин поднял, ты помнишь? Если ради него нужно пожертвовать другом, матерью родной или самим собой — так даже не сомневайся, я это сделаю! Тем более — ну какая это жертва, а? Я ж тебя не на плаху отправил…
— И на том спасибочки, — тихо сказал гласник и пошел к двери.
— Оль! — Террибар снова стукнул по столу. — Оль, а ну вернись! Иди сюда, кому говорю!
Но маг, ссутулившись и наклонив голову, размашисто прошагал через комнату и вывалился в узкий коридор. В темноте врезался в каких-то людей и прорвался через нечаянный живой заслон, как бык сквозь козье стадо. Мавка пробежала следом, шерстяной нитью проскальзывая между людьми, касаясь щиколоток пушистым хвостом. Вслед Олю и Мавке неслись самые добрые пожелания на четыре голоса: один девичий, два мужских и один командный стражничий.
Дверь ратуши шарахнула за спиной Оля так, что наместнику на стол свалился паук с потолка. Следом с криком «Вкушно!» на стол сиганул со шкафа ратушник. Террибар в сердцах и с перепугу огрел его по загривку, и призорец, пристыженно втянув голову в плечи, сцапал паука и соскочил на пол.
Террибар перевел взгляд на новых посетителей. Те попятились.
— Ну?!
— Я… это, — виновато прогундосил за их спинами стражник.
— Я уже понял. — Наместник мотнул подбородком, и стражник, смущенно бормоча, потрусил обратно на пост. Можно подумать, от него там есть толк. Заходит кто попало, берет чего захочет!
«Кто попало» перед перекошенным наместничьим ликом вид имели бледный. 
Чудная троица. Черноволосая девушка, на которой платье из плетеных дриадских кружев смотрелось бы уместней дорожной одежды и пары клинков на поясе. Клинки тоже необычные — для ножей слишком длинные, для мечей короткие, слегка изогнутые. Девушка стоит чуть впереди, а мужчины возвышаются за ее плечами, как опорные столбы. Эльф — непонятный, и не эллорец, и не оседлый. Выглядит и одет как ортаец, а держится как эллорец, и здоровенный лук за спиной тоже наверняка тамошний, но при том (наместник присмотрелся) серьги в ухе не носит. Второй парень, светловолосый и улыбчивый, на первый взгляд самый обычный — только Террибар безотчетно уловил в нем сходство с Олем или скорее даже с Кальеном, во взгляде ли, осанке — наместник не мог сказать.