«Она утонула...»

Открытый судебный процесс с участием руководителей учений, независимых экспертов и потерпевших мог бы поставить в этом деле точку. Но то, что происходило на заседаниях военных судов, однозначно характеризует российскую судебную систему как встроенную в вертикаль исполнительной власти. Главная военная прокуратура и лично Александр Савенков оказывали не просто давление на военные суды — я убежден, что тексты ряда судебных решений готовились в переулке Хользунова[7]. Да и вообще нужен ли независимый суд в условиях тоталитарного режима, при отсутствии выборов, оппозиции, свободы слова и других основных институтов демократии? Со справедливым разрешением дела «Курска», как и с историей разворовывания российского Военно-морского флота, фактического его уничтожения, как и с судебными процессами над видными российскими адмиралами, которые этому разворовыванию препятствовали, придется ждать до смены режима, которая неминуема.
Русская служба Би-би-си опубликовала материал «Эхо „Курска“: 10 лет спустя». Корреспондент Артем Кречетников изложил позицию отца легендарного Дмитрия Колесникова, чьи слова «Не надо отчаиваться» стали символом мужества подводников нашего времени.
«В 2005 году Роман Колесников и еще несколько родственников погибших, недовольных прекращением расследования в России, обратились в Страсбургский суд по правам человека, однако и там их надежды не оправдались. Колесников возмущен тем, что вопрос о принятии дела к рассмотрению решался почти пять лет.
За это время оказывавший юридическую поддержку истцам адвокат Борис Кузнецов получил политическое убежище в США, контракт с ним истек, да и вообще страсти улеглись, желание судиться перегорело, и в результате иск был отозван.
За последние годы взгляды Романа Колесникова претерпели существенную метаморфозу. В интервью Русской службе Би-би-си он сказал, что Владимир Путин, по его мнению, в 2000 году не должен был отвечать за недофинансирование ВМФ и упадок ремонтной и спасательной базы в предыдущую эпоху. „Разборки в суде только принесут вред государству. Надо заниматься совсем другими делами — восстановлением флота“, — заявил он».
Роман Колесников.
Я не осуждаю Романа Колесникова, но и не разделяю его позицию. Некоторые из «моих» родственников упрекают меня в том, что среди подписантов оказался только один Роман Колесников.
Они правы, это моя ошибка. Меня гипнотизировала героическая личность Дмитрия Колесникова и жесткая позиция его родителей. Сожалею, что преувеличил роль наследственности. Я убежден, что свое решение об отзыве жалобы из Европейского суда по правам человека Роман Колесников принял под давлением, не поставив в известность ни других родственников, которые настаивали на доведении дела до конца, ни меня.
И дело вовсе не в причинении вреда государству, о чем говорит Роман Колесников. Речь идет о конкретных людях, для которых собственная карьера дороже человеческих жизней, а понятия «честь» и «совесть» существуют в абстрактном виде и с должностью не пересекаются. Это их преступная халатность и показуха привели к трагедии.
Меня привела в бешенство даже не гнусная полуулыбочка нашего президента на одном из американских телеканалов, а тот факт, что, гоняя по примыкающей к президентской резиденции акватории Черного моря, он знал и о гибели большей части экипажа, и о том, что из кормовых отсеков «Курска» звучали сигналы SOS. Когда встал вопрос об ответственности виновных адмиралов и офицеров, именно Путин через своих подручных опричников Устинова, Савенкова, Куроедова, Попова и Моцака заставил следователей и экспертов лгать и фальсифицировать доказательства. Согласиться с такими результатами расследования я не могу. К счастью, еще не вечер: дело по иску Колкутина к «Новой газете» лежит в Страсбурге, и Европейский суд еще скажет свое слово.
За эти годы я много потерял, и меня нередко спрашивают: «Зачем тебе это надо?! Ты был успешным, небедным, уважаемым… Зачем?..»
Для меня самого было бы странно, если бы я поступил иначе. Я бы удивился.
Во втором издании книги я описываю события, которые произошли после выхода первого издания, опровергаю некоторые версии гибели «Курска», появившиеся или получившие развитие после 2005 года, и пересматриваю роль некоторых лиц, определивших судьбу уголовного дела по факту гибели корабля и экипажа. В первую очередь речь идет об оценке действий и решений Владимира Путина.
Однажды в Интернете я наткнулся на опрос фонда «Общественное мнение», проведенный в годовщину гибели экипажа «К-141». Приведу некоторые цифры из него.
81 % опрошенных хочет знать истинные причины гибели корабля и экипажа, притом что 68 % считают, что истинные причины трагедии так и не узнают. На вопрос о причинах гибели корабля и экипажа 32 % респондентов в России и 48 % в Москве считают, что причина кроется в действиях российских военных, а в версию о причастности к трагедии иностранных государств верят 27 % российских граждан и 26 % москвичей. Действиям российских властей оценку «плохо» и «очень плохо» поставили 60 % опрошенных, а 55 % так оценили действия военно-морского руководства. Норвежским спасателям оценки «хорошо» и «очень хорошо» поставили 76 % опрошенных. За необходимость принять иностранную помощь высказались 89 % респондентов, а 84 % признали, что обращение за помощью было запоздалым.
Спустя 11 лет цифры наверняка были бы другими. И я не исключаю, что властям России и руководству ВМФ за действия по спасению экипажа поставило бы положительные оценки подавляющее большинство опрошенных.
Второе издание книги «Она утонула…» нужно для того, чтобы люди знали, кто сегодня правит Россией, у кого кровь на руках и пятна на совести.
Памятник морякам-подводникам, погибшим в мирное время, в Мурманске. Памятник включает в себя часть рубки подводной лодки «Курск».
* * *
Когда книга уже была закончена, договор с издательством подписан, а редактор Эмма Дарвис вычитывала рукопись, мне позвонил почтовый служащий, конторка которого расположена на первом этаже нашего 31-этажного билдинга, и сообщил, что поступил пакет из Москвы.
Я знал, что один из моих бывших подзащитных — командующий Северным флотом адмирал Олег Александрович Ерофеев — написал книгу «Как это было. Аварийность в Военно-морском флоте страны». Естественно, мне захотелось иметь эту книгу с автографом, и я набрал номер адмирала. И вот спустя несколько недель, расписавшись у почтового служащего, я в лифте разрываю плотную целлофановую упаковку бандероли и читаю автограф Ерофеева.
В дальнейшем я не раз буду обращаться к книге адмирала Ерофеева. Самой трагедии «Курска» он посвятил всего несколько страниц, но в описании других аварий и катастроф просматривается некая закономерность и взаимосвязь. Я включаю Олега Александровича Ерофеева в число экспертов, поэтому представлю его.
Олег Ерофеев родился 10 июля 1940 года в Петропавловске-Камчатском в семье летчика морской авиации. В 1961 году окончил Каспийское высшее военно-морское училище им. С. М. Кирова в Баку по штурманской специальности и был направлен для дальнейшего прохождения службы на Северный флот. С октября 1961 года по июнь 1963 года служил командиром рулевой группы средней дизельной подводной лодки проекта 633, а затем — командиром электронавигационной группы атомной подводной лодки «К-50» 1-й флотилии ПЛА СФ. В феврале 1 965 года назначен командиром штурманской боевой части атомной подводной лодки «К-14», которая в этом же году осуществила переход с Северного на Тихоокеанский флот подо льдами Арктики.
В 1969 году с отличием окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ по специальности командир подводной лодки и был назначен помощником командира атомной подводной лодки с крылатыми ракетами «К-116» 10-й дивизии 15-й эскадры ПЛ Камчатской военной флотилии КТОФ. С 1 969 по 1971 год был старшим помощником командира ПЛА «К-14», а с 1971 по 1974 год — командиром стратегической подводной лодки «К-451». В 1976 году с отличием окончил Военно-морскую академию. В 1976–1980 годах был начальником штаба, заместителем командира 25-й дивизии стратегических подводных лодок КТОФ, а в 1980–1982 годах — командиром 45-й дивизии многоцелевых подводных лодок КТОФ. С 1982 по 1985 год являлся начальником штаба, первым заместителем командующего 2-й флотилией подводных лодок КТОФ.