Работа для смертника (СИ)

— Пс-с, почтенный. У меня полный набор человеческих зубов, а вот ушей недостает. Левое своё не одолжишь?
Субчик на мгновение замер, уважительно посмотрел на белозубую
улыбку, продемонстрированную летунцом, и сдержанно выдохнул. Показав
легким кивком, что намек понят, он, не мешкая, нырнул в ближайший
закоулок.
— Докатился. Жулье уже не в силах напугать. Впору менять тунца на облик сборщика податей, — посетовал летунец, проводив субчика печальным взглядом.
— Лёт, с кем ты там вздумал болтать? Мы уже почитай пришли. Потерпи и не суйся без крайней надобности в это дело, — попросил Пол-лица, подходя к нужному дворику.
— Буду нем, как рыба, — клятвенно заверил летунец, погружаясь в воду.
Встав напротив калитки, отмеченной символом прощального дома знати, Пол-лица немедля постучал.
— Это смертник. Пустите, — прозвучал за оградой знакомый голос Пилия.
Калитка распахнулась во всю ширь, являя взору чахлый сад подле обветшалого особнячка с наглухо закрытыми ставнями.
— Ненароком заметил, что вы не подали нищим. Отчего же не проявить сострадание? — участливо полюбопытствовал Пилий, встречая Пол-лица у куста самшита.
— Сострадание присуще нарушившим правила посетителям этой улочки. Бедолаги тщетно надеются разжалобить положенное им в наказание проклятие, совершив напоследок благое деяние. А попрошайки, стекающиеся сюда со всего города, с удовольствием принимают подаяние от нескончаемого потока отчаявшихся людей. Впрочем, и я бы выказал милость будь у меня то, что на самом деле потребно здешним нищим, — снимая обманную личину каменщика, равнодушно пояснил Пол-лица.
— Что же им надо, кроме пары монет? — удивился Пилий, жестом приглашая смертника пройти к дому.
— Уверенности в том, что паршивую улочку можно покинуть. У меня ее тоже нет, — сухо сообщил Пол-лица, углядев в затененных углах сада лихого вида типчиков при мечах.
— Это чтобы нас никто не тревожил, — проследив за взглядом смертника, излишне беспечно сказал Пилий.
Остальной путь до особнячка проделали в молчании. Перед смертником услужливо отворили дверь и сопроводили через пустынный коридор в комнату расположенную в правом крыле здания. Обходительный Пилий удалился, усадив смертника за массивный стол, все убранство которого составляли низкорослый куст розы в глиняном вазоне и бедно украшенный канделябр.
— Не нравится мне этот Пилий. Он тот еще проныра, — прошептал летунец, угрюмо поглядывая на плотно захлопнутые ставни единственного окна.
Смертник лишь обреченно вздохнул, уловив торопливую речь, доносившуюся из коридора. Тотчас в комнату вошел Пилий в обществе
долговязого мужчины, носившего плащ из черного бархата. Незнакомец
бесцеремонно оглядел смертника и чинно уселся напротив.
— Вы смертник? — послышался его резкий голос.
Пол-лица ответил небрежным кивком.
— Вас вроде бы называют Пол-лица. За что же дают такие прозвища? — прищурился долговязый, постукивая по дубовой столешнице пальцами.
— Повинна моя манера всегда покрывать голову капюшоном. Посему многим кажется, что половина лица не видна.
— Они заблуждаются. Лично я совершенно не вижу лица. А имя, данное от рождения? До того как вы стали смертником? — грубо усмехнувшись, уточнил незнакомец.
— Уже позабыл.
— Надеюсь, свое ремесло еще помните. Прежде чем приступать к делу недурно бы узреть ваши умения, — свел брови долговязый.
— Пилий уже наблюдал за моей работой. Его свидетельства не достаточно? — недовольно поджал губы Пол-лица.
— Мне бы очень хотелось самому присутствовать при демонстрации вашего мастерства несчастий, приличествующего поистине даровитым смертникам, — повелительным тоном, не признающим отказов, проговорил долговязый.
— Ну, хорошо. Подкинуть раз-другой монету? Сможете убедиться, что мне неизменно будет сопутствовать неудача, — скрепя сердце согласился Пол-лица.
— Ловкачество с монетой достойно фигляра и впечатлит разве что праздную толпу. Поговаривают, будто прикосновение смертника по его прихоти навлекает горести. Вот роза. Пусть ее постигнет какая-нибудь незавидная участь, — высказал настойчивое пожелание долговязый.
Пол-лица пожал плечами и безотлагательно схватил пальцами листочки розового куста. Помяв их немного он, словно передумав, положил руки на стол, более ничего не предпринимая.
Свечи в канделябре потрескивали, терпение долговязого помалу иссякало, а роза по-прежнему источала сладкое благоухание, вызывающе раскинув пышные бутоны.
— Может, пощупаете листья еще раз? — язвительно спросил Пилий, суровея лицом.
Недобрую атмосферу подозрительности установившуюся в комнате развеял громкий хруст. Ножка стола неожиданно отломилась и осыпалась в труху. Долговязый только теперь углядел, что дерево столешницы рассохлось, покрывшись дорожками сквозных трещин. Еще недавно добротная мебель зашаталась, визгливо поскрипывая. Миг и стол ухнул вниз, обратившись в древесную пыль. Вместе с ним грохнулся канделябр, а вазон с розой, издав хлопок, разлетелся брызгами черепков по полу.
— Ладный был стол, — печально вздохнул Пилий, заботливо подбирая
уцелевший канделябр.
— Желательно чтобы неприятность произошла с самим цветком, без порчи обстановки. Меня бы вполне устроило его скоротечное усыхание, — сказал с упреком долговязый, стряхивая труху с одежды.
— Заказывали несчастье, а не казнь. Иначе надобно звать палача заместо смертника. К слову, для чего меня пригласили? — невозмутимо оборвал спор о розе Пол-лица.
— Неужели этого не обговаривали? Освободить некоего господина от проклятия. Привычное для вас дело, — отводя взгляд, затараторил долговязый.
— Хотелось бы понять, с чем именно доведется столкнуться, — непреклонно проговорил Пол-лица.
— Пожалуй, проще будет показать. Пройдемте в… другую комнату, — забегав глазами, предложил долговязый.
— Сперва предъявите оплату, — остановив учтивым движением руки вскочившего собеседника, холодно попросил Пол-лица.
Долговязый ехидно разулыбался, переглянулся с Пилием и, подумав, кивнул ему.
— Не доверяете. Ну, воля ваша, — демонстрируя редкие зубы, ухмыльнулся Пилий и вышел из помещения.
После непродолжительного отсутствия Пилий вернулся с металлической пластиной в руках и показал ее смертнику.
— Получите следом за успешным окончанием дела, — уточнил Пилий, бережно проводя пальцами по выпуклым письменам, теснившимся на поверхности пластины.
— Зачем вам такое старье? Это даже прочесть невозможно. Берите лучше деньгами, — силясь изобразить доброжелательность, посоветовал долговязый.
— Деньги теряют ценность к концу жизни, — вычурно отказался Пол-лица.
— Собираетесь умирать? — удивился долговязый.
— Моя работа понуждает быть постоянно готовым к смерти.
— Ах да, работа. Пора начинать, если вас больше ничто не тревожит, — с нажимом заявил долговязый.
Снедаемый множеством опасений Пол-лица деланно склонил голову. Комнату с многострадальной розой без промедлений оставили и проследовали по уже знакомому коридору в левое крыло особнячка. Перед внушительной дверью, затворенной снаружи на засов, недолгий поход завершился. Пилий проворно открыл дверь, предложив смертнику зайти первым. Мрачное нутро помещения без окон пугало, но Пол-лица не выдав замешательства, переступил порог. За ним вошел долговязый, а спустя несколько ударов сердца из сопредельной каморки ввалилась четверка мечников с подсвечниками.
Дрожащий свет отбросил темень в пустые углы душного каземата. Полосатые тени от громоздкой клетки, занимавшей центр незатейливой тюрьмы, заплясали на голых стенах. В плену железных прутьев пребывали две сидячие фигуры, привязанные к стульям. Головы узников с напяленными на них засаленными мешками смятенно поворачивались из стороны в сторону.
Когда дверь закрыли, и в коридоре щелкнул засов, долговязый обратился к смертнику:
— Вот ваша работа. Того, что сидит в клетке слева убил хм… дорогой мне человек. За такое злодеяние, если не ошибаюсь, проклятие разыщет его и покарает смертью. Дорогой мне человек не должен пострадать. Сманите проклятие на правого, сделав его живцом.