Моя цель — звезды

— Формайл? Этот клоун?
— Именно. Из Четырехмильного цирка. Все только о нем и судачат.
— Это он самый?
— Да не может быть! Он похож на человека.
Заинтригованные, однако настороженные, сливки общества кучковались вокруг Формайла.
— Ну вот и они, — пробормотал Фойл в сторону Робин.
— Расслабься. Они тебя только потрогают. Если ты их сумеешь развлечь, они примут тебя любым. Оставайся на моей волне.
— Вы тот самый устрашающий человек с цирком, Формайл?
Кто же еще? Улыбнись.
— Именно я, мадам. Если не верите, прикоснитесь ко мне.
— Вы, кажется, искренне гордитесь собой. Разве можно гордиться дурновкусием?
Трудность в том, что нынче вкуса как такового почти ни у кого нет.
— Трудность в том, что нынче вкуса как такового почти ни у кого нет. Я полагаю, мне повезло.
— Он счастливчик. Но при этом ужасно неприлично себя ведет.
— Неприлично. Он же не дурак.
— Он ужасен, но обаятелен. А почему вы сейчас не кривляетесь?
— Я под чужим влиянием, мадам.
— О, дорогой мой, вы что, пьяны? Я леди Шрапнель. Вы когда заплачете?
— Я под вашим влиянием, леди Шрапнель.
— Ах вы проказник. Чарльз! Чарльз, поспеши сюда и спаси Формайла. Я на него плохо влияю.
Виктор из RCA Victor[29].
— Формайл, это вы? Я впечатлен! Во сколько вам обходится подобный антураж?
Отвечай искренне.
— В сорок тысяч, Виктор.
— О Боже! Еженедельно?
— Ежедневно.
— Ежедневно?! Зачем же вы тратите такую уйму денег?
Искренне!
— Я стремлюсь добиться известности, Виктор.
— Ха! Вы серьезно?
— Я тебе говорила, Чарльз, он проказник.
— Черт побери, такой подход действует освежающе! Клаус! А подойди-ка сюда. Вот этот бестактный юнец тратит сорок тысяч в день… добиваясь известности, можешь себе такое представить?
Шкода из Шкоды.
— Добрый вечер, Формайл! Меня весьма заинтересовало таинственное возрождение вашего родового имени. Вы случайно не дальний потомок председателя изначального совета директоров Церерской компании?
Искренне.
— Нет, Шкода. Титул стал моим за деньги. Я купил компанию. Я выскочка.
— Отлично. Toujours de l’audace![30]
— Клянусь, Формайл, вы устрашающе откровенны!
— Я тебе говорил, что он бестактен. Это так освежает. Вокруг полно выскочек, молодой человек, но никто из них не осмеливается этого признать! Элизабет, снизойдите своим вниманием к нам и Формайлу с Цереры.
— О, Формайл! Умираю от любопытства.
Леди Элизабет Ситроен.
— Это правда, что вы таскаете за собой передвижной колледж?
Тебя слегка прощупывают.
— Передвижной университет, леди Элизабет.
— Но зачем, Формайл?
— О, мадам, в наши дни так нелегко тратить деньги. Приходится выдумывать самые что ни на есть дурацкие предлоги. Если бы кому-то вдруг удалось изобрести новый экстравагантный способ…
— Вам бы следовало возить за собой изобретателя, Формайл.
— У меня один такой уже есть, не так ли, Робин? Увы, он увлечен вечными двигателями. А мне нужен постоянный мот. Может быть, кто-то из присутствующих согласится одолжить мне младшего сына клана?
— Согласится одолжить?! Да вам многие бы с радостью доплачивали за такую разгрузку!
— А что, Формайл, разработчика вечных двигателей вам недостаточно?
— Нет. Это шокирующая бессмыслица. Весь смысл экстравагантности в том, чтобы вести себя как дурак и чувствовать себя дураком, но наслаждаться этим! Какое наслаждение может принести вечный двигатель? В чем экстравагантность энтропии? Миллионы в мусорную корзину, ни цента энтропии — таково мое кредо!
Все рассмеялись. Собравшаяся вокруг Формайла толпа росла. Он их впечатлил и расположил к себе. Он стал их новой игрушкой. Потом настала полночь, большие часы пробили Новый год, и разномастная толпа приготовилась джонтировать по всем уголкам мира.
— Отправляйтесь с нами на Яву, Формайл! Там чудесная вечеринка законников у Региса Шеффилда. Мы собираемся разыграть пьеску о Жалостливом Судье.
— В Гонконг, Формайл!
— В Токио, Формайл! В Гонконге сейчас дождь. Давайте к нам в Токио. И цирк свой не забудьте.
— Благодарю вас, но — нет. Я отправляюсь в Шанхай, в Советский кафедральный собор. Я обещаю исключительное вознаграждение тому, кто первый найдет недостаток в моем костюме. Буду с вами через два часа. Робин, ты готова?
Не джонтируй с места: это считается дурным тоном. Выйди из зала. Медленно. С шиком. Обменяйся приветственными кивками с губернатором… комиссаром… их супругами… Отлично. Не забудь подбодрить помощников. Да не его, идиот! Это лейтенант-губернатор. Так, хорошо. Ты произвел фурор. Тебя приняли. А что дальше?
— Теперь то, зачем мы прибыли в Канберру.
— Я думала, мы на бал прибыли.
— На бал. И за человеком по имени Форрест.
— А кто это?
— Бен Форрест, из экипажа «Ворги». У меня три ниточки к человеку, который приказал, чтобы меня бросили подыхать. Три имени. Кок в Риме, его зовут Поджи. Костоправ в Шанхае, по имени Орел. И этот человек, Форрест. Комбинированная операция: их розыск, совмещенный с внедрением в высшие круги. Ясно?
— Ясно.
— У нас два часа, чтобы расшевелить Форреста. Ты помнишь координаты местного консервного завода? Где у них тут рабочий поселок?
— Я не участвую в твоем возмездии «Ворге». Я ищу свою семью.
— Это комбинированная операция, во всех смыслах, — проскрежетал Фойл с такой дикарской яростью, что девушка только моргнула и вмиг джонтировала. Когда он переместился в свою палатку посреди лагеря Четырехмильного цирка, раскинутого на Джервис-Бич, она уже переодевалась в дорожную одежду. Фойл оглядел ее. Он к ней больше не прикасался, хотя и приказал, по соображениям безопасности, чтобы она жила в его палатке. Робин перехватила его взгляд и остановилась в ожидании.
Он покачал головой.
— С этим покончено.
— Как интересно. Ты завершил карьеру насильника?
— Одевайся, — велел он, контролируя себя. — Скажи остальным, чтобы через два часа цирк был в Шанхае.
В двенадцать тридцать пополуночи Фойл и Робин явились в центральный офис рабочего городка Австралийской консервной компании. Они потребовали себе идентификаторы для прохода на территорию и были встречены лично мэром.
— С Новым годом, с Новым годом, — пропел тот. — Счастливого Нового года! Вы в гости? Как приятно вам помочь. Позвольте?
Он указал им на роскошный вертолет и сам сел в пилотское кресло.
— У нас нынче много гостей. У нас городок дружный. Самый дружный городок компании во всем мире. — Вертолет лавировал между небоскребов. — Вот ледовый дворец… слева центр плавания… вот под тем большим куполом — лыжный трамплин… там снег круглый год… Под той прозрачной крышей — тропические сады. Пальмы, орхидеи, фрукты, попугаи… А вот наш рынок. А вот театр. У нас своя служба вещания, трехмерка, все пять чувств. А взгляните только на футбольный стадион! Вы знаете, что двое наших ребят стали любимцами Америки? Тернер правым рокне, а Отис левым торпом[31].
— Мне говорили, — пробормотал Фойл.
— Дассэр, мы заботимся обо всем, абсолютно обо всем! Нет нужды джонтировать вокруг света в поисках развлечений: Австралийская консервная компания доставит их вам домой! Наш городок — Вселенная в миниатюре. Самая счастливая Вселенная на свете.
— Я так посмотрю, у вас проблемы с прогульщиками.
Мэр гнул свою линию, захлебываясь от восторга:
— Посмотрите на улицы. Видите эти велосипеды? Мотоциклы? Машины? Мы обеспечиваем больший достаток на душу населения, чем любой город на земле! Взгляните на эти дома! Это не дома, это дворцы! Наши рабочие счастливы и богаты! Именно мы обеспечиваем им богатую и счастливую жизнь!
— Но вы их удерживаете?
— Что вы имеете в виду? Разумеется, мы…
— Да полноте, с нами-то можно говорить начистоту. Мы ведь не наниматься прибыли. Вы их удерживаете силой?