Оковы для ари (СИ)

— Я… я никогда… Ищи себе другого сумасшедшего! — вжавшись в кресло, мечтая с ним слиться, а лучше, стать невидимым, выпалил Хентебесир.
— Ты всерьёз собрался сыграть со мной в эту игру, дракон? — приостановилась богиня и, развернувшись, плавно поплыла к мужчине, отчего у Игрэйта на голове волосы встали дыбом. — Представь, что будет, если вся Адальфива узнает, что князь Темнодолья призвал одну из Отверженных. С её помощью уничтожил первую ари Герхильда, покушался на вторую. За это Ледяной объявит на тебя охоту. Поймает и выпотрошит, как какую-нибудь перепёлку.
— А если начну говорить я? — вжимая голову в плечи, тем не менее нашёл в себе смелость вякнуть Хентебесир. — Расскажу, что ты ожила!
— Ну тогда мне придётся тебя убить. Здесь и сейчас. А потом найти кого-нибудь посговорчивее. И поумнее. Ты ведь так и не получил от Леу ею обещанное.
— Не получил, — выцедил сквозь стиснутые зубы Огненный. — Скальде женился и передал ари силу.
— И в этом вся моя сестра, — меланхолично произнесла богиня. — Мелкие интриги и пакости — вот и всё, на что её хватает. Хватало. Но я, князь, предпочитаю действовать широкомасштабно и мыслить глобально. Как насчёт честной победы над Его Великолепием в честном бою? Ну почти честном. Сразись с Герхильдом и тогда уже точно станешь императором.
Его Светлость криво ухмыльнулся:
— В Адальфиве нет ни одного дракона, не то что превосходящего Скальде по силе — нет даже равного ему. Да, я мечтал о Сумеречном престоле, но я не самоубийца и не доставлю кузену удовольствия лишить меня жизни.
— Скоро в Сумеречной империи начнутся празднества по случаю коронации нового правителя, — заговорщицки улыбнулась Тёмная королева, не обратив внимания на опасения тальдена. — На Алом турнире сразятся лучшие драконы Адальфивы.
— Сразятся между собой, на потеху публике. Но никто, а я тем более, не осмелится бросить вызов Ледяному. Алый турнир — уже давно просто традиция. Повод попировать и померяться силами на глазах у прекрасных эсселин.
— И всё же обычай существует. — Нити тьмы, вытекая из короны, вплетались в светлые волосы богини. — До коронации любой тальден может оспорить право наследника на престол.
— Может. Но, повторюсь, сумасшедших среди нас нет.
— А что там, кстати, прилагается к трону? — снова пропустила мимо ушей слова тальдена Древняя. — Ари повелителя?
Усмехнулась, заметив, как в глазах Огненного полыхнула жажда. Жажда обладания той, что его презирала.
— Ари Герхильда станет твоей, Игрэйт. Захочешь — убьёшь, захочешь — превратишь в элири. Заманчиво, не правда ли? Стоит тебе одержать над Ледяным в бою победу, и весь мир признает тебя сильнейшим из сильнейших. И тогда уже никто не осмелится посягнуть на Сумеречный трон. Он будет всецело твой. Как и прекрасная супруга наследника. Только представь, как Её Лучезарность будет смотреться в кандалах в подземелье. Ари Герхильда, — пропела, — твоя пленница.
— Ты и про Сольвер знаешь? — искушение поддаться сладким речам богини сильнее хмеля туманило разум.
— И про неё тоже.
— И как же я, по-твоему, смогу одолеть кузена?
— Подойди, — поманила тальдена Древняя.
Видя, что тот не торопится выполнять её повеление, Мельвезейн сама приблизилась к Хентебесиру. Склонилась к князю, оплетая его лентами тумана, и прежде, чем тот успел отстраниться, губами прикоснулась к губам мужчины. Игрэйт дёрнулся, от опасной близости, от силы, ожёгшей тело, забурлившей в нём, прокатившейся яростным огнём по венам. Едва не задохнулся от ощущения мощи, которая (в это сложно было поверить) каким-то непостижимым образом сумела уместиться в хрупком человеческом теле.
— Я поделюсь с тобой своей силой, дракон. С нею ты уничтожишь Скальде Герхильда. Взамен же прошу немногого — жертв, которые должен будешь мне приносить.
Князь молчал, пытаясь собраться с мыслями и ругая себя за то, что за завтраком столько выпил. Столь важное решение, как вступление в сговор с воскресшей богиней, следовало принимать на трезвую голову. Но Мельвезейн не намерена была ждать. И что он должен ей ответить? Отказаться? Но тогда Тёмная королева его прикончит. Сразу же. Согласиться? Заманчиво. Будет приятно наконец разделаться с кузеном, ещё приятней — наказать его ари. Ну а с Древней можно будет и потом разобраться. А лучше — переложить миссию по спасению мира на других тальденов.
Его Светлость мечтательно прикрыл глаза. С каким же наслаждением он разорвёт Скальде глотку, а потом, распаляемый сопротивлением и отчаяньем его ари, силой возьмёт непокорную. Фьярре придётся смотреть, как умирает любимый муж. Она будет кричать от боли, захлёбываться слезами и молить о пощаде, пока он, победитель, будет наслаждаться её нежным, таким желанным телом.
— Согласен! — сорвалось с губ, возможно, опрометчивое, но произнесённое с твёрдой уверенностью. — Будут тебе жертвы!
— Ну вот и отлично. А сейчас, — оглянулась, обнажая в улыбке острые клыки богиня, — не помешало бы подкрепиться. Подойди-ка сюда, малышка.
Огненный проследил за взглядом Древней и увидел жавшуюся у стены служанку, о которой уже успел позабыть. Девушка не шевелилась, парализованная страхом. Глотала слёзы и всхлипывала чуть слышно.
— Игрэйт Хентебесир, ты отдаёшь мне эту милую девочку?
— Отдаю, — спустя секунду или две нехотя проговорил Его Светлость и отвернулся, чтобы не видеть того, что должно было за этим последовать.
  
Глава 6 
 
Тонуть и таять, в глазах дракона и от драконьего внимания — совершенно нормально. А ещё неизбежно и правильно. Это как дышать воздухом, без которого долго не проживёшь. Вот так и я без своего Герхильда весь прошлый месяц находилась между жизнью и смертью. Ладно, перегибаю палку. Но без него мне действительно пришлось несладко. А теперь я чувствовала, что наконец оживаю.
Снова могу дышать полной грудью.
— Привет. Ты как? — Наверное, прозвучало глупо. Но лучше уж говорить глупости, чем продолжать хранить молчание, которое ощущалось преградой, что встала между мною и Скальде.
Ущипнула себя легонько. Так, на всякий случай. Вдруг это сон. Один из тех, что снились мне почти каждую ночь и по закону подлости прерывались на самом волнующем моменте. Когда, оказавшись рядом, Герхильд хватал меня в охапку. Не то чтобы придушить, не то желая истерзать мои губы долгожданными поцелуями.
Всякий раз я надеялась, что случится второе — пусть себе терзает на здоровье, но понимала, что ожидать следует первого. Знала, что будет непросто. Но главное, я вернулась! И сделаю всё возможное, чтобы растопить ледышку в груди тальдена.
Уж мне-то не привыкать превращать Ледяного в Огненного.
— Симпатичненько тут у вас, — и снова невпопад. Рассеянно оглядела комнату, в которой мы стояли, как борцы на ринге перед началом схватки, и обстановка которой меня совершенно не интересовала.
А тот, кто интересовал, кто последние недели занимал мои мысли и, кажется, уже целую вечность владел моим сердцем, не спешил меняться в лице. Оно, как и прежде, было совершенно невозмутимым и, в принципе, совершенным.
Кто-то скажет, что черты лица Ледяного слишком резкие. Мне же они казались идеальными. И высокий лоб, затемнённый выбившейся из хвоста прядью, и чёткая линия губ. Волевой подбородок без намёка на щетину. Широкие, такие выразительные скулы. Но особого внимания заслуживали его глаза. Порой почти прозрачные, безмятежно серые, а иногда вбиравшиеся в себя весь сумрак пасмурного дня.
Сейчас же они как будто заледенели. Скальде смотрел на меня, не отрывая взгляда, абсолютно ничего не выражающего, и обдавал одному ему присущим холодом.
Но после всего, через что прошла, подморозить меня будет непросто.
— Скальде… — первой сделала шаг навстречу, раз уж Его Прохладность не спешил выпадать из амплуа истукана.
Не успела я так подумать, как Герхильд шевельнулся. Вернее, взял и решительно от меня отвернулся, а потом молча вышел из комнаты.
Ну, клёво.