Оковы для ари (СИ)

И сдалось ему это «между нами». А Фьярра (коза драная-передраная) и здесь умудрилась подгадить. Мало того что, оказывается, шпионила за мной неизвестно сколько, так ещё и снова подставила подножку! Что она ему там понарассказывала, лишь бы отвести от себя угрозу? Даже предположить страшно.
— Скальде, я не могу изменить прошлого. Но неужели это так важно? Что до тебя в моей жизни был кто-то другой. Если сейчас в ней есть место только для тебя одного.
Горькая усмешка и слова, протыкающие моё сердце, как зубочистки несчастную тарталетку:
— Для меня было важно знать, кто находится со мною рядом. Кого я сделал своей ари. Но тебя я не знаю, Аня. Ты для меня чужая. Я взял в жёны лгунью и самозванку, явившуюся в Ледяной Лог только за тем, чтобы потом вернуться в другой мир, к другому мужчине, с которым связала себя нерушимыми узами.
Как будто с глухим разговариваю. А ещё со слепым. Жалко только, что не с немым.
Всё, сдаюсь, не могу больше.
— Чёрт с тобой! Делай уже своего ребёнка и проваливай на все четыре стороны. Чтобы я больше тебя не видела и не слышала. Чёртов ты ледяной дракон!
Замерла, чувствуя на себе взгляд, пронизывающий зимней стужей. Не в силах больше пошевелиться и опасаясь того, что должно было сейчас случиться. Много я насопротивляюсь, пришпиленная льдом к кровати, словно насекомое к картонке булавкой.
Зажмурилась, когда глаза затянуло мутной пеленой, и почувствовала, как чары осыпаются с рук ледяной крошкой. Вздрогнула от громкого удара — это захлопнулись дверные створки. Быстрые шаги, постепенно стихающие в другой комнате, пока их окончательно не поглотила тишина.
Обессиленная, я сжалась в комок. На кровати, укрытой крупинками льда. Приходилось признать, магическо-психологическую установку драконов: «ложь — предательство, которое не прощают, не забывают и уж тем более после обмана больше никогда не доверяют» изжить из сознания Ледяного будет непросто.
Но когда в моей жизни было хоть что-нибудь просто?
  
Глава 7 
 
Не заметила, как задремала. Проснулась от чьего-то приглушённого рычания. Неужели Герхильд снова нарисовался? Приподнявшись на локтях, осоловело оглядела комнату, подсвеченную соскальзывающим с небосклона и тающим в дымке сумерек солнцем. Покои ари были просторнее невестиных апартаментов и обставлены с большей помпезностью. Если сдвинуть к стенам мебель, можно будет замутить средневековую дискотеку для всех замковых бездельников.
Рык повторился. Короткий, глухой и всё такой же грозный. От него всё внутри похолодело, а на висках выступили капельки пота.
Сон как рукой сняло. Напряжённый взгляд метнулся по пестротканым коврам и замер на постланных у каминов шкурах. Одна такая шкура, целое шкурище, бесшумно приподнявшись, теперь подкрадывалось к кровати.
Скалясь.
— Снежок? — Я чуть не уронила на пол челюсть. И сердце, едва не выскочив из груди, туда же не уронилось.
Когда кьёрд, одним прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, тяжело приземлился на лапы. В опасной близости от меня, судорожно прижимавшей к груди скомканное в кулаках покрывало — сомнительную защиту от этого плотоядного.
— Р-р-р… — устрашающе выдал котяра.
— Мамочки, — жалобно пропищала я, когда снежный зверюга хищно осклабился, демонстрируя острые, блестящие от слюны клыки, и приник к кровати, будто готовился наброситься и растерзать блудную хозяйку.
Когда выходила замуж, всего каких-то несколько недель назад, мой питомец весом и объёмами походил на крепенького бульдога. А теперь вымахал до размеров взрослого ротвейлера. Ну или молодого тигра. Клыкастого и явно чем-то недовольного.
Неужели тоже обиделся? За то, что исчезла из этого мира, оставив его с фальшивой хозяйкой.
Ох уж эти мужчины. С виду большие, а ведут себя как дети малые. Только и знают что рыкать, причём оба. Первому вот прям сейчас подавай ребёнка. Второй, по всей видимости, решил со мной не церемониться и просто меня слопать. Мол, нечего было своего воспитанника на произвол судьбы бросать.
— Снежок, миленький, не ешь меня. Это настоящая я. Честное слово, настоящая.
Зажмурилась и почувствовала, как в щёку мне ткнулся прохладный нос или, скорее, носяра. Шумно дыша, кьёрд скрупулёзно меня обнюхивал. Втянув когти, трогал лапой. А когда закончил с проверкой на натуральность, повалил навзничь, погребя под собой, и начал… к счастью, не обедать, а, гортанно урча, вылизывать мне лицо.
— Хороший мой, я тоже по тебе скучала, — рассмеялась, зарываясь пальцами в снежную шерсть своего красавца. Крупинки снега прохладой касались кожи и капельками талой воды стекали по запястьям.
Вот такой, повизгивающей от счастья, в крепких котячьих объятиях, меня и застали служанки. Ни я, ни кьёрд поначалу не обратили на них внимания. Снежок с упоением шершавым языком продолжал скрабировать мне лицо, а девушки тем временем мялись на пороге и неловко покашливали, наблюдая за сладкой парочкой: мокрой мной и моим любимым котом, вот так легко сменившим гнев на милость.
Герхильду не помешало бы у него поучиться.
— Ваша Лучезарность, — выступила вперёд девушка в остроконечном чепце и сером полотняном платье, — мы можем войти?
— Снежок, милый, дай передохнуть. Потом доиграем. — Я выбралась из-под кьёрда попытки эдак с пятой и сделала себе пометку в памяти: вплотную заняться его воспитанием.
Сразу после того как перевоспитаю Скальде.
— Проходите. — Выпрямилась, стараясь придать себе величавый вид, а своей подмоченной моське выражение благородной невозмутимости. Покерфейс, как у Его Отмороженности.
Снежок пушистой табуреткой растянулся у меня под ногами, поджав передние лапы. Пройдя в спальню, девушки слаженно присели в реверансах, после чего всё та же чернобровка сказала:
— Его Великолепие просил вас не тревожить, поэтому я не стала приносить обед. Ваша Лучезарность, изволите отужинать сейчас или как обычно?
— Как обычно, — отозвалась, всматриваясь в незнакомые лица.
Есть не хотелось. То ли из-за незабываемого приёма благоверного, испортившего мне не только настроение, но и аппетит. То ли тело ещё не поняло, что сменило анорексичную хозяйку на ту, которая кушать умела и любила.
Очередное приседание и взгляд, устремлённый на резную спинку кровати.
— Тогда с вашего позволения мы подготовим вас к грядущей ночи.
Краснели они тоже сообща. И одинаково бездарно, опуская головы, пытались спрятать смущённые улыбки.
— И что же случится грядущей ночью?
— Ну как же, — подала голос вторая камеристка, становясь похожей пунцовыми щеками на матрёшку. — Сегодня ведь последний день вашего уединения. Правитель сказал, что придёт к вам.
А я помогу ему от меня выйти сразу же после того, как войдёт.
— В купальне уже всё готово, Ваша Лучезарность, — негромко произнесла самая младшая на вид, с веснушками и задорными кудряшками, пламенными завитками выбивавшимися из-под широкой оборки чепца.
— Ваша Лучезарность, — робко проронила первая девушка, видя, что я не спешу бежать в купальню, чтобы потом во всей красе предстать пред грозными очами императора, — это был приказ Его Великолепия.
Подозреваю, что настроение у драконовельможества сейчас будет похуже моего. То есть прескверное. Не хотелось бы, чтобы из-за наших баталий пострадали служанки. Они-то не виноваты, что Ледяной такой ревнивец и собственник. Да и после проявленной кьёрдом радости не помешало бы как минимум умыться. Лучше — понежиться в горячей, ароматной воде. Вдруг удастся расслабиться, вернуть себе хорошее расположение духа и его же твёрдость.
Снежок за нами в купальню не последовал. Порывался, конечно, не желая расставаться с хозяйкой даже на самое короткое мгновенье. Наверное, боялся, что опять пропаду. Однако мои помощницы, не церемонясь, захлопнули перед мохнатой мордой двери. И пока я кайфовала в бассейне, кьёрд не переставал полосовать те когтями.
Жаль, всё хорошее рано или поздно заканчивается. В моём случае удовольствие прервалось до обидного рано, сменившись болезненной процедурой депиляции. Вот что за непруха такая! Как становиться императрицей — так Фьярра. А как лишаться на теле растительности — так мучайся Аня.