Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 1

«На открытом пространстве в центре города стоит дворец Ньярлатхотепа. Здесь можно узнать все секреты, хотя цена такого обучения поистине ужасна.»
Я не сомневался, что это была обитель мрачного Ньярлатхотепа. Хотя мысль о том, чтобы войти в эту тёмную структуру, потрясла меня до предела, я неуверенно направился к дверному проёму, мои ноги руководствовались каким-то другим интеллектом, нежели собственным. Через этот могучий портал я вошёл в абсолютную темноту, как в моём неосвещённом путешествии через эфир в это отвратительное место.
Постепенно непроницаемый мрак сменился странным зелёным свечением, которое освещало внешнюю поверхность планеты; и в этом болезненном гангренозном свете я увидел то, что ни один человек никогда не должен быть обречён увидеть.
Я оказался в длинном зале с высоким сводчатым потолком, который поддерживался колоннами из чистейшего чёрного дерева; по обеим сторонам этого зала были выстроены существа различных кошмарных форм. Здесь был Хнум с бараньей головой, Анубис с головой шакала и Мать Таурт, ужасная в своём ожирении.
Прокажённые тряслись и рыдали, и ракообразные твари смотрели на меня со злобой; через эти ряды аморфных и адских созданий мое тёло волочилось против своей воли. Когти царапали мои руки и ноги, а живот скручивался от отвращения, вызванного прикосновением больной плоти. Воздух был наполнен завываниями и криками, пока прокажённые непристойно танцевали и ласкали меня в богохульном ритуале разврата; а в дальнем конце зала было самое ужасающее зрелище из всех, даже страшнее чёрного колосса из моих видений, — житель дворца — Ньярлатхотеп.
Великий Древний пристально посмотрел на меня, его взгляд, разрывающий мою душу и наполняющий меня отчаянием, был настолько ужасным, что я закрыл глаза, чтобы не видеть этот пугающий облик неописуемого зла. Под этим взглядом мое существо начало таять, как будто оно поглощалось какой-то непреодолимой силой. Я терял то немногое, что оставалось во мне; мои некромантические силы, которые, как я теперь понял, были ничем по сравнению с силами обитателя этого тёмного мира; силы были отняты у меня и рассеяны по всей Вселенной, и мне никогда их не восстановить.
Под этим взглядом мои разум и душа были атакованы со всех сторон страхом и ненавистью; я пошатнулся, когда он разорвал мое существо, срывая мою жизнь слой за слоем, как шелуху. Отчаяние охватило меня, но я был не в силах бороться, не в силах сдержать непреодолимую силу, которая подавляла мою волю. Медленно что-то вытягивалось из меня, что-то несущественное, но совершенно необходимое для моего будущего бытия; я ничего не мог сделать, в своей глупости я совершил слишком много шагов, и теперь заслужил окончательное наказание. Моё видение затуманилось в близорукой дымке; образы и видения моего дома и семьи плыли перед моими глазами, а затем исчезли, как будто их никогда не существовало. А потом, поначалу медленно, я почувствовал, как таю, растворяясь в небытии.
Я поднялся наверх, бестелесный; поплыл над головами кошмарной толпы, проходя через холодный каменный потолок дворца, который не был препятствием для моего движения, и оказался на зловещем свету планеты. Я был чем-то меньше, чем живой, но смерть стала недоступна мне. Город раскинулся подо мной в панорамном виде великолепия и ужаса, и я увидел, как из мрачного чёрного здания дворца Ньярлатхотепа по всему мегаполису распространялась гигантская аморфная масса. Она медленно исходила наружу, пока все вещи не скрылись от моего взора, и, покрыв весь видимый мне пейзаж, масса сжалась, чтобы снова сформировать чёрный колосс из моих видений. Внутренне я вздрогнул, но поднимаясь всё выше и дальше от города, когда сцена уменьшилась до микроскопических размеров, я смотрел на спектакль с более отстранённым интересом.
Постепенно масса земли подо мной приняла вид шара, когда я начал путешествие от планеты Ньярлатхотепа в чёрные глубины космоса. Зависнув неподвижно, не двигаясь ни вперёд, ни в сторону от царства Древнего, я стал свидетелем последнего акта в драме, развернувшейся передо мной. С поверхности планеты вырвался луч света или энергии, уходящий из этого мира в беззвёздную ночь, направляясь, как я понял, к моей родной планете. Затем все стихло, и я остался совершенно один в этой вселенной за пределами звезд.
Мои воспоминания исчезают с каждым часом; скоро я ничего не буду помнить, скоро я буду свободен от всех остатков человечности. И пока я пребываю здесь, подвешенный во времени и пространстве, каковым я буду всю вечность, я чувствую нечто сродни удовлетворению. У меня есть здесь покой, более великий покой, чем у мёртвых; но этот покой нарушается одной смутной мыслью, и я рад, что скоро она будет навсегда удалена из моего разума. Я не помню, откуда мне это известно, но уверен в этом сильнее, чем в своём собственном существовании. Ньярлатхотеп больше не ходит по поверхности Шарнота, он больше не вершит суд в своем великом чёрном дворце, ибо тот луч света, который отправился в тёмный эфир, нёс в себе бич для человечества.
В небольшой тускло освещенной мансардной комнате тело шевелится и встаёт на ноги. Его глаза горят, как тлеющие чёрные угли, и на его лице играет ужасная загадочная улыбка; и когда он рассматривает крыши города через маленькое чердачное окно, его руки поднимаются в жесте триумфа.
Он прошёл через преграды, установленные для него Старшими Богами; он свободен, свободен снова ходить по Земле, свободен пробираться в умы людей и порабощать их души. Именно я дал ему шанс сбежать, я в своем безумном стремлении к власти предоставил ему средства, необходимые для его возвращения на Землю.
Ньярлатхотеп ходит по нашему миру в облике человека, потому что, когда он забрал моё существо и мои воспоминания, он также отнял у меня и физический аспект. В моем теле сейчас обитает бессмертная сущность Ньярлатхотепа Ужасного.
Перевод: А. Черепанов
Июнь, 2018
 Генри С. Уайтхед и Говард Филлипс Лавкрафт 
 БОТОН 
 
Вольный перевод рассказа «Bothon» (1932). Совместное произведение Генри С. Уайтхеда и Говарда Ф. Лавкрафта. Судя по стилю и содержанию рассказ на 99 % написан Уайтхедом, а Лавкрафт лишь добавил «пугающие прилагательные». В официальном списке сочинений Лавкрафта «Bothon» не значится. У Г. Уайтхеда есть всего два рассказа, переведенных на русский язык: Ловушка (тоже в соавторстве с Лавкрафтом) и Губы. Этот перевод будет третьим. Сам рассказ кажется каким-то недоработанным, в нем есть сюжетные и смысловые несостыковки. Непонятно откуда Уайтхед взял, что столицей Атлантиды был город Алу, когда всем «известно», что главным городом был Метрополис.
Пауэрс Мередит, незадолго до ужина, находясь в ванной, примыкающей к его комнате в клубе «Нью-Йорк Сити», выронил кусок мыла на мраморный пол. Пытаясь поднять его, он ударился головой об умывальник. Ушиб был сильным, и почти сразу на голове Мередита всплыла заметная шишка.
Поужинав в гриль-баре, и не имея никаких планов на вечер, Мередит отправился в тихую клубную библиотеку, пустующую в этот час. Он расположился с новой книгой возле затененной лампы. Время от времени случайное касание головой о спинку кожаного кресла напоминало Мередиту о неприятном инциденте в ванной. Когда это повторилось несколько раз, и стало действовать Мередиту на нервы, он сел поперек кресла, закинув ноги на подлокотник. Никто больше не заходил в библиотеку. Слабые щелкающие звуки доносились до Мередита из бильярдной комнаты, где играли двое мужчин. Но поглощенный своей книгой, он не замечал их. Единственным звуком, достигающим его сознания, был шум дождя на улице. Успокаивающее журчание проникало в комнату через высокие полуоткрытые окна. Мередит продолжал читать.
Перелистнув девяносто шестую страницу книги, он услышал глухой звук, похожий на взрыв, пришедший с большого расстояния. Насторожившись и удерживая палец на странице, Мередит прислушался. Вскоре он услышал грохот, как будто обрушилась стена бесконечной высоты, и неисчислимые тонны кирпичей рухнули вниз. Не было сомнений, что где-то вдали произошла страшная катастрофа. Мередит бросил книгу и, повинуясь импульсу, бросился к двери. Он никого не встретил, пока бежал вниз по лестнице. Но в раздевалке, через которую лежал его путь, два человека болтали как ни в чем не бывало. Мередит мельком глянул на них, удивившись их спокойствию, затем толкнул дверь на улицу и замер в изумлении. Ни одного человека!