После поцелуя
Маргарет отвернулась к окну.
– Итак, надо понимать, – заговорила она, – если я позволю вам вернуться к привычному образу жизни, если мысли обо мне не будут донимать вас больше, это будет своего рода жестом милосердия, этаким благотворительным актом с моей стороны?
– Маргарет... – Его голос внезапно прозвучал так близко, что она едва не подскочила от изумления.
Хоторн стоял рядом и осторожно поглаживал одним пальцем воротник ее жакета, словно ненароком задевая сзади шею Маргарет. Следом за этим его палец скользнул глубже, под воротник, чтобы пробежать по нежной коже. Маргарет замерла, ее дыхание прервалось на мгновение, а потом она судорожно вздохнула.
Он не должен так прикасаться к ней, это недопустимо.
– Маргарет, скажи «да», – шепнул Хоторн, почти касаясь ее уха губами.
Женщина ничего не сказала в ответ, и Майкл продолжил:
– Я хочу понять, почему мне не удается вас забыть.
Маргарет медленно повернулась и посмотрела на него.
– Всего один поцелуй, – торопил ее Монтрейн. – А когда мы поцелуемся, волшебство растает, я снова стану самим собой.
– Один поцелуй... – рассеянно повторила Маргарет, стараясь держаться как ни в чем не бывало.
Маргарет медленно закрыла глаза и замерла в ожидании. В ее груди будто вспыхнули тысячи искр, ее щеки разгорелись, как раскаленная жаровня. Ее пухлые губы слегка подрагивали в ожидании, она дышала слишком тяжело, словно только что пробежала не одну милю.
Но вместо того чтобы отдаться сладости поцелуя, ощутить вкус его губ, Маргарет почувствовала, как Хоторн провел по ее губам пальцем. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой улыбающееся лицо Майкла.
– Нет, не здесь, – сказал он. – Я хочу поцеловать тебя там, где никто не сможет нам помешать.
Она удивленно заморгала, растеряв всю свою уверенность.
По лицу Монтрейна пробежала легкая, едва уловимая усмешка, затем он подошел к небольшому столику.
Маргарет украдкой прижала руку к ноющей груди. Собрав вещи Маргарет, Монтрейн вернулся к ней. Он отдал ей «Записки» Августина X, сумочку, а затем помог завернуться в шаль.
Возле двери он обернулся и предложил ей руку. Маргарет изумленно посмотрела на него. Они обменялись взглядами, один из вопросов задан, и на него получен ответ. Хочет ли она поехать с ним? Да, хочет до отчаяния! Разумно ли это? Нет! Можно ли доверять этому человеку? В его обществе она с первой их встречи чувствовала себя в безопасности, но едва ли в этот момент можно было говорить о доверии с ее стороны.
Один поцелуй. Искушение, приглашение к дальнейшей любовной игре. Это было так привлекательно, что Маргарет не могла воспротивиться. Слово «желание» она не раз встречала в «Записках» Августина X, но в собственной жизни Маргарет никогда и не думала о нем. Один поцелуй – и все.
Возможно, она всего лишь хочет обогатить свою жизнь неким опытом, чтобы воспоминания о нем согревали ее в старости. «Я целовала графа», – сможет сказать она своим ученицам. И девочки будут заливисто смеяться.
Улыбнувшись, Маргарет протянула Хоторну руку и вместе с ним вышла из комнаты.
Глава 8
Громкие удары сердца, от которых содрогается тело возлюбленного, говорят о его способностях и запасе жизненных сил.
Они вместе вышли из дома графа Бэбиджа, встретив по пути только стоявшего у дверей мажордома. Монтрейн слегка кивнул ему, и он отступил назад, чего не делал при встречах с Маргарет.
Будь она дворецким, при виде графа, выходящего из дома с неизвестной, скромно одетой дамой, она бы, пожалуй, онемела от удивления. Впрочем, Маргарет, быстро забыла о возможных переживаниях слуги.
Монтрейн подошел к дворецкому, перекинулся с ним несколькими словами, а затем вернулся к Маргарет. Сдержанная немногословность графа больше говорила о его влиянии, чем болтовня некоторых людей.
Хоторн молча подвел свою спутницу к сверкающей черной карете, запряженной четверкой великолепных гнедых лошадей. С козел тут же спрыгнул лакей и распахнул перед Маргарет дверцу экипажа. Монтрейн шагнул в сторону, пропуская ее вперед, и не говоря ни слова ждал, пока она справится с нерешительностью и сядет в карету.
Наконец Маргарет тяжело вздохнула и уселась на сиденье. Монтрейн устроился напротив нее, спиной к лошадям. Шторки были раздвинуты, но Маргарет мало интересовал пейзаж за окном. Она предпочитала смотреть на Майкла.
– В непростое путешествие я отправляюсь с вами, – заметила она. – Всего один шаг от скромности и добропорядочности к недопустимости и безумию. Это невероятно!
– Вы считаете себя безумной? – спросил Майкл, скривив губы в улыбке.
– Да, – призналась Маргарет. Но... опасность? Почему она не чувствует опасности? Больше того, все ее существо замерло в нетерпеливом ожидании.
– А что, есть ли на свете маленькие Эстерли, которые ждут свою мать? – неожиданно спросил Хоторн.
– У меня нет детей, – тихо ответила Маргарет. Она очень сожалела об этом, но уже смирилась с мыслью о том, что никогда не сможет родить ребенка.
– Неужели ни тетушек, ни дядюшек, ни родителей? – продолжал допытываться Майкл.
– Нет. – Маргарет отрицательно покачала головой. У нее никого нет, кроме Пенелопы, но их связывала дружба, а не кровное родство.
– А братья и сестры есть? – не унимался Хоторн. Его любопытство становилось невыносимым.
– Почему вы меня об этом спрашиваете?
– Мне просто хотелось знать, есть ли на свете хоть кто-то, кого обеспокоит ваше отсутствие, – объяснил Хоторн.
– Только мои ученицы, – ответила Маргарет, – но и они не ждут меня раньше завтрашнего дня.
Похоже, ее слова не на шутку удивили графа.
– Я учу маленьких деревенских девочек, – поспешила объяснить Маргарет.
– Но выговор у вас лондонский, – заметил Майкл.
– Я родилась и выросла в Лондоне, – призналась женщина.
В карете Хоторн чувствовал себя так же непринужденно, как и во время их первой встречи на террасе.
– И чему же вы их учите? – спросил граф.
Маргарет улыбнулась.
– Я учу девочек правильно читать и писать, – объяснила она. – А также основам счета, немного – французскому. Стараюсь развить способности малышек к рисованию.
– Почему вы уехали из Лондона? – продолжал расспросы Хоторн.
– Мне захотелось перемен, – призналась Маргарет. – Порой мне кажется, что я не должна любить провинцию, но мне нравится тамошняя жизнь. А ведь многие относятся к ней с презрением.
– Так вы из-за этого приехали сюда? Из-за того, что жизнь в провинции противоречит вашей натуре?
Мысли Маргарет путались, потому что она безумно хотела, чтобы Майкл поцеловал ее.
– Почему вы сказали Бэбби, что вы замужем? – спросил Хоторн, словно предполагая, что Маргарет не признается ему в том, что очарована им.
– Потому что многие мужчины не любят иметь дело с женщинами, – терпеливо объяснила Маргарет. – К тому же клиент должен знать, что в случае необходимости муж сможет защитить свою жену. Мало ли что может случиться, – добавила она многозначительно.
– А что, Бэбби недостаточно корректно вел себя с вами? – Лицо Хоторна мгновенно изменилось, улыбка исчезла.
– Нет, – улыбнулась Маргарет, – но у меня сложилось впечатление, что граф Бэбидж несколько робеет при разговоре со мной. Признаюсь, во время беседы с ним мне показалось, что граф немного напоминает... симпатичного ежика. И еще у него бывает такой умильный вид, как буд-то он что-то пытается скрыть.
– Думаю, Бэбби не был бы в восторге от ваших замечаний, – сказал Хоторн, к которому вернулось доброе расположение духа. – Он пребывает в полной уверенности, что все дамы от него без ума. – Рука графа Монтрейна крепко сжала рукоятку прогулочной трости, он смотрел на Маргарет пронзительным взглядом своих синих глаз.
«Я хочу понять, почему мне не удается вас забыть».
Эта же мысль не раз в последнее время приходила в голову Маргарет. Выходит, он испытывает те же чувства, что и она. И все же голос разума не оставлял ее в покое, она так и слышала его нашептывания: «Ты должна быть осторожна с ним, благоразумна и рассудительна».