Искупление (СИ)

Гарри решил следить за событиями в волшебном сообществе. Для этого, хоть и с отвращением, но пришлось подписаться на “Пророк”. Пролистывая страницы газеты, парень с омерзением читал льстивые восхваления в свой адрес. Все его поступки переворачивали с ног на голову. Те действия, которые со слов издания раньше свидетельствовали о его ненормальности, теперь превозносились до небес. В самых незначительных из них маги искали признаки его Избранности. Теперь уже газета в открытую обвиняла Волдеморта, естественно, не называя его имени. Сейчас уже не скрывались от общественности факты нападения Пожирателей на магглов и семьи магглорожденных волшебников.
Но была одна новость, которая неожиданно вызвала у парня положительные эмоции. Это смещение с должности Фаджа. В принципе, Поттеру было наплевать на бывшего министра. Гарри не испытывал ненависти к мужчине. Но в эти смутные времена, когда почти в открытую ведутся военные действия, магическое сообщество нуждается в другом лидере. Который не будет прятать голову в песок, надеясь, что все образуется само собой. И выбранный на должность министра бывший глава Аврората казался наиболее подходящей кандидатурой. Эти новости вывели парня из состояния апатии. Но ненадолго.
Собственная никчемность доводила до отчаяния. Юноша мечтал закрыть глаза и так навсегда и остаться в темноте, не возвращаясь в реальный мир. Иногда возникали мысли о самоубийстве. Но тут же вспоминалось проклятое Пророчество. А вдруг действительно только он может покончить с Волдемортом? Тогда надо приложить все силы, чтобы оно осуществилось. Может быть, мир хоть немного изменится к лучшему. А людям станет легче жить. Но чтобы как-то справиться с этим красноглазым монстром, необходимы были знания и подготовка. Гарри совершенно не представлял, чем нужно владеть, чтобы победить Волдеморта. Его познания, навыки боя и магическая мощь вызывали невольное уважение.
В такие моменты парень вновь начинал злиться на директора. Он уже столько лет подвергается всевозможным испытаниям и опасностям. Выкручивается из них, только благодаря феноменальной везучести и своевременной помощи. А подготовку к решающему сражению с ним никто не проводит. И, видимо, не собираются этого делать. Стоит только вспомнить учителей по ЗоТИ, которые у них преподавали. Ведь, в конце концов, сам Дамблдор в свое время победил Гриндевальда и считается одним из сильнейших магов. Так неужели он, зная содержания Пророчества, не задумался о том, что к битве нужно готовиться? Ну не арсеналом же школьных заклятий Гарри должен одолеть Волдеморта. Что может он противопоставить сильнейшему Темному волшебнику за много веков? Но ничто не говорило хоть о каких-то попытках подготовить Избранного. Парень усмехнулся сам себе: «Ну вот. Снейп был прав! Я уже тоже стал называть себя Избранным. Как он про это говорит? Комплекс «героя»?».
От таких мыслей вновь вспомнился зельевар и данная ему Клятва. Да и новое украшение на запястье не давало о ней забыть. Гарри постоянно задумывался о том, как ее осуществить. Ведь Снейп не хочет его ни видеть, ни слышать. Все чаще Поттер вспоминал профессора. Раньше при возникновении неразрешимых вопросов или при странных происшествиях первой мыслью было: «Надо спросить у Дамблдора». Сейчас же старый маг потерял для парня свой авторитет. Гарри представлял реакцию Снейпа, его саркастичную манеру объяснять. Профессор обязательно прошелся бы по умственным способностям гриффиндорца, но все равно ответил бы. Ведь Снейп тоже обладал немалыми познаниями. Не зря он уже много лет пытается занять должность преподавателя ЗоТИ. Гарри чувствовал, что зельевар, несмотря на мерзкий характер, был бы лучшим учителем этого предмета, если сравнивать с остальными. Откуда у парня такая уверенность, он даже себе объяснить не мог. Но ощущал, что у Снейпа он мог бы многому научиться. Гарри нахмурился: «Что-то в последнее время Снейп не выходит у меня из головы. Может, это последствия Клятвы? Хотя и до этого я все время думал о нем, пытался понять». Самое интересное, что парень практически полностью простил профессора за все годы издевательств. Простил и принял это как само собой разумеющееся. Как кару за причиненные Снейпу мучения.
К смерти Сириуса Гарри относился двояко. С одной стороны, страдал от того, что они так и не смогли стать по-настоящему близкими людьми. А с другой – боялся того, каким человеком при ближайшем общении мог оказаться крестный. Вспоминая так и необъясненную Сириусом жестокую выходку, юноша каждый раз содрогался.
Все чаще Гарри возвращался мыслями к Снейпу. Желание увидеться с ним и поговорить становилось сильнее. Прекрасно помня, чем закончились прошлые попытки, парень понимал, что зельевар не захочет с ним разговаривать. Написать письмо – глупо. Снейп даже читать его не станет, не то чтобы ответить. Но, возможно, после принесенной Клятвы профессор оттает. Может быть, он сможет подсказать, что необходимо сделать для ее исполнения. К тому же можно попытаться попросить зельевара позаниматься с ним защитой. Хоть надежды на положительный ответ у парня не было. Да и смысл мечтать о встрече с Северусом, если это неосуществимо до сентября. Гарри совершенно не представлял, где Снейп проводит летние каникулы. Живет ли в это время в Хогвартсе, или у него где-то есть свое жилье. Узнать это было невозможно. Могли возникнуть совершенно не нужные вопросы. Да и кто мог знать адрес Снейпа, кроме Дамблдора? А спрашивать такое у директора Гарри бы точно не решился. Не хватало еще, чтобы тот полазил по воспоминаниям юноши. Профессор обязательно захочет понять, с чем связано такое любопытство.
Гарри решил, что расскажет друзьям о Пророчестве. Но был твердо уверен, что ни слова не скажет о данной Клятве. О Пророчестве знало слишком много народа. Все равно рано или поздно придется поделиться с Роном и Гермионой своими знаниями. А вот взаимоотношения со Снейпом касались только их двоих. Да еще и задевали честь семьи Поттеров. И Гарри, как последний представитель, не хотел полоскать грязное белье перед чужими людьми. Даже перед друзьями.
За такими мыслями и пролетели несколько недель каникул. В один из таких наполненных апатией вечеров внизу раздался дверной звонок. Гарри сперва даже не обратил на него внимания. Но когда из прихожей послышались недовольные крики дяди Вернона, парень прислушался. Так орать Дурсль мог только на приходящих к Гарри магов.
- Мальчишка!
Неожиданный рев Вернона заставил юношу скатиться с кровати. Но от долгого лежания и редких приемов пищи его зашатало после резкого движения. Поэтому выходил из комнаты и спускался по лестнице он уже медленно, придерживаясь рукой за стену. Оказавшись в прихожей, Гарри в немом удивлении открыл рот. На пороге стоял не кто иной, как Альбус Дамблдор собственной персоной. Парень был настолько шокирован приходом директора, что только молча смотрел на него, совершенно забыв поздороваться. В последний раз они общались в тот вечер, когда Гарри разнес директорский кабинет. Но Дамблдор как ни в чем не бывало улыбнулся юноше.
- А, Гарри, мой мальчик, здравствуй.
Гарри в ответ лишь кивнул.
- Вы пришли, чтобы забрать меня? – в голосе прозвучала надежда.
- Нет, Гарри, еще не время. Нам с тобой нужно обсудить некоторые вопросы. А заберу тебя как раз ко Дню Рождения. Если ты не против.
Естественно, парень был против. Но что толку возражать? Все равно, если директор сказал, то его уже не переубедишь.
- Может, пройдем в гостиную? – Дамблдор вопросительно глянул на Дурсля.
Вернон все это время молчал, словно зачарованный. Внимательно слушал разговор в надежде, что этот чудаковатый старик пришел, чтобы забрать мальчишку. Но услышав, что щенок с этим странным дедом хотят расположиться в гостиной, вновь вскипел.
- Еще чего не хватало! – Дурсль взревел, как раненый бык. – Если к тебе пришли гости, то и принимай их в своей комнате.
И он тыкнул толстым пальцем в Гарри:
 – Мы с семьей в гостиной отдыхаем. Нам там только всяких странных личностей не хватало, – перевел он грозный взгляд на Дамблдора.