Коронный разряд

Зато мы дали имена всем пяти будущим соколятам.
— Домой к нам зайдешь? Есть мороженое. Много. Можно с медом.
— Нет времени, — виновато развел он руками. — Я поблагодарить хотел, — протянул он навстречу свою лапищу и убедительно потряс мою руку в рукопожатии.
Аэропорт остался целым, без войны и неприятной дипломатии, когда от тебя вытирают ноги, а ты улыбаешься и приглашаешь заходить еще. Его родня высоко это оценит, а уж зрелище отъезжающего из аэропорта Юсупова Амира со свитой, на вишневых девятках начинающих свой путь в соседнее княжество, обещали заснять со всех ракурсов и прислать копию. Попросту других машин такси внезапно НИГДЕ не оказалось. Все занято, бывает. Тут главное руками виновато разводить и не смеяться глазами слишком сильно.
— Тебе тоже спасибо, — ответно пожал я крепкую руку.
— Да ладно тебе… А что хотели то? — Полюбопытствовал-таки Артем. — Если не секрет, конечно.
— Да какой секрет, — пожал я плечами. Скоро сами догадаются. — Признали, дали документ о том, что на два года старше. Дату дня рождения поправили на настоящую. Плюс еще мелочи, — грустно посмотрел я на дом и почти сразу отметил любопытствующее лицо Лены за занавеской второго этажа.
— Сильно, — положил он пятерню на свой затылок и принялся массировать умственную деятельность. — Фамилию свою дали?
— Нет, оставили эту. — не стал я делать секрета.
— Значит… — Замялся он.
— Бастардом, наверное, — подсказал я ему то, что он не хотел произносить.
— Не так плохо, если подумать, — скрывая скепсис, произнес Артем. — Права те же самые. Герб можно носить, хотя, если честно, я бы не советовал, — вздохнул он, откидывая напускной энтузиазм. — Я думал, в семью возьмут.
— Старые мои документы они аннулировать не могут?
— Нет конечно.
— Значит, вообще без разницы, — пожал я плечами. — Что он приехал, что нет.
— Тогда за что «спасибо»? — Удивился он.
— За то, что посчитал это важным для меня, — признательно посмотрел на него. — Нашел, придержал родных и все организовал.
— Я ведь ради аэропорта, — засмущался друг.
— Да кого ты обманываешь, топтыгин? Ты же знать не мог, зачем он приехал, — усмехнулся я его алым пятнам смущения на щеках. — Если бы Амира по другой причине прислали, мы бы там все до фундамента снесли.
— Ну, я не думаю, что было бы все так… остро, — отвернулся он чуть в сторону. — Я верил, что вы договоритесь в любом случае.
— В общем, спасибо, — хлопнул я по плечу этой громадине. — За веру — тоже. Будет тебе подарок. Правда, хотел к дню рождения, но… — Махнул я рукой с улыбкой.
— Да не надо… — Засобирался он. — На день рождения — приглашаю! Завтра — жду! Встретимся еще! — Попятился он к машине.
— Присядь пока в мою, — указал я на опель. — Или панамку надень, печет.
И спокойно повернул к дому. Позади, конечно, пытались извиняться и сообщали, что вот-вот уедут, но обязательно позвонят. Однако, как ожидалось, ни шума мотора, ни звука шин отъезжающего микроавтобуса не было. Артем — весьма культурный и приличный молодой человек, и даже некогда носил очки. Он так не может.
— Привет! — Махнула рукой Лена с дивана гостиной. — Артем Шуйский зайдет? — С интересом смотрела она за окошко.
Я приветственно качнул головой и тут же повел отрицательно, обозначая ответ.
Заготовленный подарок оказался на своем месте, в огнеупорной ячейке потайной секции шкафа. Увесистые папки, которые пришлось нести обеими руками, предварительно замотав в праздничную ткань и обвязав шелковой лентой. Разве что одна бумажка, слегка потрепанная, осталась наверху — хрустящая, с записями, пропущенными через копировку, оттисками нескольких печатей и нечитаемыми закорючками росписи. Но главное — все на ней отлично читалось. Ну и еще кое-что прихватил и положил вместе с остальным во вместительную холщовую сумку.
— Вот, — потеснив Артема на заднем сиденье своей машины, сел я рядом и положил папки из сумки пока что между нами, украсив бумажкой-копией.
Осталось только загадочно посмотреть и дожидаться реакции.
Артем, правда, делал вид вежливого, но очень опаздывающего гостя — то есть, смотрел на часы, тоскливо посматривал на микроавтобус, да и вообще…
— Это что? — Заинтересовался он, мощно вдыхая воздух, будто принюхиваясь.
А бланк-то сверху знакомый, угу.
— Ничего не напоминает? — Подбодрил я его, указав взять хрустящую бумагу железнодорожной накладной в руки.
— А должно? — Посмотрел он на меня чуть настороженно, внимательно вчитываясь и хмурясь.
— Емкости с фенолом. Сошли с рельс позавчера в двадцати километрах под Шуйском, разбились и упали в мелкую речку — приток Шуи.
Артем вздрогнул и вцепился в бумагу так, что та стала расползаться под пальцами.
— Район оцеплен войсками, бригады МЧС осуществили ликвидацию, движение поездов приостановлено на шесть часов, блокированы проезды двух близлежащих поселений, на объекте за зоной оцепления работали четыре бригады скорой помощи и два вертолета пожарной службы.
— Ты обещал подарок, — глухо отозвался Артем, пока еще не пуская свой рык наружу.
— Там не было фенола. — Вздохнул я, грустно улыбнувшись. — Это мои цистерны. Проблема в том, что министры вооруженных сил, министры МЧС, транспорта, экологии, здравоохранения и дорожного движения — твои министры. А ты ничего не знаешь, — указал я пальцем на накладную, уже почти порванную его руками.
— Я ничего не понимаю, кроме того, что ты мне пока еще друг, — наклонил он голову и хмуро посмотрел исподлобья.
Я поудобнее сел на кресло машины и посмотрел вперед, разрывая контакт взглядов. Иначе точно заведется.
— Это работает как фильтр. Берешь большую груду денег и ставишь на самый верх. Внизу должно оказаться столько же, ведь деньги чистые и без криминала. Но, знаешь, прилипает и существенно, где-то там, внутри механизма.
— Ты будешь рассказывать, как купил моих чиновников? — прогудел Артем.
Я укоризненно посмотрел на него и задержал взгляд на десяток секунд, пока тот не смутился и тоже устроился, чуть сгорбившись, смотреть по направлению машины.
— Так вот. Чистые деньги прилипают к грязным лапам, дело обычное. Иногда прилипает мало, иногда больше, иногда страшно много. Ведь все зависит от того, чьи деньги. А я, вроде как, простолюдин, и все мои компании тоже зарегистрированы на самых простых ребят. Таких каждый считал законной добычей, и не гнушался обидеть, забирая больше разумных пределов.
— Бедняги, — хмыкнул Артем, сложив руки на груди и параллельно о чем-то внимательно думая.
— Затем я ждал, пока деньги потратят. Недолго, к удивлению. Любую сумму можно потратить очень быстро, как оказалось. Дома, яхты, квартиры, машины, драгоценности, картины…
— Не играй на нервах.
— Да, собственно и все. — Пожал плечами. — Попросил одного из моих друзей назвать эти деньги своими, а меня — поверенным.
— Ты давал право аристократам на свои деньги? — Изумился Артем. — Они же никогда от них не откажутся.
— Не аристократам, друзьям, — подчеркнул я. — Затем шел к этим министрам и от имени поверенного просил все вернуть.
— Это же подстава.
— Я просил их воровать мои деньги? — Позволил я жесткости в голосе. — В общем, не вернуть деньги мне и не вернуть какому-нибудь древнему гербу — это ситуации очень разные.
— Шантаж?
— Да что вы весь день с этим шантажом, — возмутился я. — Просто верните то, что не ваше. Без процентов! Без огласки! Была яхта — отдай яхту, в чем вопрос? Была вилла — так отдай виллу? Я даже готов терять деньги на трансферте, ведь даже если вещи месяц, ее не продашь, как новую. И знаешь, что?
— Догадываюсь, — скрежетнул зубами Артем.
— Чиновник, у которого нет денег, отчего-то предпочитает отдать немного родины, но не собственных палат.
— Короче, ты всех купил. У меня дома!!!
— Да тихо ты, — отмахнулся я от его ярости. — Я между прочим, всегда выслушивал твои поздравления, и так не реагировал.
— Я, между прочим, всегда желал тебе только хорошего. — Едко отозвался он. — И всегда защищал от отца и родных!