Аратта. Книга 3. Змеиное Солнце
Разбойнику, который тащил упирающуюся Аюну, надоело с ней бороться. Он заломил ей руку так, что она упала на колени и взвыла от боли.
Над ее головой раздался резкий приказ на незнакомом языке. Аюну сразу отпустили. Она упала на усыпанную листьями землю, перекатилась и тут же вскочила, тяжело дыша и пытаясь пальцами пригладить взлохмаченные волосы. На зубах у нее хрустел песок, платье помялось и испачкалось. Аюна подумала, что, должно быть, выглядит таким же лесным пугалом, что и захватившие ее разбойники.
Она подняла взгляд и увидела перед собой высокого худого венда. Длинные с проседью волосы сосульками падали ему на лицо, но сам он, похоже, не был стар – хотя это было трудно понять под густой темно-синей раскраской. Его холодный взгляд неожиданно помог царевне успокоиться.
Долговязый что-то сказал одному из своих воинов. Аюна услышала свое имя и знакомое слово «сварга».
– Ты дочь Солнца? – перевел толмач, обращаясь к ней на довольно чистом языке Аратты.
Аюна кинулась к нему и схватила за руку, сама едва осознавая, что делает.
– Что вы такое творите?! Я царевна Аюна, а это мои люди! Да как вы только осмелились поднять руку на дочь Исвархи?! Вы знаете, что с вами теперь будет? – Она быстро думала, чем бы припугнуть дикарей. – Если не прекратите разбой, Исварха отвернется от вас и Первородный Змей пожрет вас во тьме! Немедленно отпустите моих людей!
Толмач быстро переводил ее слова. Долговязый венд слушал и кивал с очень довольным видом.
– Дочь Солнца, – произнес он на искаженном почти до неузнаваемости языке Аратты. – Хорошо!
Он оглянулся на своих людей и, махнув рукой, что-то прокричал им. Аюна поняла, что он их поторапливает. Но тут ему в ответ донесся нестройный восторженный вопль.
– Накхи! – вопили венды. – Накхи!
Что такого радостного в накхах, царевна не поняла. Эти четверо молодых воинов, раненных в последней битве, ехали в обозе в качестве дара ее свирепому жениху. Хоть их и везли в клетках, но одним своим присутствием они доставляли немало беспокойства охране. Когда Аюна впервые увидела их, то в недоумении спросила свою телохранительницу Янди, для чего нужны все эти решетки, если накхов все равно возвращают на родину. Та вначале удивленно воззрилась на госпожу, а затем без стеснения расхохоталась:
«Для них вернуться домой в колодках, в клетке, подобно зверям, – величайшее унижение. Не сомневайся, если они ухитрятся освободиться, то перебьют здесь всех. И тебя, солнцеликая».
«Зачем меня?» – изумилась Аюна.
«Лишь ради того, чтобы вернуться в свой дом с честью и славой…»
Сейчас, судя по застывшим лицам накхов, они отнюдь не разделяли радости вендов от встречи. Разбойники с хохотом тыкали сквозь прутья древками копий. Пленники глядели в никуда, даже не пытаясь защититься от ударов.
Но где охрана, которая всегда была рядом с ними? Царевна, тут же забыв о накхах, завертела головой, однако не увидела никого из своих людей. Где воины, где вся ее свита? Стряпухи, служанки, конюхи? Где, в конце концов, Янди, которая должна ее защищать?!
Наконец она увидела тела в траве и с ужасом осознала, что свиты у нее больше нет. Тех воинов ее охраны, кто еще пытался сопротивляться, быстро и безжалостно добивали у нее на глазах.
– Пойдем! – бросил на том же ломаном языке худой верзила, протягивая к ней руку.
– Нет! – Аюна отшатнулась. – Не тронь меня!
Тот что-то раздраженно бросил и отошел.
– Шерех говорит, ты должна идти с нами, царевна, – подал голос толмач. – Иначе тебя потащат на шесте, как связанную оленуху, а в этом мало чести. Лучше бы тебе послушаться.
– Вы пролили кровь воинов Аратты и подняли руку на дочь Солнца! – прошипела Аюна, сверкнув глазами. – Теперь вы все осуждены и прокляты!
Толмач усмехнулся:
– Все не так! Это Сварга послал тебя Шереху. Возблагодарим милость неба!
* * *Двое разбойников волокли Янди вверх по склону, явно выбирая укромное место. Янди не сопротивлялась. Лишь обреченно причитала, умоляя отпустить ее. Драться в честном бою с целой ватагой ей вовсе не хотелось. А то, что приятели этих двоих несколько огорчатся, когда увидят рядом с ней трупы своих сородичей, она не сомневалась.
Когда шум боя отдалился, один из бородачей, с вонючей щербатой пастью, оттолкнул второго и пихнул Янди под куст, запуская лапищу ей за пазуху. Он так и не успел понять, когда поднятые в умоляющем жесте ладони девушки резко ударили его по ушам, – вскинул голову, выкатил от боли глаза и умер. Скрытый в рукаве платья Янди длинный бронзовый шип воткнулся ему в гортань.
Труп душегуба обмяк, навалившись всей тяжестью на девушку. Она уперлась в него, будто отталкивая, и закричала, одновременно нашаривая на его поясе нож. Когда костяная рукоять оказалась у нее в руках, она умолкла, всхлипывая. Теперь оставалось только дождаться.
– Да хватит уже, сколько можно!
Второй дикарь наклонился, схватил приятеля за плечо, отталкивая тело. Застыл, осознав, что разговаривает с мертвецом, – а в следующий миг упал с костяной рукоятью, торчащей из затылка.
«Готово», – удовлетворенно отметила Янди, гордясь чистой работой.
Она не спешила вставать, лишь подняла голову, прислушиваясь и глядя сквозь ветви кустов на дорогу. Схватка уже закончилась. Девушка услышала поблизости бурный всплеск ликования и поняла из возгласов, что венды обнаружили в обозе четырех накхов, которых Киран послал с Аюной. Янди невольно посочувствовала их грядущей участи. Да уж, лучше им было погибнуть в той битве!
Из зарослей доносились крики и визг служанок. Одни венды уводили с дороги коней, другие обшаривали мертвые тела. Еще трое волокли вверх по склону упирающуюся Аюну.
«Если бы хотели с ней позабавиться – далеко бы тащить не стали, – раздумывала Янди. – Значит, царевна зачем-то нужна им целая и нетронутая. Необычная засада! Наверняка они знали, кого ждут…»
Между тем дорога опустела. Мертвецов оттащили в лес, приданое Аюны вместе с вьючными мулами исчезло, будто его и не было. Пожалуй, уже завтра никто не догадается, что в этом месте было побоище.
– Эй! – послышалось вдруг совсем рядом. – Давайте поторапливайтесь!
Янди упала в траву, прижалась к ближайшему трупу и вновь завизжала. В ответ раздался дружный хохот и шорох листьев под ногами. Должно быть, набежчики решили не дожидаться сородичей.
Когда шаги совсем затихли, Янди резко оттолкнула тело насильника, села и принялась тщательно вытирать окровавленный нож об одежду своей жертвы.
– Беспомощной деве опять пришлось самой постоять за себя! – с укором приговаривала она, обращаясь к отсутствующему собеседнику. – Где тебя носит, Элори? Почему вчера тебя не было на постоялом дворе? Небось опять влез в поножовщину, головорез ты этакий, и теперь где-то зализываешь раны? Сейчас, когда ты так нужен мне здесь…
Она стряхнула с волос сухие листья, села поудобнее и задумалась, глядя перед собой неподвижным взглядом прозрачно-зеленых глаз. Многие из очарованных ею мужчин сравнивали их с кошачьими, но точнее было бы назвать их змеиными, да и самой Янди в глубине души это польстило бы куда больше.
Что дальше?
Надо выручать Аюну, да поскорее, пока венды не ушли за реку, в глубину своих бескрайних чащоб. Без царевны к Шираму не подобраться. В памяти лазутчицы возник образ отбивающейся от вендов девушки. Аюна, похоже, не вполне понимала, в какую попала переделку, – она гневно кричала на разбойников, требовала отпустить, грозила смертью. Ясное дело, ничего, кроме смеха, эти угрозы у тащивших ее бородачей не вызвали. Но все же девчонка не сдавалась.
Куда хуже, если бы она молила о пощаде и ползала у вендов в ногах, пытаясь разжалобить. Янди не раз видела, как люди поразительно меняются в миг смертельной опасности. Могучие мужи порой начинали хныкать и молить о пощаде, а такие изнеженные девчонки, как Аюна, проявляли удивительную силу духа. Да, так гораздо лучше!
Впрочем, для чего лучше?