Чаша тьмы

Маг у стены шевельнулся еще раз, и в руке его возник тускло-серый, чуть светящийся по краям лезвия меч.
– Хум Хотургол! – блеклым голосом выдохнул Мур. – Это… запрещено… это заклятие запрещено в Джанхаре!
– На войне как на войне, – неприятно усмехнулся маг. – Надгробие из конского навоза меня не прельщает, уж извините!
– Что это еще за «хум»? – тихо спросил Курт.
– Страшная гадость, – так же тихо ответил Мур. – Омерзительная. Усмехаясь, маг начал медленно приближаться.
– Курт, брось меня на пол и телепортируйся! – быстро приказал Мур. – С Лаанроном на пальце у тебя не будет приступов, а этому придурку нужен в первую очередь я. Оставь меня, и я позабочусь, чтоб он тебя не преследовал!
– Ну вот еще! – возмутился Курт. – Откуда я знаю, что этот гад с тобой сделает?!
– Курт, шутки кончились, это слишком опасно! – торопливо сказал посох. – Этот псих окончательно свихнулся, раз использует Хум Хотургол!
– Врага нужно бить его же оружием, – наставительно заметил приближающийся маг. – Да? Хорошая идея… – рассеянно заметил Курт.
Еще миг он отрешенно созерцал приближающегося мага, а затем, ухватив прикроватную тумбочку, с силой швырнул ее в руку мага, держащую тусклый клинок. Мага шатнуло. Его рука дернулась, и страшный клинок коснулся его собственной магической защиты. Маг завизжал от страха. Защита осыпалась серебристым пеплом, а смерть, смотревшая из клинка рассеянными голубыми глазами, стремглав выпрыгнула наружу. Магу удалось создать еще одну защиту, но смерть разрушила ее легким касанием ладони. Маг создал еще одну… еще… еще…
Он был по колено в серебристом пепле, когда смерть, недовольно пожав плечами, втянулась обратно в меч. Ее голубые глаза закрылись. Меч упал на пол и исчез. Вслед за ним растаял серебристый пепел. Курт мельком подумал, что он был очень красивый. Что еще никогда ему не удавалось увидеть такого красивого пепла.
Маг не упал. Он тяжело осел, как подтаявший сугроб. Его глаза почти вылезли из орбит, а дышал он так, будто только что самолично перетаскал нафантазированную Муром гору конского навоза.
– Мои поздравления, хозяин, – удивленно и уважительно заметил Мур, – ты его сделал. Он теперь дня три колдовать не сможет.
– Значит, теперь ему можно набить морду! – обрадовался Курт.
– Нужно, – решительно поправил его посох, – нужно набить. Вот только пусть отдышится чуток, бедолага.
Старательно дышащий маг взирал на Курта в немом изумлении.
– Враг… воспользовался бы… каким-нибудь… чудовищным заклятием… – трудно выдохнул он. – А не…
– А не тумбочкой, – подсказал посох. – Враг уже прикончил бы тебя, болвана, а не морду бить собирался!
Маг вновь замолчал. Слышалось только его дыхание, свидетельствующее, вероятно, о глубоких внутренних переживаниях и раздумьях.
– Опять мыслит, – шепнул Мур.
– Все равно набью! – упрямо повторил Курт.
– Думаешь, я против?! – фыркнул Мур.
Наконец лицо мага просветлело.
– Додумался, – констатировал Мур.
– Ты не смеешь поднимать на меня руку! – уставив на Курта указательный палец, тоном не терпящим возражений, провещал маг.
– И точно – додумался! – констатировал Мур.
– Поединки между белыми магами запрещены до конца войны! – добавил маг.
– Отдышался! – констатировал Мур.
– В репу! – возгласил безжалостный Курт.
– Меня нельзя бить! – испугался маг. – Поединки…
– А ты сам?! – возмущенно рявкнул Курт.
– Я действовал в неведении, – отпарировал хитрый маг.
– В неведении? – растерялся Курт.
– Ну да, – уверенно улыбнулся маг, – я же не знал, что ты белый маг, а ты теперь – знаешь.
– Ну положим, твои одежды не очень-то белые… – с надеждой заметил Курт. – Скорей уж серые…
– Предосторожность! – торопливо воскликнул маг. – Военная хитрость!
Вскочив, он одним движением скинул плащ и, вывернув его наизнанку, вновь надел. Изнанка была искристо-белой.
– Вот так, – довольно улыбнулся маг, – нельзя меня бить. Белых магов не бьют.
– А черных? – вдруг спросил голос из пустоты.
Курт вздрогнул.
– Черных – сколько угодно! – улыбаясь, ответил ничего не заметивший маг. – В конце концов это ведь даже не право, скорей – священный долг. Любой нормальный человек просто обязан набить морду черному магу.
– Превосходно, – усмехнулась пустота. – Вот и ответ на вопрос, как набить морду белому магу – покрасить его под черного, потом набить как черному.
Из пустоты возникла рука со здоровенной чернильницей. Чернильница на миг зависла над головой белого мага, потом перевернулась. Густой дождь искрящихся черных чернил обрушился на белоснежные одежды мага. Тот взвыл дурным голосом и рванулся в сторону. Но не тут-то было! Возникшие из пустоты руки удержали его на месте. Опустевшая чернильница упала на пол. Вслед за руками из пустоты появилось и все остальное тело.
– Зикер! – обрадованно вскричал Курт.
– Зикер!!! – в ужасе простонал перекрашенный маг, падая в обморок.
– Просто проходной двор какой-то, – с неудовольствием пробурчал Мур, – то один маг, то другой… кошмар!
– Зикер, что ты здесь делаешь? – спросил Курт, и посох с раздражением отметил, что в голосе его приятеля многовато радостных ноток. Особое же раздражение вызывал тот факт, что не очень-то это его и раздражает. А должно бы. Ведь он же честный джанхарский посох, а Зикер – черный маг, как ни крути. Почему даже его самого, не говоря о Курте, так радует приход врага? И почему так тяжело и неприятно видеть того, кто должен бы быть другом? Посох перевел взгляд с одного мага на другого и только вздохнул. Что ему теперь Курт скажет? И что на это можно ответить? Особенно если не врать – что? Что не все белые маги такие?
– Вообще-то я случайно здесь оказался, – ответил Зикер, – мимоходом, так сказать… смотрю – тебе помощь нужна, да еще в таком благородном деле. Набить морду белому магу! Как злой и ужасный черный маг, я просто не мог пройти мимо! Помочь тебе – мой священный долг!
Курт долгим внимательным взглядом посмотрел на Зикера, потом на белого мага, мешком обвисшего в его руках.
– Послушай, Мур, – задумчиво сказал он, – я начинаю думать… вот посмотри сам, перед нами два мага – белый и черный. Черный спас нас с тобой из плена и проводил до самого Джанхара, не его вина, что нас занесло черт-те куда, а Белый хотел упрятать нас за решетку, а когда не вышло – убить…
Курт замолчал и вопросительно посмотрел на посох.
– Продолжай, – вздохнул тот.
– Я хочу спросить – может, мы не туда идем? Может, нам в Орден Черных Башен надо?! – тихо, но решительно проговорил Курт. – Что-то мне эти белые маги не нравятся…
– Курт, не все белые маги такие! – жалобно воскликнул посох.
– Все, – с омерзением скривился Зикер. – Жуткая дрянь, Курт! Даже и не пробуй! Абсолютно несъедобные типы! Я как-то разок попробовал – неделю потом плевался!
Курт в немом ужасе уставился на Зикера. Посох вздохнул с облегчением. Прямо сейчас в Орден Черных Башен Курт не сбежит! Мур поймал себя на тревожной мысли, что он скорей отправится с Куртом в Орден Черных Башен, чем с этим перемазанным чернилами поганцем – в Джанхар.
«Выходит, я привязался к мальчишке сильней, чем к делу своей жизни!»
Мысль была новой. Мысль была тревожной. Мур уже привык как-то привязывать своего ученика и хозяина к своим планам, целям и стремлениям. Как-то само собой разумелось, что Курт должен принять участие в его борьбе и его долге. А теперь что – все наоборот выходит? Муру не хотелось проверять на практике, что он сделает, если… ему даже думать об этом не хотелось!
Собственные тревожные мысли отвлекли Мура, и он пропустил момент, когда Зикер начал говорить. А то, что говорил черный маг, было… невероятно. Этого просто не могло быть!
– …потому что посох твой прав, Курт, – говорил самый ужасный маг всех времен и народов, – не все белые маги так же плохи, как этот, и не все черные похожи на меня. Боюсь, я один такой. Ну почти один. Я ведь почему и пришел… твой посох, думается, и сам не знает, до какой степени верно он ведет тебя… особенно теперь, когда ты побывал Богом и добыл себе Фэррин Лианрин…