Вспышка на солнце

Он не сразу ответил:
— Раньше тебе это было не нужно.
— Мне нужно было всего лишь… немного понимания.
— Твоей работы?
— Скорее того, что она значила для меня.
— Я знал: больше, чем наш брак. Чем наш ребенок…
Оливия поставила бокал на столик и резко встала:
— Это нечестно, Майкл.
Его голос стал резче:
— Если бы ты не изнуряла себя, ты не потеряла бы ребенка.
Ей стало дурно. Воспоминания того ужасного периода ее жизни нахлынули на нее. Казалось, они никогда не перестанут мучить.
— Ни к чему вспоминать все это снова. — Она отвернулась от него, пытаясь скрыть свою боль, которую всколыхнул этот разговор.
Когда Оливия выходила из комнаты, он не стал ее останавливать и не последовал за ней. И не входил в спальню, пока она не уснула, устав от воспоминаний, полных горя и отчаяния…
Разве не было времени, когда Майкл стал казаться ей далеким и неприступным, несмотря на то, что они спали в одной кровати. В течение нескольких месяцев они так отдалились друг от друга, что этот финальный аккорд…
Она проснулась оттого, что у неё стучало в висках. Половина кровати Майкла выглядела нетронутой, и она не слышала ни звука. Войдя в гостиную, Оливия не обнаружила его и там. Должно быть, он рано ушел на работу. На кофейном столике стояла пустая бутылка из-под виски и стакан. А может быть, не только одна она проснулась с головной болью?
Накануне отлета в Америку, Майкл допоздна задержался в офисе. Оливия также работала в комнате, которую превратила в свой офис, и не слышала, как он вошел.
Когда Майкл открыл дверь комнаты, она обернулась и посмотрела на него испуганными, широко раскрытыми глазами.
— Я не хотел пугать тебя, — сказал Майкл извиняющимся тоном. — Думал, что ты, возможно, ушла спать, не выключив свет.
Оливия посмотрела на часы.
— Просто я забыла о времени.
Она стояла у стола, заваленного фотографиями. Повернувшись к снимкам, положила карандаш на стол и рассеянно поставила руки на затекшую от долгого сидения спину, выгнув ее.
Майкл подошел к ней, и она почувствовала, как его сильные, уверенные руки массируют ее плечи.
От его прикосновений у Оливии мгновенно перехватило дыхание, но она не хотела, чтобы он останавливался. Опустив голову, она заставила себя дышать нормально, схватившись кончиками пальцев за край стола.
— Чем ты так увлеченно занималась?
— Пыталась визуализировать сцены фильма и показать съемочной группе и актерам, как, по моему мнению, их следует играть.
— Ты планируешь каждое движение заранее?
— Более или менее. Но все очень гибко. Художественный директор и оператор также внесут свои коррективы в актерское исполнение.
Он закончил массаж, но она все еще чувствовала исходящее от Майкла тепло. Она ощущала его дыхание на своих волосах, на своей шее, особенно, когда Майкл наклонился вперед, пытаясь ознакомиться с тем, что она набросала.
— Я знаю, что ты — хороший режиссер. Но если она, я имею в виду твою драгоценную работу, — не унимался Майкл, — опять станет между нами, в конце концов я ее возненавижу.
— Ненавидеть мою работу, это значит — ненавидеть часть меня, — надменно заявила Оливия. Работа завладела ее душой, сердцем, сознанием и телом, но он никогда этого не понимал. И даже не пытался ее понять.
— Я не тебя ненавидел! Наоборот, любил каждой клеточкой моего существа, но тебе вечно чего-то не хватало.
Любил!.. Она заметила прошедшее время в этом чудесном слове, и ее сердце заныло от боли и страдания. Взгляд Майкла блуждал по ее лицу, пытаясь расшифровать его выражение. Она увидела в его черных бездонных глазах жгучее желание, но также и едва сдерживаемый гнев. От всей этой эмоциональной неразберихи у Оливии перехватило дыхание.
Руки Майкла судорожно обхватили Оливию за плечи, и она осознала, что их разделяет всего лишь несколько дюймов. Он приближался к ней, все ближе и ближе… Его сильное мускулистое тело почти слилось с ее хрупкой податливой фигуркой. Наконец Майкл наклонился над ней, и Оливия невольно прикрыла глаза от наслаждения, когда их губы соприкоснулись в страстном поцелуе.
Губы Майкла были горячими и требовательными. Его объятия становились все крепче. Руки смело ласкали Оливию, пробуждая в ней страсть, о которой она безуспешно старалась забыть. Поцелуи Майкла стали такими глубокими и страстными, что она откинула голову назад, испытывая невероятное наслаждение.
Он властно приоткрыл ее нежные губы, и Оливия почувствовала, как с силой сжимает рукава его куртки. Она ощущала его мощь, его крепкое тело и невероятный жар, который прорывался даже сквозь одежду. Майкл уверенно положил руку ей на грудь, и огонь страсти разлился по венам Оливии.
Когда наконец Майкл отпустил из восхитительного плена ее губы, он приник к ее шее и пробормотал:
— Пойдем в постель, Оливия.
Мгновение она колебалась, но затем знакомый страх и недоверие заставили ее оттолкнуть его. Стол, стоящий позади, предотвратил ее падение.
— Пусти, Майкл! — сказала она резко.
Он поднял голову, и она увидела изумленное выражение его глаз. А вслед за этим Оливии показалось, что в этих черных бездонных зрачках она разглядела вспышку любви, пусть на короткое время.
Майкл так неожиданно отпустил ее, отступив назад, что она едва успела инстинктивно ухватиться за краешек стола, чтобы не упасть.
— Пытаешься разозлить меня? — яростно выкрикнул он.
— Но это не злость, — равнодушно ответила Оливия. Ее спасало чувство самосохранения и самоуважение.
— Тогда что это? Гордость? А может, ты выдумала новый способ наказать меня? И себя, заодно?
— А что, если и так?
Майкл нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я только пытаюсь тебе объяснить, Майкл, что весь этот спектакль просто глуп… Не могу больше притворяться, будто у нас все наладилось! То, что ты в действительности сейчас делаешь, — это наказываешь меня за то, что я ушла. И ты по-прежнему вносишь свою доминанту в наши отношения.
Он выглядел почтим шокированным. Оливию уже начали одолевать сомнения, но тут Майкл высказался:
— Ты действительно так думаешь?
— Если бы ты хотел восстановить наш брак, — обвинительным тоном сказала Оливия, — ты бы не стал ждать до тех пор, пока я сама дам тебе шанс вернуть меня к тебе. — Она была так близка к тому, чтобы поддаться соблазну и уступить. Это ее испугало. Оливия решила, что в данном случае лучшая зашита — нападение. — Хочешь, чтобы я сдалась и доказала, что ты можешь делать со мной все, что тебе вздумается? Так вот, этого не будет! Ничто и никогда не заставит меня заняться с тобой сексом снова! — твердо сказала она.
— Ничто? — Он скрестил руки на груди, глядя на нее с медленно нарастающим гневом. — Тебе следует знать, Оливия, что опасно бросать подобные слова в мой адрес. Посмотрим, сможешь ли ты на деле доказать это?!
И, прежде чем она смогла остановить его, Майкл потянулся к ней снова, проворно поймав за запястья. Даже, несмотря на то, что Оливия изо всех сил пыталась вырваться, он притянул ее к себе и взял на руки.
  
6
 
— Что ты делаешь? — выдохнула она почти беспомощно, и ее сердце забилось в испуге, так как Майкл выглядел абсолютно уверенным в том, что из его объятий невозможно вырваться.
— Несу тебя в кровать.
— Ты не можешь. Ты обе…
Он заставил ее замолчать на полуслове, страстно целуя в губы. Своими прикосновениями и ласками Майкл посылал горячие вспышки чувственных молний по всему телу Оливии. Смутно она подозревала, что они покинули гостиную. В следующую секунду Майкл плечом открыл дверь спальни и бережно опустил ее на кровать, а сам нервным движением сорвал с себя куртку. Когда она попыталась сесть, он навалился на нее сверху, с силой прижав к подушке и крепко обхватив ее хрупкие запястья своими сильными руками. Его рот вновь впился поцелуем в ее губы с такой бешеной ошеломляющей страстью, что Оливия едва не потеряла сознание. Она раскрыла губы, сопротивляясь и кусая его. Майкл со злобным смешком отпрянул от нее на секунду. Затем снова приник к ее чувственным влажным губам, без устали лаская тонкую шею и плечи. Это было серьезное эротическое предупреждение! Он целовал ее без устали, не давая опомниться и что-либо предпринять. Их тела сплелись. Его бедра оказались между ее ног, в то время как неутомимые губы Майкла искали чувственную точку за ее ушком. Она ощущала легкие, волнующие прикосновения его языка.