Происхождение

Да что там, на десятилетия!
— Я знаю, что не слишком благоразумно распорядилась своими ресурсами, — призналась она.
Заставила себя разжать ладонь и уже подняла ее, чтобы снова положить на контейнер, но вместо этого порывисто сомкнула руки. А что, вполне подходящий жест, чтобы от беспокойства не хвататься за окружающие предметы.
— Раз уж я взяла денег взаймы, то должна была вложить их в безопасное дело. В этом случае, даже если бы Нетано выгнала меня, мне осталось бы на что жить. Просто я…
Она не могла смириться, представляя, как потеряет все шансы привлечь внимание Нетано Аскольд, а Данак станет открыто насмехаться над ней.
Капитан Уйсин поглядел на нее поверх контейнера.
— Я уже на грани того, чтобы вернуть вам деньги за билеты, — наконец сказал он. — И попросить вас покинуть отсек. Но я еще не решил. Скажу лишь одно — на борт корабля этот человек (Палад Будраким, кажется, так вы его назвали) в капсуле жизнеобеспечения не поднимется. И раз вы все равно собирались познакомиться с ним после пробуждения, то полагаю, вы не станете возражать против того, чтобы разморозить его прямо сейчас?
— А тогда вы возьмете нас на борт?
— Вас я на борт возьму. А Палад Будраким сможет поступить так, как сочтет нужным. — Капитан задумался на миг. — Если оно не захочет подняться на борт, я возмещу вам расходы на второй билет.
Могло быть и хуже. Так, по крайней мере, есть хоть какой–то шанс. Капитан Уйсин положил на контейнер вторую руку.
— Отойдите немного, светлость, вы же не хотите, чтобы он придавил вам ноги.
Ингрей шагнула назад, и контейнер со стуком опустился на пол.
— Вы не знаете, раньше его замораживали?
Ингрей забрала свой пиджак, сумку и сандалии с крышки контейнера.
— Не знаю, а почему вы спрашиваете?
Капитан Уйсин коснулся замков и осторожно сдвинул крышку в сторону.
— Если оно не знает, чего ждать, то может запаниковать. Возможно, понадобится посторонняя помощь.
Ингрей бросила сандалии с сумкой на пол, надела пиджак и помогла придержать крышку, когда капитан Уйсин снял ее и прислонил к контейнеру. Пару секунд капитан разглядывал гладкую черную поверхность капсулы, затем присмотрелся к контрольной панели.
— Все вроде нормально, — сказал он.
Тут из шлюза выскочил огромный черный паук, не меньше метра ростом. В волосатой лапе он держал свернутое одеяло. Со странной, пугающей грацией он приблизился к капитану Уйсину и остановился, один из множества круглых глаз на коротких стебельках повернулся к Ингрей. Нет, это был не паук, а… что–то другое.
— Э–э–э… — опешила Ингрей. — Это… это паук?
Отчего–то по шее и спине поползли мурашки. Она не боялась пауков. Но это… существо пугало ее. Она вдруг поняла, что лапы у него странно вывернуты в суставах и глаза растут прямо из круглого тела. У существа не было ни головы, ни брюшка. И чувствовалось в нем еще что–то неправильное, только Ингрей не могла понять, что именно.
— Конечно, нет, — ответил капитан Уйсин, хмуро разглядывая капсулу. — Таких огромных пауков с двухметровыми лапами не бывает. По крайней мере, не модифицированных. Но это не паук. — Он посмотрел на нее. — Хотя похож, тут вы правы. Боитесь пауков, светлость?
Тело непаука затряслось, как желе, вытянулось и стало не круглым, а овальным, еще четыре дополнительные лапы выросли из боков и уперлись в пол отсека.
— Так лучше?
Почему–то от зрелища того, как эта тварь меняет форму, ей стало не по себе еще больше, но Ингрей не шевельнулась, хоть ее так и подмывало сбежать.
— Вообще–то нет. И пауков я совсем не боюсь. Просто оно выглядит таким… таким натуральным.
И еще каким–то неправильным и жутковатым.
— Ну да, — бесстрастно ответил капитан Уйсин, склонившись над капсулой.
Паукообразная тварь, стоявшая рядом, его нисколько не беспокоила.
— В нем много натурального. Некоторых это тревожит, и похоже, что вы из их числа, но он всего лишь биомех. Вы к нему привыкнете через пару дней, а если нет, то я постараюсь держать его подальше.
Он пробежался пальцами по контрольной панели, что–то щелкнуло, и гладкая поверхность капсулы открылась и разъехалась в стороны. Ингрей увидела обнаженного неподвижного человека, погруженного в синюю жидкость, неровно остриженные, спутанные волосы закрывали половину лица с заострившимися чертами. Человек был тощим, намного более худым, чем Палад Будраким на тех фотографиях, которые она помнила. На боку справа виднелся длинный зарубцевавшийся шрам.
Гладкая стекловидная поверхность защитной жидкости задрожала и пошла волнами, человек открыл глаза и судорожно сел, задыхаясь и кашляя, синяя жидкость потекла у него из носа и рта. Его рука непроизвольно дернулась и пребольно ударила Ингрей. Капитан Уйсин схватил обитателя капсулы за другую руку.
— Все в порядке, — сказал он спокойным, серьезным голосом.
Человек продолжал кашлять, жидкость из носа и рта отделялась от тела и стекала в нижнюю часть капсулы.
— Все в порядке. Все хорошо. Вы в порядке.
Выкашляв остатки жидкости, человек застонал дрожащим голосом.
— Первый раз? — спросил капитан и потянулся за одеялом, которое принес паукообразный биомех.
Обнаженный человек в капсуле прикрыл глаза. Несколько раз судорожно вздохнул и наконец задышал нормально.
— Все в порядке? — спросила Ингрей. Уже на бантийском, самом распространенном языке в системе Хвай, хотя она была уверена, что Палад Будраким понимает и йиирский, на котором говорил Уйсин.
Капитан расправил одеяло и укутал плечи обнаженного.
— Где я? — грубым то ли от страха, то ли от холода голосом спросило оно на бантийском.
— Мы находимся на станции Тир Сиилас, в системе Тир, — ответила Ингрей, а затем обратилась к капитану: — Оно спросило, где находится, и я сказала, что мы на Тир Сииласе.
— Как я сюда попало? — спросило на бантийском Палад. К этому времени вся синяя жидкость стекла в нижний резервуар капсулы.
— Я заплатила, чтобы вас привезли сюда, — сказала она. — Меня зовут Ингрей Аскольд.
Человек открыл глаза:
— Как?
Ингрей никогда лично не встречалась с Палад Будраким. Между ними было десять лет разницы, и оно вряд ли обращало внимание на юную приемную дочь Аскольдов, а уж тем более не знало ее детского имени. Взрослым именем ее назвали лишь за несколько месяцев до того, как Будраким отправили в «Милосердное устранение».
— Я — дочь Нетано Аскольд, — сказала Ингрей.
— Зачем дочери представителя Аскольд, — голос начал обретать силу, — понадобилось вытаскивать меня?
Ингрей старалась придумать простое объяснение и наконец решила сказать:
— Потому что вы — Палад Будраким.
Человек покачал головой и нахмурился.
— Кто?
Ингрей хотела ответить, но в этот момент из шлюза появился еще один паук–мех. Он принес большую чашку с чем–то горячим и передал ее капитану Уйсину, а потом вернулся на корабль.
— Это вам, светлость, — сказал капитан на йиирском и протянул чашку сидящему в капсуле. — Сможете удержать?
— Это вам, — повторил первый биомех тоненьким голоском по–бантийски. — Сможете удержать?
— Вы что, не Палад Будраким? — спросила Ингрей, чувствуя, как все тело немеет и в животе что–то неприятно сжимается. На ее долю сегодня выпало и так слишком много отчаяния и страха, большего она не вынесет. Координатор же сказало, что это Палад. Нет, оно сказало, что проверило оплату и содержимое и обнаружило, что они соответствуют заявке. Но ведь это одно и то же!
— Нет, — ответило сидящее в капсуле. — Я понятия не имею, кто он такой. — Оно заметило чашку, которую протягивал капитан, и взяло ее. — Спасибо.
Капитан поправил ему сползшее со спины одеяло.
— Выпейте немного, — сказал он. — Это шербет, вам полегчает.
— Выпейте его, — перевел биомех на бантийский. — Это шербет, хороший и полезный.
А что, если произошла ошибка? Человек вроде и походил на Палад Будраким. А с другой стороны, и не очень. Слишком тощее. Но Ингрей лично видела Палад лишь раз или два, да и то несколько лет тому назад.