Виктория значит Победа (СИ)

Некоторое время они посидели молча, прихлебывая последние остатки сюкася, потом Лепотауко спросил:
— Я так понимаю, сегодня работать уже не планируется?
Остальные неопределенно замахали руками — мол, какая уж там теперь работа… Кизили поднялась на ноги и объявила:
— Как консорг отряда, объявляю на сегодня отбой!
Парни принялись быстро убирать со стола и мыть посуду в раковине, находившейся в этой же комнате. А Кизили вывалила на хлеб еще одну баночку синаппи, и снова кинулась баловать своего любимца.
Вика хотела было помочь парням, но глаза уже слипались — это ведь сколько она не спала-то! Ребята задвинули стол в угол и начали укладываться на стоявшие вдоль стен диваны. Кто-то, кажется, вернувшаяся Кизили, стащил с Вики сапоги, уложил ее там же, где она сидела, и укрыл пледом. Свет в комнате погас, да и веки уже совсем не желали подниматься.
  
Глава 8
 
Глава 8
Нашествие
Когда Вика распахнула глаза, в комнате опять горел яркий свет. Стол снова стоял напротив ее дивана и, кажется был накрыт к завтраку.
— Вставай, Войтто! — Кизили сдернула с нее плед. — Мы уже все давно готовы, но решили дать тебе поспать подольше! Умоешься вон там! — она указала на раковину в углу.
Вика не знала, сколько часов прошло, но чувствовала она себя бодрой и хорошо отдохнувшей. Может быть, вчерашний сюкась добавил ей сил. Она еще по пути сюда заметила, что плоды мянтюлакки прибавляют энергии.
Девочка приблизилась к раковине, тут же увидела початый тюбик зубной пасты и планку с дырочками, из которых торчали щетки. Возле крайней, совсем новой на вид, было написано "Войтто". Она принялась чистить зубы, а Кизили тараторила над ухом:
— Твоя щетка дожидалась тебя с тех самых пор, как у нас стало принято чистить зубы! Ею никто не пользовался, так что, ей уже много веков!
"Ну ничего себе! — подумала Вика. — Насколько же сильно они меня ждали!"
Завтракать девчонкам пришлось вдвоем — оказалось, парни уже успели перекусить и принялись за работу. Похоже, здесь это было обычным делом.
— Я тоже уже поработала! — объяснила Кизили. — А есть пока не стала — надо же составить тебе компанию!
Вике даже стало как-то неловко. Что же это — они все тут беспрерывно работают, а она прохлаждается? И почему-то сознание не выдавало подсказок, чем же ей сейчас заняться. Наконец, ее осенило:
— Слушай, Кизили, а у вас не разработан заранее план, каким образом я должна включиться в работу команды?
— Нет, — покачала та головой. — Ведь ты могла появиться при совершенно разной обстановке, так что, планировать тут бессмысленно!
— Сельгести (понятно), — кивнула Вика. — Ну тогда, раз от меня пока нет никакого толку, давай я, что ли, займусь лошадьми. Это я хорошо умею.
— Займись! — просто ответила Кизили. — Идем со мною, ты вчера видела — конюшня там же, где медотсек!
Но когда они миновали лабораторию, где вовсю трудились парни, громко приветствовавшие Вику, и вышли в знакомый коридорчик, Кизили воскликнула:
— Вот! Вчера в спешке совсем забыли! Мы же не показали тебе нашу кумирню!
И она распахнула самую дальнюю дверь. Вика увидела за нею несколько рядов простых открытых полок, на которых стояли деревянные скульптуры. Все они были вырезаны в единой манере — ни одна деталь не выходила за пределы общего радиуса, каждая скульптура была как будто столбиком, но на нем виднелось мастерски созданное лицо, волосы, руки и прочее. На первый взгляд они казались примитивными, но присмотревшись, невозможно было оторвать глаз от столь изящной резьбы.
— Вот, — сказала Кизили торжественно, как-то даже непривычно спокойно для нее. — Это кумиры наших иштенйумалад (богов). Вот Ильматар, непорочная мать нашего народа, создатель суши, лесов и гор.
Ага, про Ильматар Вика, вроде бы, знала. Это из финского эпоса "Калевала". Который кстати, раньше исполнялся под гусли-кантеле, такие же, как здесь. Так вот, значит, куда она попала! Это был мир древнего финского эпоса! Вот чувствовала, она чувствовала, что во всем окружающем ее мире присутствует что-то сказочное, легендарное, вот только стереотипы завели ее мыли не туда, почему-то в Британию, а оказалось, что здесь мир куда более близкого народа! Ну а то, что здесь не так уж пахло стариной, так и не удивительно — ведь этот мир, из которого пошла "Калевала", развивался, прогрессировал, пусть даже в рамках одного небольшого подземного города.
Так что же, получается, жители этого мира говорят по-фински? Пожалуй, и да, и нет. Она слышала от папы, что в финском языке почти нет шипящих, а так же звука "ы", а здесь они звучали сплошь и рядом. И еще у финнов множество мягких гласных, порою очень тягучих, а она слышала их тут не очень часто. И еще у финнов множество сложных слов, конечно же, очень длинных. А тут они встречаются, но опять-таки, не через слово. Может быть, это какой-то прото-финский язык, от которого потом пошли многие другие — венгерский, эстонский, удмуртский, марийский, мокшанский, мансийский и так далее? Значит, связь между нашими мирами существовала очень давно? Может быть, люди, и целые племена спокойно ходили туда-сюда? Кстати, одна особенность финского языка, о которой Вика слышала раньше, здесь точно присутствовала — в нем не было рода! Никакого, даже столь слабо выраженного, как в английском. Местоимения "он", "она" и "оно" заменялись всего одним коротким словом "та". О родовых окончаниях тут уж и говорить не приходится. Удобная штука, если девушке надо выдать себя за парня. Но у Вики сейчас такой необходимости не наблюдалось, поэтому ей по-прежнему было странновато общаться подобным образом.
— Вот это — Пейве, бог Солнца. Вот это — Тапио, хозяин лесов. Это — Ахти, покровитель вод. Это Льекио — владыка трав, Рананейда, богиня весны. А это — твой любимый иштенйумал. Не узнала?
И в голове у Вики тут же отщелкнуло — да, этого кумира она прекрасно помнила.
— Это Таару, распределяющий победы. Он покровитель моего имени, — произнесла девочка уверенно.
— Элякёён! Наша Войтто всё помнит! — восторженно воскликнула Кизили.
— Да, я теперь всех вспомнила, — кивнула Вика. — Вот только…
— Что? — спросила снова посерьезневшая Кизили.
— Ну, извини, если скажу что-то не так… — Вика задумалась, как бы выразиться поделикатнее. — Наверное, не говори ребятам, пусть это будет между нами, девочками… Но вот скажи… боги и наука?..
— А, вот ты о чем! — Кизили снова заулыбалась, хотя и более сдержанно, чем обычно. — Видишь ли, наши боги это так просто и естественно! У нас каждый общается с ними сам, без всяких помощников и посредников. Так было и в те времена, когда наши предки строили величественные храмы. Их двери были всегда открыты, и каждый мог зайти туда в любое время чтобы поговорить с любимым иштенйумал. Там никто не работал постоянно, за чистотой и порядком следили местные жители по очереди. Наши боги — это, ну… часть природы, что ли. Вот, например, выйдешь на поверхность днем — увидишь как Пейве плывет по небу, как в реке играет Ахти. Конечно, мы знаем, что Пейве — это звезда четвертой величины, а Ахти — это H2O. Но ведь нельзя сказать, что они мертвые, что это только химия и физика без души. Разумеется, они живые, и они сильнее нас, пускай даже мы и вооружены наукой. А значит, это существа более высокого класса, чем мы. И если не обижать их, то и они будут к нам добры — в чем-то помогут, что-то посоветуют. Словом, наши боги для нас — как старшие друзья, ну, как учителя, например. Ведь любимый учитель — это не тот друг, с которым можно шалить, дурачиться — с ним есть некоторая дистанция из-за почтения, из-за его опыта и разницы в возрасте. Но все-таки это добрый, симпатичный тебе человек. Вот так же и наши боги. Ты бы спросила у Ладвапунга, он поэт, лучше такие вещи объяснить может. Говорят, наши предки все были поэтами, вот и ощущали мир таким, сплошь одушевленным.