Девушка для свадьбы друга
– Ты не дала мне заплатить.
– Я не отношусь к большинству.
– Ты не дашь забыть, потому что все время об этом напоминаешь.
– Вот, взгляни. – Она нашла нужный блокнот и положила перед ним.
Он подвинул стул ближе к столу и коснулся коленом ее ноги. Грубая джинсовая ткань победила мягкую шерсть колготок, и Саскию снова пронзило током. Она поспешно отодвинула ногу.
Он листал страницу за страницей, а она не сводила с него глаз, пытаясь угадать его мысли. Там мелькали слова: секс, любовь, ложь, оральный, психоманьяк. Он смотрел, и на лице ничего не отражалось. Она подвинула ему ручку.
– Из сухой статистики выбраны самые интимные детали и подвержены анализу. Если тебе в голову приходит идея, любая, не стесняйся. Начнем с простого. Как ты начинаешь осмотр женщины – с ног?
Он воззрился на нее, как будто она его оскорбила.
– Глаза? Волосы? Ступни? Если бы ты выбрал меня, то явно не из-за размера груди. Что тебя волнует?
Он устремил на нее многозначительный взгляд нестерпимо-голубых глаз, и она сразу сжалась в клубок на своем стуле. Но упрямо продолжала:
– Что вызывает мгновенную реакцию – химию!
Он положил блокнот.
– Ты действительно хочешь знать, что я люблю?
– Просвети, умоляю.
– Я люблю выпить, люблю вечеринки, потому что кругом много народу и есть с кем поговорить, кроме той женщины, с которой говорить не хочется, люблю ночь – когда не надо слов.
– Уф. Это звучит безнадежно.
– Ты сама напросилась. – И снова коснулся ее коленом, уже настойчивее.
– Но что ты еще ожидал при встрече с женщиной?
Он молчал, только сжал скулы, и она подумала вновь, что он крепкий орешек и ей вряд ли удастся его расколоть.
– Ты собираешься использовать мои слова в своей работе?
Она подумала немного:
– Нет. Просто хочу знать.
– Зачем?
– Но разве это не естественное, свойственное людям чувство, Нейт. Скажи, например, тебе хотелось когда-нибудь кого-то избить, ударить по голове…
Он посмотрел так, как будто прикидывал, не стукнуть ли по голове ее.
– Только ради тебя.
Она кивнула, в горле пересохло. Внутри все сжалось от предчувствия и ожидания.
– Слушай. Когда умер мой отец, я шесть лет своей жизни провел в обществе четырех вечно хнычущих, капризных, часто рыдающих, очень эмоциональных и очень требовательных, но и дорогих моему сердцу женщин, и это начисто лишило меня желания заводить семью. Я бегу от этого, потому что ценю свою свободу и стараюсь ее сохранить. Разделить жизнь с женщиной я не готов, и вряд ли буду. Я люблю женщин, но никогда ни с одной не хотел терять независимости. Я буду защищать свою свободу до последнего вздоха. Как тебе это?
– Спасибо. – Но после его отповеди она почувствовала ледяной холод.
– Твоя очередь. Почему тебя так беспокоит моя персона? Почему ты пытаешься проникнуть в мои мысли? – Он задумчиво барабанил пальцами по столу и ждал, не сводя с Саскии глаз. – Потому что привыкла быть хозяйкой положения, всегда сама строишь сценарий. Ты – главная. А я тебе скажу, что я тоже привык быть главным и сам строю отношения по своему сценарию. Что дальше?
– Ты хороший человек, Нейт. Но что касается отношений с женщинами, у тебя комплекс. И мне кажется, я могу тебе помочь.
– Мне никто не может помочь. А хочешь знать, что было нужно мне?
Она с надеждой ждала и вдруг услышала:
– Взять сегодня выходной.
– И это все? – Она почувствовала, что ее надежды рушатся. – Ты не заболел?
– Со мной все в порядке. – Он рассмеялся. – Просто за семь лет это первый выходной в рабочий день. Я прогуливаю работу впервые за много лет.
– И что вызвало такое легкомыслие?
– Ты. Ты же мне настоятельно советовала расслабиться и изменить образ жизни. Я последовал совету.
Она удивленно подняла брови.
– Ну и частично потому, что уже давно понял: еще немного – и я сгорю на работе. Подумал о рыбалке, даже поехал с удочкой на набережную, но было так холодно, что пришлось вернуться домой. Оказалось, что я не способен на столь героический поступок и не хочу мерзнуть часами в надежде поймать рыбу. И, не зная, что делать со свободным временем, поехал сюда. Захотелось увидеть тебя. И сделать вот так.
Он протянул руку, дотронулся до ее волос, отделил кудрявую прядь, намотал на палец, слегка дернул.
– И это. – Он провел большим пальцем по ее шее. – И еще это.
Спустил с ее плеча бесформенный старый свитер, погладил по ключице, по плечу, она слегка поежилась от прикосновений, но было необыкновенно приятно.
Тогда он взял ее кресло за ручки, подкатил к себе, зажал ее между своих раздвинутых бедер. Она еще пыталась сопротивляться, вспомнила обещание, которое давала себе тогда, в баре, что нельзя ему уступать, но было поздно.
– Поцелуй меня, – потребовал он.
Ее не надо было просить дважды. Она мгновенно очутилась на его коленях, обвила руками шею и прильнула к его губам.
Больше никаких тестов. Никаких анализов и выводов. Они наконец поступили так, как давно хотели. Больше не надо было ничего объяснять и пытаться остановить то, что должно было неминуемо произойти.
Он оторвался от ее губ, тяжело дыша, прислонился лбом к ее лбу, их дыхание смешалось.
– Мы закончили твой анализ? Потому что я больше не хочу говорить о других женщинах.
– А я не хочу больше о них слушать.
– Вот и хорошо.
Он подсунул руку под ее колени, и она обняла его за шею, когда он поднялся, держа ее на руках.
Глаза его потемнели.
– Я сейчас все смету с твоего стола.
– Нет! – Она подумала о включенном компьютере и своих разложенных в одной ей известном порядке бумажках. – В мою комнату. – Она указала путь.
Он понес ее легко, как перышко.
– О, я совсем забыла, там окрашено.
Он остановился, и Саския задумчиво потеребила мокрую прядь.
– Саския, – прорычал он нетерпеливо.
– Я думаю. Мы сделаем вот так. Выскользнула из его рук, прижала его спиной к стене, нетерпеливо стаскивая с него через голову рубашку, и когда обнажилась мощная грудь, поросшая золотистыми волосками, стала покрывать поцелуями обнаженный торс, вдыхая его запах и пробуя на вкус кожу, слушая, как гулко колотится его сердце.
Она взялась за пояс на его джинсах, но он остановил ее. Развернул, и теперь она оказалась прижатой спиной к стене. Закачалась над головой только что повешенная в коридоре картина. Она привстала на цыпочки, снова стала покрывать поцелуями все, до чего могла достать губами.
– Чем от тебя всегда так приятно пахнет? – спросил он сдавленным голосом, отдаваясь ее ласкам. – Что это за запах?
– Мыло из овечьего молока. Езжу специально за ним в Денденогс. Это моя слабость, я покупаю его, хотя оно стоит кучу денег. Ты должен попробовать, получишь удовольствие.
– О, не волнуйся, я уже пробую. – Он провел языком по ее шее, и колени у нее сразу подогнулись. Он почувствовал это, поддержал и обвил ее ногой свою талию. – Попалась. – И одним движением рук стащил через голову ее старый свитер.
Она осталась в розовом лифчике от бикини, и кожа сразу покрылась крупными мурашками, которые постепенно таяли под его поцелуями.
– Ты восстановила и бассейн? На тебе бикини.
– Просто сегодня день стирки, – пробормотала она, чувствуя, как он провел губами по краю лифчика. Потом сквозь ткань слегка сжал зубами сосок.
Она прижимала с силой его голову, хотелось продлить приятное чувство, а волна желания поднималась так властно, что она начинала задыхаться и ждала продолжения.
Он опустился на колени, стянул шерстяные колготки, покрыл поцелуями ее живот, бедра. Его губы не пропускали ни одного укромного местечка, и она замерла, испытывая настоящее блаженство, ее била дрожь от нетерпеливого желания. Чувствуя это, он просунул руки под ее дрожащие колени и прижал к себе, почти оторвав от пола, и только сейчас она поняла, что он успел скинуть с себя последнюю одежду и теперь совершенно обнажен. Саския опустила руку и ощутила всю силу его нетерпения. Как она могла считать его холодным и непробиваемым. А он оказался очень нежным, горячим, настоящим мужчиной. Все происходило как в ее мечтах, как всегда хотелось, и пока было безупречно.