Девушка для свадьбы друга

– Вы с ним знакомы?
– Нет, но знаю о нем. Лисси, мой партнер по бизнесу, оформляла его веб-сайт.
Нейт вошел на сайт Бэмфорда, чтобы вспомнить. Оформление сделано очень профессионально, элегантно, но с некоторым хипстерским налетом. Это его удивило с самого начала, потому что сам Бэмфорд не был похож на битника, теперь стало ясно, откуда ветер дул.
И вдруг понял, что Саския продолжает что-то говорить.
– …и M&Ms. Этот человек просто без ума от них. Так что желаю удачи.
– Ясно. Благодарю за информацию.
– Заканчивайте свою работу, и мы поговорим о нашем деле. – Она вскочила, быстро освободилась от бесформенного кардигана, небрежно бросив его на диван.
Оставшись в легкой кружевной блузке и в этих своих штанах до колен, обогнув стол, подошла к громадным, от пола до потолка, окнам. Он невольно проводил ее взглядом.
Она двигалась легко, не испытывая никакой напряженности под его взглядом. Каждая женщина чувствует, когда ей смотрят вслед, от этого ее движения становятся скованными. Но только не Саския. Тонкая ткань просвечивала в потоке солнечных лучей, и ясно очерчивался силуэт – длинные ноги, тонкие, но стройные, изящный изгиб бедер, округлые ягодицы. Он не мог отвести глаз, стараясь обуздать воображение, ведь, кроме того поцелуя, между ними ничего не было. Тем более договор такого не предусматривал.
А она, положив руки на бедра, заложила руки за голову, купаясь в золотистых теплых лучах. Теряя контроль, он хрипло спросил:
– Приступим?
Она обернулась, и он указал на диван.
Она по пути схватила из вазочки клубнику, положила в рот, вдруг развязала и сбросила сандалии, шляпу, провела пальцами, расчесывая темную гриву волос. И уселась в уголке, поджав под себя одну ногу, пальцы второй зарылись в пушистый ковер.
Она выглядела так… уютно.
– Итак? – спросила она, устроившись с удобствами.
– Но это вы назначили встречу, мисс Блум. – Он сел в другом углу. – Вам и карты в руки.
– Мисс Блум? А, понимаю, мы уже снова в строгих деловых рамках.
Он перевел взгляд на ее губы, а она с легким вздохом взяла две кожаные папки с завязками с кофейного столика и одну протянула ему.
– Просветите меня. – Он чувствовал, что язык с трудом ему повинуется.
– Смотрите. – Она сделала ему знак открыть папку, и он повиновался.
В папке он увидел вопросы, посланные ему по электронной почте. Она расширила ответы. Расцветив их подробностями, даже украсив маленькими историями, которые при встрече двое любят рассказывать друг другу.
– Да вы меня просто исследовали, – удивленно произнес он. – Школьные предметы, успехи, заграничные путешествия, друзья прошлые и настоящие, спорт, выигранные призы, сломанная нога, полный список компаний, куда он инвестировал деньги, даже интервью, которые он давал некоторым экономическим журналам.
– Вы удивлены. Я зарабатываю этим на жизнь. Просто отыскала эти сведения.
– Удивлен – не то слово. – Он поднял глаза и увидел, что она задумчиво грызет кончик карандаша.
– Я не слишком переусердствовала? Лисси называет это синдромом щенка.
И она изобразила щенка, подняв руки и часто задышав.
Он чуть не свалился с дивана.
– Но я просто люблю быть полезной. Итак, сейчас мы начнем все снова.
Да она шутит. Она сберегла ему часы времени, и он это ценит. Просто идеал женщины.
Он отставил руку со своим досье и посмотрел на вторую папку. И почувствовал… Волнение? Нет, но был заинтригован, как никогда.
– Меняемся?
Она поморгала длинными ресницами, потом кивнула и отдала ему досье.
Он открыл первую страницу, быстро пробежал глазами начало: школа, отметки, образование, ученая степень… Работа математика в правительственных агентствах. Потом собственное дело. Исследования с уклоном в статистику.
Обратил особое внимание на любимые книги, фильмы, телевизионные шоу. Разносторонняя натура, что подтверждал набор книг. Среди авторов были Рей Брэдбери, Джон Ле Карре.
По сравнению с ним, если судить по книгам, она прожила три жизни.
– Вы действительно ели живых личинок? Каково это – участвовать в массовке в «Хоббите»?
Углы розовых губ лукаво приподнялись.
– Конечно, только их лучше есть теплыми. Я имею в виду личинок, а не хоббитов.
Он засмеялся:
– Оказывается, это весело – быть статистом?
Она порозовела, и глаза ее просияли в ответ.
Она прервала молчание:
– Мой отец был профессором математики. Мы жили в квартире при университете, отпуск проводили в кампусе. Он бы вообще не выходил из своей комнаты, будь его воля. Я ускользала от него, вокруг не было недостатка в людях, способных удовлетворить мое любопытство. Я расспрашивала обо всем – динозаврах, радуге, других странах. В университете полно людей, которые охотно подробно ответят на любой вопрос. Расскажите мне о вашем отце, – попросила она, – вы похожи на него?
– Пожалуй, почти его копия. Трудоспособность, ответственность, серьезность, голубые глаза и способность легко смеяться…
– Вам известно, при каких обстоятельствах встретились ваши отец и мать? – Она прижалась щекой к согнутому колену и невинно смотрела на него большими глазами. Но его трудно провести. Она забыла, что у него три младших сестры. Так вот почему она начала рассказывать о своем отце, хотела вызвать его на откровенность. Нейт даже пожалел бедную девочку, потому что она напрасно теряла время.
– Если такой вопрос не числится в моем досье, давайте забудем о нем.
Она в ответ промолчала, только чуть покривила губы, получив отпор.
– А теперь, – весело сказал он, – закройте папку, и сейчас мы проверим, что вы знаете обо мне.
– Хотите меня проэкзаменовать? – Ее глаза сверкнули.
– Но если вы не выучили наизусть, то не сможете потом выдержать экзамен, который предстоит вам по нашему соглашению. Так вы возражаете?
– Нисколько. Спрашивайте.
– Мой любимый цвет?
– Голубой. – Она оглядела его офис, выдержанный в белых, серебристых и голубых тонах. – Будьте уверены, Маккензи, вы имеете дело с профессионалом. – Она сложила руки под маленькой грудью, при этом тонкая ткань блузки натянулась, и обозначились ее четкие контуры.
– Животные?
Она фыркнула.
– Я могу спорить на все, что имею, что у вас нет времени даже на то, чтобы содержать кактус, не говоря о комнатном аквариуме.
Он вспомнил сумму, которую сам перевел ей два дня назад, и, зная, что это все, что у нее есть, она не многим рискует. Но насчет животных она права.
– А вы?
– У меня собака.
– Правда?
– Вы не любите собак?
– Я не имею ничего против собак, при условии, что кто-то другой будет их кормить, гулять с ними и убирать за ними. Какой породы? Не той, что помещается в дамской сумочке?
– Ха! Это большой эрдельтерьер по кличке Эрнест. Он принадлежал моему бывшему, который считал себя вторым Хемингуэем. Он оставил мне собаку, но забрал телевизор, стерео, забыв оставить арендную оплату.
– Потом вернул?
Она пожала плечами, показывая, что не хочет говорить на эту тему. Но он прекрасно понял ее состояние. Бедняжка. С удовольствием отыскал бы этого мерзавца и схватил за шиворот.
– Но счет в мою пользу, – сказала она весело.
– Хороший пес?
– Храпит, обожает бисквиты, но никогда не украдет мой телевизор.
Он просто не мог понять, как такая женщина, как Саския, могла увлечься столь гнусным типом. И сменил тему:
– Ладно, переходим к досье. Что вы знаете о моей семье?
Она округлила глаза, показывая степень своего возмущения таким неверием.
– У вас три сестры. Две из них – близнецы.
– Мечта для психолога.
– Я единственный ребенок, вы не забыли? Мне неизвестны взаимоотношения с братьями и сестрами.
Оба немного расслабились, устроились удобнее, и она улыбкой пригласила продолжать игру.
– Дальше.
– Ваш отец умер, когда вам было пятнадцать. Накануне вашего пятнадцатого дня рождения. Ваша мать жива.