Поствоенный синдром (СИ)

Олег убедился, что подруга прекрасно знала устройство квартиры, но все вопросы решил оставить для более удачного момента. До сих пор не понимая, почему она решилась тратить на него время, Самойлов был ей благодарен, ведь впервые за долгий период почувствовал, что не совсем одинок.
Квартира была маленькой, но её мытьё заняло больше трёх часов. Стерев всю пыль и отправив на тот свет пауков, хозяин принялся за хлам. Он помнил, что перед уходом от отца вещей было куда больше, и хоть сейчас их не осталось, старья всё равно набралось на три больших пакета. Весь мусор был выкинут на ближайшую помойку. Тем временем с кухни разносился по жилищу запах куриного бульона. Последним штрихом в наведении порядка остался большой одёжный шкаф, встроенный в стену прихожей. Из его открытых створок несло затхлостью и старой кожей. Бушлаты, куртки и сапоги отца, даже старая советская форма из Афганистана — всё это хранилось двадцать лет, и лишь раз в год бывший жилец доставал оттуда китайскую потрескавшуюся куртку, чтобы через три месяца вернуть её в угол забытых вещей.
— Выброшу всё к чертям, — сказал Олег подошедшей помощнице.
— Смотри-ка! — Катя протиснулась к шкафу и вытянула с самого края чёрное недлинное пальто. — Твоё же! Первый курс, кажется?
— Девять лет прошло, — припомнил Самойлов. — Сейчас в него и не влезу.
— А ты попробуй.
Из пальто он действительно вырос, и больше в ширину, нежели ростом. Застегнутое, оно сковывало движения, но в распахнутом виде сидело нормально. Пальто нравилось Олегу из-за глубокого внутреннего кармана с левой стороны, скроенного так, что он не выдавал лежащих в нём предметов. Там нашлись старые тонкие перчатки. Удивительно, но отец не выкинул одёжку, как выбросил многое из Олеговых вещей. Наверное, просто забыл. Или оставил сыну, если тот вернётся?
— Ужин готов, — позвала Катя. — Потом закончишь.
Впервые за последние дни еда принесла Самойлову неподдельное удовольствие. Наваристый суп он проглотил за три минуты. Позаботилась Екатерина и о чае, купив для дома пачку на месяц вперёд. Сдобренный малиновым ароматом, он источал в воздух лёгкий, полупрозрачный пар. Олег и подруга студенчества сидели друг напротив друга, как когда-то в «Аквариуме». Катя отломила себе кусочек шоколада.
— Спасибо за всё это, — искренне поблагодарил Самойлов. — Я тебе обязан.
— Забудь, — добродушно ответила она. — Что будешь делать? Продолжишь службу?
— Постараюсь выбить новый контракт. Не выйдет, придётся идти в полицию. Похоже, кроме как служить, больше я ничего не умею.
Подруга кивнула то ли с пониманием, то ли с сочувствием.
— Хотел спросить. Ты так хорошо здесь ориентируешься, знаешь, где стоит ведро и хранится посуда. Была, когда нашли отца?
— Ну, не просто была, — протянула Катя. — Когда увезли тело, убиралась. Складывала бутылки в пакеты, отмывала кровь прямо у того места, где ты сидишь. Со стола вот тоже.
— Извини…
— Да нет, ты должен был узнать. Только нам тогда показалось, что тебе всё равно. Похоже, мы не ошибались.
— Тогда — да. — Олег упёрся локтём в столешницу и уставился на соседнюю стену. — А как вы узнали?
— Влад, — пояснила Катя. — Когда соседи позвонили в органы, знакомый оттуда дал ему наводку. Кажется, Влад пытался присмотреть за твоим отцом, узнать, как ты. А вы друг о друге ничего не хотели слышать.
— Какое благородство, — усмехнулся Самойлов. — Сергеев тоже тут был?
— Кирилл Александрович? Был, и не раз. Почему-то они с Владом вцепились в это дело, каждый со своей стороны, но в итоге пришло заключение, и смерть объявили несчастным случаем.
— Бухой споткнулся и ударился затылком. Я не удивился, когда прочёл повестку.
— Ты его презираешь, — бросила Екатерина. — Даже память о нём.
— А он заслужил иного?
Оба застыли в неловком молчании.
— Почему Сергеев цепляется к Владу? Откуда эта связь с Ивановым?
— Успел узнать? Суд над Ивановым — это ведь самое громкое дело в городе за двадцать лет. А посадил его Сергеев. Его подозрения ничем не подкреплены, но он упорно копает под Грызлова.
— А это правда? — прямо спросил Самойлов.
Катя потянулась к шоколадке, но вдруг передумала и убрала руку.
— Если отвечу, изменишь мнение о Владе?
— Уже изменил, — ответил он.
— Расскажи.
— Не думаю, что тебе стоит это слышать.
— Олег, думаешь, я знаю меньше тебя? — с иронией спросила девушка. — Меня только одно беспокоило: что ты сам до всего дойдёшь. Что увидишь, какими мы стали, но поймёшь неправильно. Или правильно, но критично.
Сержант выдохнул и отодвинул кружку с остывающим чаем.
— Влад рэкетир. Крышует нелегалов и собирает дань. А кто не платит, потом сильно жалеет.
Катя отвела взгляд. Разговор у старых друзей выходил тяжёлым.
— Тогда это не самое серьёзное, в чём он может быть замешан, — ответила она. — Приходили разные люди, и он с ними работал. Подозрения у меня были, хотя деталей мне никогда не раскрывали.
— Он не вовлекал тебя?
— Нет. Думаю, по-своему оберегал от этой грязи. Хотя однажды попросил кое-что сделать. Да, как раз год назад. Влад хотел проверить какие-то финансовые операции. Они никогда не проходили через фирму, но я посчитала и нашла недостачу.
— Много?
— Десять миллионов, — со скрытой гордостью ответила Катя. — Каждые полгода.
Олег не разделил её радости — отвлёкся на чай, пытаясь замаскировать противоречивые мысли.
— Осуждаешь, — констатировала проницательная девушка. — Ты сам знаешь, какой у нас город. Мало работы, сплошное неравенство. Ты выходил вечером в кварталы на окраине? Увидишь всю прелесть простой жизни. Влад смог организовать фирму, занять нишу в адвокатуре и бизнесе. Не всем это дано.
— Но не ценой сделки с совестью.
— А что на Кавказе? — срубила с плеча Екатерина.
Самойлов помрачнел и заключил спустя секунду:
— Ты права, ничем не лучше нас. Много насилия, ещё больше воровства. Но есть кое-что, в чём они сильнее. У них за всё надо платить. Без сроков давности и судебных прений. Есть инцидент и есть виновный в нём. Когда его найдут, презумпция не сработает. Они называют это «канлыят». Кровная месть.
— Это не выход: примерять их обычаи на нашу действительность. Твой отец так делал, а сейчас пытаешься ты. Интересно, почему я пришла? Хотела убедиться, что в попытках убежать от него ты в итоге не становишься таким же.
— Я не он, — жёстко отрезал Олег.
— Знаю, — примирительно ответила девушка, — и очень этому рада.
В густом затишье квартиры залился мелодией мобильный Кати. Она торопливо достала его из сумки и провела пальцем по сенсору.
— Да?.. Да, дома… Что у тебя с голосом? Снова выпивал?.. Ты за рулём?.. Не надо подниматься, поговорим на работе… И тем более не выйду. Езжай домой.
Девушка нервно сбросила абонента, хотя из телефона раздавался чей-то несвязный бас. На вопрос Олега, был ли это Влад, она лениво кивнула.
— И мужа не боится? — зачем-то спросил он.
Екатерина с иронией посмотрела на друга в ответ на глупый вопрос.
— Была бы я замужем, увидел бы ты меня сегодня? Уже шесть, сейчас рано темнеет. Мне пора.
— Провожу.
— Ничего со мной не случится, — улыбнулась она. — Закажу такси.
Они вышли на улицу и двинулись к дороге. Темноту вокруг разгоняли высокие фонари и горящие вывески магазинов. О потеплении в городе говорить не приходилось: воздух ощутимо щипал пальцы. Олег посильнее застегнул молнию куртки, отстиранной после утреннего мордобоя; Катю спасало её серое пальто. Когда они подошли к остановке, девушку уже ждала белая иномарка с эмблемами службы перевозки.
— А если он там?
— Не-а, — ответила она. — Я его знаю.
Открывший дверцу такси Самойлов заметил, как с дороги съехала и медленно подкатила к ним другая машина: тёмно-серая «Волга» двухтысячных годов выпуска. Она обогнула их и заняла место чуть поодаль от иномарки. Собравшаяся сесть в салон Катя остановилась и тоже пригляделась к отечественному автомобилю.