Две томские тайны (Исторические повести)

Наполеон засыпал русское командование предложениями о мире. Но Кутузов и Беннигсен продолжали вялые переговоры с французскими маршалами, чтобы выиграть время и дождаться появления своего главного союзника — морозов. Когда на московские пожарища выпал первый снег, французский император понял, что его дурачат. А русские войска уже шли на Москву и разбили авангард неаполитанского короля. Дальнейшее пребывание в Москве было подобно смерти. И Наполеон отдал приказ об отступлении. Он намеревался сокрушить левый фланг Кутузова и отвести свои войска на юг, где на берегах Дуная можно было перезимовать, а затем с новыми силами на следующее лето закончить русскую кампанию.
Но под Малоярославцем русские войска преградили путь отступающим французам, и им не осталось другого варианта, как возвращаться в Европу по смоленской дороге.
Деревни и сёла уже облетела новость, что враги сожгли златоглавую Москву, осквернили древние храмы, надругались над православными святынями, и теперь оскорблённый народ готовил «тёплый» приём захватчикам. Среди мужиков прошёл слух, что крепостным, отличившимся в войне с французами, царь якобы обещает даровать вольную. Над несчастной головой победителя Европы нависла дубина народного варварского гнева.
«Великая армия» таяла буквально на глазах, и не столько в больших сражениях с регулярными частями, сколько от холода, голода, от бесконечных стычек с летучими казачьими сотнями и партизанскими отрядами мужиков.
В этой войне не было никаких правил. Выиграть схватку у «великого генерала Мороза» было не под силу даже Наполеону. Только нерешительность русских генералов позволила французам избежать окончательного разгрома на Березине.
Из шестисоттысячного войска, вторгшегося в июне в Россию, обратно в Европу в декабре 1812 года вернулись лишь пятьдесят тысяч.
В Сморгони император бросил свою армию, как некогда это сделал в Египте, и в овчинном тулупе в сопровождении трёх адъютантов укатил в деревянном возке в Вильно, а потом через Польшу и немецкие княжества — в Париж.
Царь со своей свитой подъезжал к Вильно. Не прошло и полугода с тех пор, как ему пришлось в спешном порядке отступать отсюда, чтобы не попасть в плен к французам.
И вот всё изменилось с точностью до наоборот. Теперь завоеватель мира со всех ног удирает от русских войск.
Эх, если б казаки оказались чуточку проворнее, сидел бы сейчас Наполеон в железной клетке, как пойманный лютый зверь. И провезли бы его по Европе, чтобы все народы воочию убедились, что бывает с захватчиками трона. Но это ещё успеется. Жало у змеи вырвано. Пускай ещё побрыкается малость. Додавим гадину в её собственном логове.
Царский кортеж поравнялся с толпой пленных французов, которых конвоировали усатые гренадеры. Насколько жалкий вид имели бывшие покорители Европы! Закутавшиеся в изодранные бабьи платки, мужичьи зипуны и в какие-то лохмотья, они понуро брели по заснеженной дороге, не поднимая глаз.
 Вильно, штаб фельдмаршала Кутузова. Декабрь 1812 года 
От щедро натопленной печи жарило, как из преисподней, и окоченевшему в дороге государю показалось, что он оказался в бане, а не в ставке главнокомандующего.
Больше всего у царя замерзли ноги. Едва он сел на лавку, как денщик сразу же стянул с него сапоги и укутал озябшие ступни принесённым хозяйкой тулупом. Выпив стакан горячего чаю, государь, наконец, обернулся к присутствующим генералам.
— Ну, рассказывайте, господа, как вы умудрились упустить неприятеля на Березине? Победа была почти в наших руках. Почему вы не добили французов? Вы могли закончить войну ещё две недели назад. Извольте отвечать.
Кутузов так и застыл, склонившись над разложенной на столе картой. Он не ожидал от царя такой встречи. Но затем старый фельдмаршал выпрямился, поправил повязку на утраченном в сражениях глазу и ответил, глядя прямо в лицо государю:
— Я хотел прийти к границе империи с достаточным количеством войск, Ваше Величество. Я не дам и одного русского солдата за десять неприятельских. Поставленная Вашим Величеством передо мной задача выполнена. Отечество освобождено от врага. Причём сделано это малой кровью с нашей стороны. И это я считаю своей заслугой, а не упущением!
Генералы и адъютанты хранили молчание и смотрели то на фельдмаршала, то на государя. Маленький, сгорбленный, наполовину лысый, наполовину седой, одноглазый, больной фельдмаршал и вальяжный, едва вошедший во вкус большой охоты и предчувствующий скорый триумф российский самодержец ещё какое-то время смотрели друг на друга.
Первым не выдержал этого молчаливого поединка царь.
— Полноте горячиться, князь, — примирительно произнёс Александр Павлович. — Никто не умаляет ваши заслуги перед Отечеством. Прошу простить меня, что я сразу начал с неприятного. Я высоко ценю ваш военный талант. И позвольте мне вручить вам, освободителю России, высшую воинскую награду — орден Святого Георгия 1-й степени!
Лица офицеров осветились улыбкой, они дружно зааплодировали. И даже больше не награде, а разрешению конфликта.
Но, как оказалось, преждевременно.
Император прикрепил орден на грудь фельдмаршала, обнял его, а затем продолжил:
— Но поймите меня правильно, князь. Если бы вы пленили Наполеона, то война была бы окончена. А так нам придётся дальше преследовать его по Европе, до полного уничтожения.
— А зачем нам это нужно, Ваше Величество? — недоумённо спросил Кутузов. — Начавшись на берегах Немана, война здесь же и должна закончиться, как только русская земля будет очищена от последнего вражеского солдата.
Теперь царь не понимал своего главнокомандующего.
— Но мы же не можем бросить Европу на съедение этому корсиканскому чудовищу! Мы должны освободить христианский мир от Антихриста. В этом великая миссия православных людей.
До старого фельдмаршала стратегические планы царя доходили с трудом.
— Зачем проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себя спасает! Падение Наполеона более выгодно Англии, нежели России. Нам следует держаться на равном расстоянии и от Наполеона, хозяина Европы, и от Англии, владычицы морей.
Царь укоризненно посмотрел на Кутузова. Что возьмёшь с этого больного старика, не видящего далее собственного носа?
Он свою миссию выполнил. Мавр сделал своё дело. Государь больше не нуждался в услугах «одноглазого циклопа». Теперь он уже видел себя освободителем Европы и благодетелем всего человечества. И никто ему в этом не смел перечить. Участь Кутузова была решена. И если бы не скоропостижная смерть Михаила Илларионовича в самом начале европейского похода, поставившая точку в противостоянии Кутузова и царя, кто знает, какая бы участь постигла героя войны 1812 года.
Бывшие союзники Франции в войне с Россией — австрийский император и прусский король, почувствовав слабость Наполеона после неудачного похода на восток, с лёгкостью предали его и обратили оружие своих армий против тех, с кем совсем недавно в одном строю сражались с русскими варварами. Франц I даже забыл о родственных чувствах к зятю, отцу своего внука.
Но Наполеон продолжал оставаться Наполеоном. Несмотря на численный перевес армии союзников, он ухитрялся громить их по отдельности. Пруссаков — под Люценом, русских — под Бауценом. И даже сражение под Дрезденом он скорее выиграл, чем проиграл у объединённой русско-австрийской армии. Но силы его войск истощались, практически всё мужское население Франции, за исключением мальчишек и стариков, уже давно было «съедено» им в предыдущих баталиях, а на бывших союзников надежды было мало. Силы же противника всё умножались.
Под Лейпцигом в Битве народов войска объединённой коалиции Австрии, Пруссии, России и Швеции уже в два раза превосходили наполеоновскую армию. Первый день сражения не выявил победителя. Пруссаки и австрийцы понесли большие потери. Поляки во главе с храбрым генералом Понятовским [21] отчаянно сражались за Наполеона, пообещавшего в случае победы свободу и независимость их родине. И только русские солдаты вновь поразили всех своей храбростью. Они стояли насмерть, как при Бородине, и заставили в беспорядке ретироваться французскую конницу.