Мозговик. Жилец (Романы ужасов)

Гуса увидели и вышли ему навстречу все трое. У Джеда Гарнера тоже был фонарь. Кроме того, он захватил дробовик.
Обмена приветствиями не было. Хоффман обратился к Шарлотте:
— Это та самая тропа, которая идет от дороги к северу сразу после моста?
— Да, мистер Хоффман. Но я пойду с вами. Я должна показать вам место, где мы — куда мы пошли. Ну, в общем, где его одежда.
— Ты никуда не пойдешь, Шерл, — твердо произнес ее отец. — Не говоря уж о прочих причинах, ты просто очень устала оттого, что бежала эти три мили, так что будешь только нас задерживать.
— Бак приведет нас к его одежде, — сказал Хоффман. — А потом мы дадим ему покрутиться на том месте, чтобы взять след. Ты сказала, три мили? Отсюда до места, где начинается тропа, примерно миля. Значит, еще две мили по лесу?
Шарлотта кивнула.
— Что ж, нужно идти, — сказал Хоффман Гарнеру.
— Подожди, Гус. Почему бы нам не проехать первую милю на моей машине? Время сбережем.
— Ты забываешь про Бака, — возразил Хоффман. — Он не боится ружейных залпов, зато боится автомобилей. Если мы затолкнем его в машину, он все время будет рваться наружу, разнервничается и тогда от него будет мало проку. Придется идти пешком. Пошли.
Двое мужчин вышли на дорогу и двинулись вперед. Фонари были не нужны до того момента, когда они войдут в лес. Да к тому же еще и не совсем стемнело.
— Зачем ты взял ружье, Джед? — спросил Хоффман. — Подумываешь о том, чтобы под дулом ружья выбить согласие на свадьбу?
— Нет, черт возьми. Просто там, в лесу, мне с ружьем будет как-то спокойнее. Хотя я и знаю, что там на меня вряд ли кто-то набросится.
Он немного помолчал, потом добавил:
— Знаешь, я тут подумал. Если мы найдем Томми…
— Мы найдем его.
— Ну, хорошо, после того, как мы найдем его. Если с ним все в порядке, то я думаю, что нам не стоит заставлять детей ждать свадьбы еще целых шесть месяцев. Если они уже теперь играют в мужа и жену, то пускай уж, черт побери, делают это на законных основаниях. Да и к тому же я думаю, ты не очень хочешь, чтобы твой первый внучок появился на свет сразу после свадьбы, а? Я бы этого не очень хотел.
— Согласен, — отозвался Хоффман.
Некоторое время они шагали молча. Впереди показались огни автомобиля. Хоффман быстро обернулся и крепко схватил ошейник Бака, подтянув пса к себе и отойдя к краю дороги.
— Обожди, — сказал он Гарнеру. — Не хочу, чтобы он сорвался, а он может.
Машина проехала мимо, и они пошли дальше.
Когда они достигли тропы, стало совсем темно, если не считать лунного света. Мужчины зажгли свои фонари. Начиная с этого места, их путь пролегал среди деревьев, так что нужно было дополнительное освещение.
Они двинулись дальше. Гарнер сказал:
— Куда же, черт возьми, Томми мог пойти совсем голым?
— Чего гадать. Нужно найти его, вот и все, — проворчал Хоффман.
Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец Хоффман сказал:
— Мы, похоже, уже отошли на милю от дороги. Как думаешь?
— Думаю — да, — согласился Гарнер. — Может быть, даже чуть больше.
— Тогда нам лучше пустить Бака. Твоя девочка могла ошибиться в расстоянии, а нам нужно быть внимательнее.
Он опустил фонарь, взялся за ошейник Бака, затем поднес к его носу носок Томми:
— Ищи его, приятель!
Пес обнюхал тропу и рванулся вперед. За ним поспешил Хоффман с поводком в одной руке и фонарем в другой. Гарнер держался сзади. Бак двигался быстро, но не слишком — поводок не натягивался, и они вполне могли следовать за псом.
Пробежав примерно милю (Шарлотта точно оценила расстояние), Бак сошел с тропы и стал принюхиваться.
Хоффман нагнулся, чтобы взглянуть.
— Это дохлая полевая мышь. Раздавленная. Давай, Бак, не отвлекайся, займись делом.
Он снова подтолкнул Бака на тропу.
Гарнер кивнул:
— Шерл говорила мне про нее — пока мы тебя ждали. Ничего существенного, но это значит, что мы где-то радом с тем местом. Я имею в виду, где они — ну, в общем, — заснули.
— Что она говорила тебе про полевку?
Гарнер рассказал. Потом добавил:
— Забавно, что полевая мышь ведет себя таким образом. А что, если она и правда бешеная? Она не укусила Шерл, то есть не прокусила кожу; но Томми — он ведь сбрасывал ее с ноги. Что, если она цапнула его за палец — легонько, так, что он и не заметил? А вдруг?
— Черт побери, Джед, ты не хуже меня знаешь про бешенство. Если Томми заразился, то это проявилось бы не сразу, а через несколько дней. — Хоффман почесал подбородок. — Но все равно, когда мы найдем Томми, я обязательно проверю его пальцы. Если там будет хоть малейшая царапинка, мы подберем эту мышку на обратном пути и сдадим на проверку. Вперед, Бак, ищи!
Примерно через тридцать шагов Бак свернул с тропы и, на этот раз не принюхиваясь, привел их к месту, где густой кустарник стоял стеной. Хоффман раздвинул кусты и поднял свой фонарь повыше.
— Это здесь, — сказал он. — Вот его одежда.
Они вышли на полянку и осмотрели ее.
— Дьявольщина! — воскликнул Хоффман. — Я надеялся…
Он не закончил фразу. Все и так было ясно. Он надеялся, что одежды здесь уже не будет. Это означало бы, что Томми вернулся после того, как Шарлотта ушла. Хотя Хоффман не понимал, что в этом случае могло задержать Томми, но, по крайней мере, ситуация не выглядела бы столь опасной. Томми сейчас находился неизвестно где, причем по-прежнему совсем раздетый. Так или иначе, но теперь Хоффман испугался куда сильнее, чем после рассказа Шарлотты. Одежда Томми выглядела такой осиротевшей. До сих пор все происходящее казалось ему дурным сном; теперь все это превратилось в кошмар.
Бак жадно обнюхивал одежду, затем траву, на которой, видимо, лежал Томми. Покрутившись на одном месте, он неожиданно вновь рванулся к кустам, на этот раз — к другой стороне полянки.
Хоффман дал ему выскочить, раздвинув кусты, и прошел следом.
— Пошли, Джед, — позвал он. — Похоже, он снова взял след. Может быть, Томми ушел в том направлении.
Он дождался, пока Гарнер собрал одежду и присоединился к ним.
Затем Хоффман двинулся вперед, влекомый натянувшимся поводком. Бак вернулся назад к тропе, перебежал через нее и бросился дальше, на северо-запад.
Бак уверенно рвался вперед. Не только из-за того, что след был свежим, но и из-за того, что человек в одних носках является источником более сильного запаха, чем человек в ботинках. Кроме того, на тропе были запахи и других людей, пусть слабые. Здесь же был только запах Томми.
— Легче, парень, легче, — покрикивал Хоффман, едва поспевая с Гарнером за рвущимся вперед псом.
  
Глава четвертая
 
Мозговик отдыхал. Он тщательнейшим образом изучил, усвоил и классифицировал все, что содержал в себе мозг его нынешнего хозяина.
Теперь он знал о планете Земля все, что знал о ней Томми, — этого было достаточно для первого, самого общего знакомства. Ему были известны приблизительные размеры планеты — разумеется, не в точных цифрах. Он знал, что поверхность Земли в основном покрыта соленой водой — океанами, воды которых омывают пять больших континентов. Он смутно представлял себе политическую карту мира, его деление на страны, примерное местонахождение и размеры наиболее крупных государств.
Полученные им сведения из местной географии были куда обширнее и точнее. Он узнал, что находится в необжитом краю, излюбленном месте охоты, которое, тем не менее, располагается всего в четырех милях к северу от ближайшего городка Бартлесвилля, насчитывающего 2 тысячи жителей. Городок относился к штату Висконсин, являвшемуся, в свою очередь, частью государства под названием Соединенные Штаты Америки. В 45 милях на юго-запад находился город покрупнее — Грин-Бэй. Приблизительно в 100 милях южнее Грин-Бэя располагался большой город Милуоки. А в 90 милях к югу от Милуоки находился очень большой город, один из самых крупных в стране, Чикаго. Мозговик мог представить себе эти города, потому что Томми бывал там, правда — не дальше Чикаго. Местность вокруг Бартлесвилля Томми знал прекрасно, и это было очень кстати, так как именно здесь мозговику предстояло действовать первое время. В дополнение к географическим данным он обладал теперь сведениями о местной флоре и фауне. Флора, правда, не особенно его интересовала, а вот фауна… Он мог визуально представить себе всех животных, обитающих здесь, диких и домашних. Более того, теперь он знал их возможности и ограничения. И случись ему вновь воспользоваться услугами животных, он четко себе представлял, кого лучше выбрать в конкретных обстоятельствах.