Гринвуд (СИ)

  - Значит я такой же?
  - Нет. Насколько мне известно, такие сложные заклинания еще не передавались по наследству. Ты первый, такой в своем роде. Сила, скорость, реакция; усиленные чувства зрения, слуха и обоняния, да еще и ускоренная регенерация. Без этой твоей способности я бы тебе не смогла спасти.
  - Волчонок ни за что не поверит. - Лиам сказал это чтобы отвлечься. Он и сам-то с трудом во все это верил. С одной стороны он не любил магию, и от этого ощущения трудно было избавиться, но с другой он оказался особенным, первым, не таким как все, а значит - лучше. Но эти две стороны терялись в хаосе вопросов, что свалились на Лиама. Как на самом деле умерла мама? Кем она была, кем был отец? Как изменится теперь его жизнь? Костер? Поймет ли Волчонок? - Кстати, как он? - спросил Лиам вслух?
  - Извини... - тихо и виновато ответила Розалия. От этих слов сердце Лиама оборвалось и с оглушительным грохотом свалилось в пятки.
  - Что с ним!? - Лиам рывком сел, но нахлынувшая тяжесть в голове свалила его обратно. В глазах замелькали разноцветные круги, а в ушах зашумел ливень. Чьи-то сильные руки прижали его к постели.
  Когда Лиам проснулся во второй раз, вместо целительницы он встретил светловолосого фэйри. Длинные пряди белого чередовались с серыми и издали могло показаться, что он просто седой. Здесь он был выше Лиама на голову и значительно шире в плечах, поэтому понять к какому роду он принадлежит, было сложно.
  - Ты кто?
  - Комнол. - представился великан.
  - А из каких фэйри, если не секрет?
  - Пак. - Это удивляло, ведь его лицо принадлежало скорее трударю, чем вечному проказнику.
  - Так значит, ты был тогда в той свалке в переулке?
  - Нет, там были только молодые. Те, кого смог подбить Дуги. - Комнол неловко замолчал. - Он спас тебе жизнь, - наконец сказал он.
  - А Волчонок?
  - Его рана оказалась смертельной. Люди... - Комнол вздохнул. - Люди не живут с проломанным черепом.
  Лиам закрыл глаза, сдерживая слезы, и проклинал этот мир. Ему вдруг вспомнилось, как фэйри искали оторванную голову пака. Неужели ничего нельзя было поделать? Да нет же, это бред! Его друг жив! Лиам ущипнул себя за ногу и слезы хлынули из глаз. Не от того что больно, а от того что это был не сон. Он не рыдал, не всхлипывал, просто лежал молча, а слезы пробивались сквозь закрытые веки и прочерчивали ручейки на его щеках и висках. Комнол хранил траурное молчание и ждал, когда можно будет вновь обратиться к Лиаму.
  - Как я уже сказал, Дуги спас тебе жизнь.
  - От этого не легче...
  - Ты хотел бы умереть?
  - Я... - Лиам искал нужные слова. - Наверное, я просто не хотел слышать, что мой друг умер.
  - С этим трудно смириться. Но я могу уверить тебя, что твой друг попал в небесную обитель героев.
  - Откуда вы знаете?
  - Мы любили и наблюдали за ним. А еще мы спросили тех, кто многое чувствует.
  - Что стало с телом? - Лиам, наконец, открыл глаза.
  - Мы похоронили его в парку.
  - И его родители никогда не узнают, что случилось с сыном...
  - Это лучше, чем оставить его там, где его оберут и разденут бродяги, а потом растерзают собаки.
  - Вы ведь не поставили надгробие, - скорее утверждал, чем спрашивал Лиам.
  - Мы посадили на могиле ель. Решили, ему подойдет.
  - А что с теми уродами, что на нас напали?
  - Адъютант и двое вернулось в академию, а труп третьего остался в переулке.
  - Это я его?
  - Нет, адъютант стрелял на звук.
  - Как они вообще нас нашли?
  - В переулке за забором уже пару дней дежурил шпик, а после - шли по следу с собакой.
  - Но собака не могла взять след на ровном месте.
  - Ей дали понюхать вашу вещь.
  - Да, ублюдку не откажешь в проницательности.
  - Я больше не могу терять времени, скоро начнется суд.
  - Суд?
  - Дуги будут судить.
  - За что?
  - Он ударил Лероя глефой по шее.
  - Убил?
  - Нет.
  - Жаль. - Лиам скрипнул зубами.
  - Если бы убил, то суда не было бы.
  - Так в чем его обвиняют?
  - Попытка убийства, раскрытие личности перед смертным.
  - Там с десяток ваших было.
  - Но только Дуги принял свою настоящую форму.
  - И я могу что-то сделать?
  - Выступи в его защиту. Ты помог нам в защите портала, судья это учтет.
  - Портала?
  - Дуб - мост между Феерией и вашим миром.
  - А что, если его признают виновным?
  - Изгонят, и закроют вход в Феерию.
  - Не очень-то сурово.
  - Без магии Феерии, он очень быстро станет смертным.
  - Человеком? - удивился Лиам. - Фэйри может стать человеком?
  - Нет, он останется паком, но его можно будет убить обычным способом. После этого ему останется только присягнуть Падубу. Темные фэйри всегда принимали перебежчиков. Я против них ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев...
  - Боишься, Дуги не станет перебирать?
  - Ты не видел темных Паков, - сероволосый покачал головой. - Они настолько увлекаются, что их шутки могут закончиться смертью. Когда Падуб еще не отправился на Дикий континент, он держал их в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.
  - Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?
  - И Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонского и рукийского королей - остался только один монарх, за которым следовали люди.
  - Трусливый король.
  - Правильно.
  - А почему...
  - Позже, - перебил Лиама Комнол. - Ты и так узнал о фэйри столько, как ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Ты поможешь тому, кто спас тебе жизнь.
  - Сказано так, чтобы я чувствовал вину, если откажусь.
  - Именно этого я и хотел, - признался сероволосый.
  - Кто он тебе?
  - Приемный сын. Я подобрал его восемнадцать лет тому назад. Во времена, когда начали появляться первые крысы-охотники. - Последнее слово Комнол произнес, будто плюнул. Ненависть - это Лиам мог понять, как и тревогу за близкого.
  - Где одежда?
  Глава 22
  Зал суда был огромен. Казалось, здесь собрались все те, кто участвовал в битве за дуб, и еще столько же. Фэйри украдкой косились на Лиама, сидевшего во втором ряду за обвиняемым и от этого становилось не по себе. На додачу к этому весь зал перешептывался и гудел, как улей. Сказочный народ предстал для Лиама в новом виде. Узнать их род, можно было только сильно присмотревшись. Здесь головы брауни были не такими большими, а фигуры крылатых эльфов не такими хрупкими.
  На помост с судейским столом взобрался старичок в парике из овечьей шерсти и темно-бордовой мантии. По большой голове и носу, Лиам заключил, что это брауни. Судья взял деревянный молоток и дважды стукнул по подставке. Улей разворошился и загудел с новой силой, заглушая стук молотка. Но долго гудеть он не стал. Три громких, как раскат грома, удара заставили испуганно подскочить половину зала и просто заткнуться вторую. Обвинитель - лепрекон Малколм свирепым взглядом осмотрел замерший в гробовой тишине зал, и натянул обратно левый башмак, которым он едва не развалил стол.
  - Спасибо, Малколм, - уставшим голосом произнес брауни. - Не будете ли вы так любезны, разбудить вашего брата. Я понимаю, что клурихоны привыкли днем спать, но это не должно останавливать суд. - Пока судья говорил, и все наблюдали за ним, Комнол больно ткнул клурихона пальцем в спину в районе почек. - Тот вскочил, как ужаленный.
  - Да ваша честь, этот молодой пак, несомненно...
  - Да сядь ты! - перебил его брат. - Я еще и обвинение не зачитал.
  - А? - клурихон еще не проснулся, поэтому Комнол просто потянул того за полу сюртука, заставив сесть.
  - Теперь, когда мы все готовы, да хранят нас небесные светила, объявляю заседание открытым! - Старик стукнул молотком по подставке. Даже в этой тишине звук был едва слышен. - Обвинитель, приступайте.