Знак зодиака
– Я милльён раз говорила: чужих не впускать! Мне казалось, в вашей с братом ситуации это яснее ясного! Еще гостей от Зодиакального Общества нам не хватало! – женщина резко выпрямилась. – Где он теперь?
– В комнате, – робко проговорила Нэи, вжимаясь в стену.
Гнев Селлы всегда выводил ее из колеи. Это было настоящее стихийное бедствие, которое можно только тихо переждать.
– Прости меня, – негромко сказала она уже спине женщины.
Громко стуча по полу сапогами, Селла влетела в комнату. Доски под её подошвами скрипели и стонали, ведра в сенях ответили ее шагам печальным звоном. Нэи просочилась в комнату вслед за ней.
"Ой, что сейчас будет", – испуганно подумала она, зажмуриваясь.
– Ой, что сейчас будет! – протянул Аскель, подтягивая под себя ноги и с интересом вытягивая вперед шею, чтобы было удобнее наблюдать за разворачивающейся драмой.
Мысли Осколка Тьмы определенно совпадали с тем, что высказал Аскель и с тем, что подумала Нэи, поскольку он сел на стуле прямо, при этом вжав голову в плечи, и круглыми глазами смотрел на Селлу. Вся его фигура выдавала желание сорваться и бежать, но он никак не мог этого сделать, поскольку Селла преградила единственный путь к отступлению. Осколок Тьмы нервно покосился на окно, но видимо понял, что в качестве выхода из ситуации оно едва ли подходит – слишком уж маленькое и узкое.
Женщина свирепо смотрела на змееносца. Брови были грозно сдвинуты, черные глаза гневно сверкали. Нэи подумала, что, наверное, помимо троллей и великанов, у Селлы в роду были еще и василиски, поскольку от одного этого взгляда возникало желание немедленно обратиться в камень.
– Ты! – рявкнула женщина; казалось, она швырнула слово в комнату, и оно прокатилось по полу тяжелым камнем, грозно грохоча.
Осколок Тьмы вскочил со стула, очевидно, намереваясь бежать несмотря ни на что.
– В моих! Штанах! – чуть тише гаркнула Селла, и это было одной из самых неожиданных вещей, которые от нее только можно было теперь услышать.
Нэи внимательно следила за лицом женщины. Оно разгладилось, сдвинутые брови вернулись на свои места, а глаза смотрели уже не яростно, но лукаво, в черной глубине плясали искорки веселья. Гнев пропал с ее лица без следа, да и вся фигура ее распрямилась, расслабилась, не выдавая больше былого напряжения.
– Простите. Когда я их надевал, я не знал, что они ваши, – осторожно проговорил Осколок Тьмы.
Перемен в лице Селлы он не то не заметил, не то просто не придал им значения.
– Совсем новые, между прочим, – с неудовольствием отметила женщина. – Могли бы выбрать что-нибудь попроще, вредители.
– Я же говорил! – воскликнул Аскель.
– Они были первые попавшиеся, – проговорила Нэи, с облегчением сознавая, что опасность, кажется, миновала.
– Что ж, могло бы быть и хуже, – отметила Селла. – По крайней мере, Зодиакальным Обществом здесь и не пахнет. Удивительно только, что вы его не испугались… Таких, как он, довольно просто перепутать с Тенью.
– А Нэи испугалась, – доверительно сообщил Аскель. – Даже топор взяла. А я – ни капельки!
– Таких, как я? – переспросил Осколок Тьмы, страх в зеленых глазах сменился выражением жадного любопытства. – Где-то есть еще такие, как я? Вы об этом что-то знаете?
– Испуганным ты мне нравился больше, – с неудовольствием заявила Селла. – Люблю, когда меня боятся.
– Извините, – нервно передернул плечами змееносец. – Я готов изобразить страх, если вы ответите на мой вопрос.
Женщина уперла правую руку в бок, чуть наклонила голову и оценивающе смотрела на Осколка Тьмы. Тот несколько съежился под ее взглядом и воззрился на нее исподлобья.
– Я слышала о таких как ты от своей тетки, а она потомок великанов с гор Тиэ, – медленно проговорила Селла.
"Так я и думала! Великаны!", – воскликнула про себя Нэи, радуясь своей сообразительности.
– Она мне рассказывала, будто человек, потерявший имя, становится подобием Тени, поскольку человек, утративший свою суть – лишь тень самого себя. Они не знают ничего, кроме своего знака зодиака, – продолжала между тем женщина. – Вас называют по-разному, но моя тетка звала вас обращенными. Это какое-то очень старое колдовство.
– Обращенные, – завороженно проговорил Осколок Тьмы, словно пробуя новое слово на вкус. – Вы знаете, как я могу найти свое имя?
– Это мне неизвестно, – Селла покачала головой. – Знаю только, что если ты не сделаешь этого в срок, то исчезнешь.
Змееносец ничего не сказал на это, только кивнул. Это было очень медленное движение, словно, наклоняя голову, он с трудом растягивал невидимую прикрепленную к шее пружину. Очевидно, обращенному было нужно время, чтобы свыкнуться с этим известием. На черном лице было сложно рассмотреть эмоции, но глаза приняли какое-то новое, диковатое выражение.
– Ну… Я знал, что здесь не все так просто, – наконец проговорил он.
– Ты можешь остаться на некоторое время, мальчик, – сказала Селла. – Еды ты много не съешь, если вообще ешь обычную еду…
– Не ем, – кивнул обращенный, при этом его перекосило.
– …ну вот, а помощник мне никогда не помешает. Правда, если змееносец остается слишком надолго в гостях, это плохая примета для дома, но мне-то уже никакие приметы не страшны, – Селла усмехнулась, но как-то по-доброму.
– Спасибо.
В его взгляде светилась неподдельная благодарность.
Как всё начиналось: часть вторая
Осколок Тьмы принял ее приглашение. Он остался в их доме на следующий день, и на следующую дюжину, и на целую половину подзвездья. Пока обращенный пребывал в их доме, Нэи узнала о нём некоторые вещи. Например, что в день знакомства их гость был весьма разговорчив, если не сказать, болтлив. Должно быть, от страха. Потому что все прочее время пребывания в их доме он упорно молчал, хотя исправно делал все, что ему говорили. Разговор Осколок Тьмы поддерживать не умел совершенно, отвечал односложно, разом гася любые попытки собеседника втереться к нему в доверие, на пространные рассуждения не реагировал, впрочем, как и на шутки. Никогда не сердился на замечания, но и не было такого, чтобы он хотя бы раз над чем-то смеялся, только улыбался, редко, всегда смущенно и как-то вымученно, словно его заставляли это делать. Единственным, кому нравилось с ним общаться, был Аскель. Овен говорил подолгу, с энтузиазмом, вдохновенно, часто не слишком заботясь о том, слушают его или нет.
Еще Нэи заметила за обращенным привычку горбиться, часто вжимая голову в плечи, словно он ежедневно желал скомпоноваться, сложиться как гармошка, сделаться плоским и незаметным для всего мира.
Ел Осколок Тьмы только ягоды бэй – они считались признанным откупом от Теней – да и то крайне редко, кажется, только для того, чтобы хоть как-то походить на человека. По ночам подолгу неподвижно сидел на крыльце, вглядываясь в лес, и в его лице в эти моменты проступала глубокая печаль пополам с озлобленностью – в дневное же время он уходил в себя, и его лицо вовсе ничего не выражало.
В это же время стали поговаривать, будто Тени подбираются ближе к деревне. Это и правда было так: вечером, выглядывая в окно или сидя рядом с Осколком Тьмы и Селлой на ступенях, Нэи видела желтые огоньки, плавающие среди черных силуэтов деревьев. Ей казалось, в лесу, меж сосновых стволов что-то движется, но это могло быть просто игрой воображения. Их дом был ближним к лесу, и потому, опасаясь нашествия Теней – пусть и не было случаев, когда эти существа заходили в деревни и города – они приладили новую дверь, гораздо толще и крепче предыдущей, а на ночь стали закрывать все окна, несмотря на духоту.
Правда были проблемы и более насущные, чем желтые огни в темноте. Если раньше неприязнь деревенских к обитателям домика Селлы была сдержанной, то теперь их отношение стало иным: во взглядах жителей маленькой водной деревни Нэи видела неподдельную сияющую ненависть и суеверный ужас. Причиной всему был, без сомнения, Осколок Тьмы. Сначала Селлино решение предоставить ему место в их доме казалось девушке благородным и интересным, но теперь она откровенно жалела, что женщине в голову вообще пришла такая идея. Новость о странном, похожем на Тень незнакомце, который поселился в домике на отшибе, за два дня разнеслась по всей деревне. Стали ходить сплетни, будто Селла связалась с самыми дурными из жителей Иного мира. Об обращенных, как и ожидалось, из всего поселения не знал никто. Нэи с сожалением думала о том, что у них в деревне нет ведьмы – они обычно многое знают обо всем вокруг и мудрее прочих людей – только знахарь и знахарка, которые не только не помогали рассеять суеверия, но плодили их с такой силой, что хватило бы на десяток-другой древних народов. Ходить по деревне стало практически невозможно: от них с братом шарахались как от прокаженных, детвора швыряла в них шишками и мокрой глиной – камень кинуть пока не смели, боялись Селлу. Ситуацию усугубило неизвестно как распространившееся известие о том, что Осколок Тьмы – змееносец. Змееносцев жители Первого мира не любили поголовно – говорили, будто те находятся в каком-то далеком родстве не то со змеями, не то с самими василисками, оттого ядовитые змеи их не жалят. Кроме того, носителей этого знака считали самыми опасными и неуравновешенными. Впрочем, змееносцы рождались редко, а в Первом мире и вовсе почти никогда (а если и рождались, их всегда прятали или старались убить), так что проверить, правда все это или нет, не представлялось возможным, а суеверия росли, росли, росли…