Злой король (ЛП)

Верховный Дурак смеётся, явно находя, что это в его вкусе.
— Рубины за пролитую ею рубиново-красную кровь.
Это не могло быть правдой. Кардану надо было организовать это за время, пока я добиралась отсюда к Совету. Но это не значит, что никто другой не мог организовать это от его имени. Все хотят помочь королю.
— Вы бы предпочли, чтобы он её убил? — спрашиваю я. Мои навыки в дипломатии не так остры, как мои навыки в острых перепалках. Кроме того, я слишком устала.
— Я бы не стал возражать, — со смешком говорит Неблагой Министр. — Наш новый Верховный Король кажется Неблагим насквозь, и я думаю, что он нас поддержит. Мы могли бы испортить его лучше, чем тот хвастунишка Мастер Пирушек, теперь, когда мы знаем, что ему нравится.
— Есть и другие версии истории, — продолжает Рандалин. — Что страж стрелял в Верховного Короля Кардана, чтобы спасти жизнь этой придворной. Что она носит королевского наследника. Вы должны сказать Верховному Королю, что его Совет готов помочь ему, чтобы его правление не пострадало от подобных историй.
— Обязательно это сделаю, — говорю я.
Королевский Астролог Бафен бросает на меня пристальный взгляд, как будто понимает, что я не буду говорить с Карданом ни о чём из этого.
— Верховный Король связан со своими землями и подданными. Король — живой символ, бьющееся сердце, звезда, на которой написано будущее Эльфхейма. — он говорит тихо, но его слышно всем. — Конечно, вы заметили, что с тех пор, как началось его правление, острова стали другими. Штормы приходят к нам быстрее. Цвета стали ярче, а запахи резче.
— Чудеса были замечены в лесах, — продолжает он. — Древние существа, давно ушедшие из мира мыслей, наблюдают за ним.
— Когда он становится пьяным, его подданные тоже навеселе, даже сами не знают почему. Когда его кровь проливаются, растёт жизнь. Да ведь Верховная Королева Маб подняла Инсмир, Инсмур и Инсвил из моря. Все острова Эльфхейма были созданы за всего один час.
Моё сердцебиение учащается с каждым словом Бафена. Моим лёгким вдруг не хватает воздуха. Потому что ничто из этого не может описывать Кардана. Он не может быть так сильно связан с землями, не может делать всё это и находиться под моим контролем.
Я думаю о крови на его покрывале — и разбросанных белых цветах рядом.
«Когда его кровь проливаются, растёт жизнь».
— И вы видите, — продолжает Рандалин, не подозревая, что я в полном шоке, — каждое решение Верховного Короля меняет Эльфхейм и влияет на его жителей. Во время правительства Элдреда, когда рождались дети, они представали перед ним и поклялись отдать себя королевству. Но в Низших Дворах некоторые наследники воспитывались в мире смертных, росли вне досягаемости Элдреда. Эти изменщики-дети вернулись к власти, не дав клятв Кровавой Короне. По крайней мере, один Двор сделал подменыша своей королевой. И кто знает, скольким диким людям удалось избежать клятв.
— Нам нужно присматривать и за Королевой Подводного мира, — говорю я. — У неё есть план, по которому она собирается действовать против нас.
— Какой план? — спрашивает Мадок, только сейчас заинтересовавшись беседой.
— Невозможно, — говорит Рандалин. — Как вы узнали это?
— Балекин встречался с её представителями, — говорю я.
Рандалин фыркает.
— И я полагаю, вы услышали это из уст самого принца?
Если бы я прикусила язык чуть сильнее, то откусила бы его.
— Я слышала это от нескольких источников. Если их союз был заключён исключительно с Элдредом, то всё кончено.
— У морского народа холодные сердца, — говорит Миккель. Поначалу это звучит так, будто он даже согласен со мной, но одобрительный тон голоса мешает мне понять это.
— Почему Бафен не обращается к своим звёздным картам? — успокаивающе говорит Рандалин. — Если он найдёт угрозу, предсказанную ими, мы обсудим, что делать дальше.
— Я говорю вам… — настаиваю я разочарованно.
В этот момент Фала вскакивает на стол и начинает танцевать. Я думаю, что поняла. Мадок хмыкает. Птица садится на плечо Ниухар, и они начинают сплетничать шёпотом.
Понятно, что никто из них не хочет мне верить. Как я могла знать, что они не знают, в конце концов? Я слишком молодая, слишком зелёная, слишком смертная.
— Никасия… — начинаю я снова.
Мадок улыбается.
— Твоя маленькая подруга из школы.
Хотела бы я сказать Мадоку, что единственная причина, по которой он всё еще в Совете — это я. Несмотря на то, что он покушался на Даина своей собственной рукой, он всё еще остаётся Верховным Генералом. Я могла бы сказать, что я хочу, чтобы он был чем-то занят, что пусть он лучше использует наше оружие, чем выступает против нас, что моим шпионам легче наблюдать за ним, когда я знаю, где он. Но часть меня знает, что он остаётся Верховным Генералом потому, что я не могла заставить себя лишить своего отца титула.
— Теперь давайте поговорим о Гримсене, — говорит Миккель, продолжая разговор, будто я не говорила вообще
— Верховный Король приветствовал кузнеца Ольхового короля, создателя Кровавой короны. Теперь он живёт среди нас, но всё еще не работает для нас.
— Мы должны поприветствовать его, — говорит Нихуар в редкий момент перемирия между Неблагим и Благим дворами. — Мастер Пирушек хочет устроить что-то на Охотничью луну. Возможно, он может добавить что-то для развлечения Гримсена.
— Зависит от того, во что Гримсен может быть вовлечён, я полагаю, — говорю я, отказываясь от убеждения, что Орлаг пойдёт против нас. Я сама по себе.
— Рыться в грязи, — говорит Фала. — В поисках каких-то мелочей.
— Трюфелей, — поправляет Рандалин.
— О нет, — говорит Фала, морща нос. — Не их.
— Я постараюсь узнать о его любимых развлечениях, — Рандалин делает небольшую заметку на листе бумаги. — Мне также сказали, что представитель Двора Термитов будет присутствовать на пиру в Охотничью луну.
Я стараюсь не выказывать удивления. Двор Термитов, возглавляемый лордом Ройбеном, помог мне посадить Кардана на трон. И за их помощь я пообещала, что когда лорд Ройбен попросит меня об одолжении, я это выполню. Но я понятия не имею, чего он может захотеть, и сейчас не время для таких сложностей.
Рандалин прочищает горло и поворачивается, бросая на меня острый взгляд.
— Передайте наши сожаления Верховному Королю по поводу то, что мы не смогли дать ему совет напрямую. И дайте ему знать, что мы готовы прийти к нему на помощь. Если вам не удастся достаточно на него повлиять, мы найдём другие способы сделать это.
Я коротко кланяюсь и не отвечаю на явную угрозу.
Когда я ухожу, Мадок оказывается рядом со мной.
— Я так понимаю, что ты уже говорила с сестрой, — говорит он, нахмурив густые брови, по крайней мере, изображая беспокойство.
Я пожимаю плечами, напоминая себе, что он не сказал ни слова для меня сегодня.
Он смотрит на меня с раздражением.
— Не говори мне, как ты сильно занята этим мальчишкой-королём, хотя, полагаю, о нём нужно заботиться.
Каким-то чудом всего за несколько слов он превратил меня в угрюмую дочь, а себя — в её многострадального отца.
Я вздыхаю, сдаваясь.
— Я говорила с Тарин.
— Хорошо. — Говорит он. — Ты слишком одинока.
— Не притворяйся заботливым, — говорю я. — Это оскорбляет нас обоих.
— Ты не веришь, что я могу заботиться о тебе, даже после того, как ты меня предала? — он смотрит на меня своими кошачьими глазами. — Я всё еще твой отец.
— Ты убийца моего отца, — выпалила я.
— Я могу быть и тем, и другим, — говорит Мадок, улыбаясь с оскалом.
Я пыталась острить с ним, но мне не удавалось. Несмотря на прошедшие месяцы, память о его последнем рваном выпаде, когда он понял, что его отравили, свежа в моей памяти. Я помню, что он выглядел так, словно хотел разорвать меня напополам.
— Вот почему ни один из нас не должен притворяться, что ты не злишься на меня.
— О, я зол, дочь, но мне еще любопытно, — он делает пренебрежительный жест в сторону замка Эльфхейма. — Это действительно то, чего ты хотела? Для него?