Наваждение страсти
– Н-никогда? – спросила она, проклиная себя за то, что голос ее дрожит.
– Никогда, – тихо ответил сэр Клайв. – Но не волнуйтесь. У меня есть другое, весьма заманчивое предложение. Вы останетесь в Стамбуле, я уже обо всем договорился.
По спине Шарлотты вновь пробежал холодок. Как накануне, когда она беседовала с лейтенантом Хеем.
– И где мы будем жить?
– В прекрасных условиях, моя дорогая. Не надо так волноваться! – Пухлые губы сэра Клайва растянулись в самодовольной улыбке. – Можете спросить у принца: комфорт вам обеспечен. Я отправляю вас во дворец к эмиру Ибрагиму Гуссейну, отцу принца Карима.
Александру каким-то чудом удалось сохранить самообладание. Только дыхание его стало слегка прерывистым. Он сразу догадался о замысле сэра Клайва. А по недоуменным взглядам, которыми обменялись леди Аделина и Шарлотта, понял, что они еще ни о чем не подозревают.
Леди Аделина осторожно произнесла:
– Мы, разумеется, польщены гостеприимством эмира…
Сэр Клайв бесцеремонно расхохотался.
– О нет, вы меня неправильно поняли, леди Аделина! Я послал эмиру письмо, в котором уведомил его о прибытии принца в Стамбул. А также порадовал эмира известием о том, что ему приготовлен прекрасный подарок – очаровательная светловолосая англичанка, которая украсит его гарем. А в приложение к этому – дама постарше, она будет прислуживать юной англичанке.
Леди Аделина, побелев, как полотно, повернулась к племяннице.
– Гарем?.. Ты… ты знаешь, что такое гарем, Шарлотта? Я… я правильно понимаю? Это…
– Позвольте, я вам все объясню. – Сэр Клайв сложил руки на груди, с трудом сдерживая радость, и исподтишка посмотрел на принца Карима.
Черт побери, почему-то проклятый турок совершенно не расстроился! А ведь он должен понимать, что обеих англичанок ждет пожизненное заточение во дворце. Более того, они до конца своих дней не увидят ни одного мужчины, кроме эмира… Сэр Клайв откашлялся, прочищая горло. Он заранее торжествовал.
– Милые дамы, вы должны понимать, что в Оттоманской империи смотрят на брачные отношения иначе, нежели в нашей доброй старой Англии. О да, совершенно иначе! Мусульмане считают, что женщина должна знать свое место, и очень строго за этим следят. В Стамбуле мужчина всегда чувствует себя главой семьи, а его жены обязаны во всем ему подчиняться, как самые последние служанки. Их единственное предназначение в жизни – доставлять наслаждение мужчине, выполнять любые его желания.
Леди Аделина побледнела еще сильнее.
– Н-но… но к-какое это имеет отношение к нам?
– Самое прямое, дражайшая. Важные сановники Оттоманской империи – такие, как отец принца Карима, – могут иметь не только четырех жен, но и любое количество рабынь и наложниц. Тут все решают деньги. Эмир Ибрагим – человек очень богатый, и поэтому у него много рабов, как женщин, так и мужчин. Женщины, естественно, живут по мусульманскому обычаю в отдельном дворце, называемом гаремом.
– Неужели и нас поселят в гареме вместе с наложницами эмира? Сэр Клайв, вы это серьезно? Но ведь репутация моей племянницы непоправимо пострадает!
– Леди Аделина, вас не просто поселят вместе с наложницами эмира. Вы и сами станете его наложницами. Точнее, мисс Риппон. Вы же скорее будете на положении прислуги. В вашем возрасте вряд ли можно рассчитывать на внимание эмира. Сомневаюсь, чтобы он позвал вас на свое ложе. Даже мисс Риппон придется сперва очень постараться, чтобы эмир взглянул на нее. А затем, завладев его вниманием, надо будет всячески ублажать его, – сэр Клайв улыбнулся. – К счастью, блондинки в этих краях – редкость, так что это облегчит мисс Риппон ее задачу. Ее – да, впрочем, и ваша жизнь станет гораздо приятнее, как только мисс Риппон разделит ложе с эмиром. А еще лучше, чтобы она зачала от него ребенка. Я заметил, что турки очень любят детей. Думаю, эмир не исключение. Если мисс Риппон родит эмиру сына, я вам гарантирую, что вы будете жить достаточно роскошно.
– Если она родит сына?! – Леди Аделина подскочила как ужаленная. Бедняжка была так шокирована, что даже забыла упасть в обморок.
Шарлотта же от потрясения потеряла дар речи. Взор ее в ужасе обратился на принца, который застыл в углу каюты, словно молчаливое изваяние. На мгновение его глаза ободряюще смотрели на девушку, словно обещая все уладить. И тут же вновь стали темными и непроницаемыми. Шарлотта не успела опомниться, а принц уже повернулся к ней спиной и уставился на видневшуюся в иллюминаторе морскую гладь, на которой плясали солнечные зайчики.
Увидев, что на лицах женщин написан ужас, сэр Клайв покосился на принца Карима. Но, увы, тут вышла осечка. Лицо турка было скучающим. Ни потрясения, ни ярости сэр Клайв не заметил. Неужели принца не волновало, что прекрасная, непорочная Шарлотта Риппон вскоре попадет в позолоченную клетку и потеряет девственность в постели его отца? Сэр Клайв испытал глубокое разочарование. И даже усомнился в своих расчетах. Может быть, ему показалось, что между Шарлоттой и принцем существует взаимное притяжение? Может, только она к нему тянется, а он равнодушен? Ведь турецкая знать пресыщена женскими ласками. Черт побери! Сэр Клайв побагровел от гнева. Месть не будет такой сладкой, ежели принцу безразлична судьба двух пленниц.
В этот момент Шарлотта обрела наконец дар речи.
– Но вы не можете обрекать нас с тетушкой на пожизненное рабство, сэр Клайв! Что мы вам сделали? Почему вы так жестоки?
– Жесток? Мисс Риппон, вы, наверное, шутите. Я должен вернуться в Англию, чтобы выполнить последнее секретное поручение великого визиря. Кроме принца Карима, только вы и леди Аделина знаете о моем участии в этом деле. И, тем не менее, я оставил вас в живых! Да жестокий человек убил бы вас на дороге вместе со слугами! Я же, по своему великодушию, обеспечил вам вполне сносное будущее. Не переживайте, моя дорогая мисс Риппон. Эмир стар и не будет вас часто домогаться.
Шарлотта толком не поняла значения последнего слова, однако доводы сэра Клайва нисколько ее не утешили. Бедняжка готова была позабыть о достоинстве и, если бы у нее была хоть какая-то надежда разжалобить его, упала бы к ногам негодяя и умоляла пощадить ее. Однако у Шарлотты хватило ума понять, что унижаться перед сэром Клайвом бесполезно. Если он не подарит ее и тетушку Аделину эмиру Ибрагиму, то просто убьет.
«Честь или жизнь…» – с горькой усмешкой подумала Шарлотта. Она всегда считала, что лучше потерять жизнь, чем честь. В действительности все оказалось наоборот.
Шарлотту охватил панический страх, и неизвестно, что бы произошло дальше, если бы она не услышала холодный, бесстрастный голос принца:
– Сюда направляются барка моего отца и лодка великого визиря. Если вы хотите получить заработанные деньги, сэр Клайв, я советую вам передать меня отцу.
Глава 10
Сэр Клайв ничего не ответил принцу и поспешно отослал женщин в их каюту. Оставшись наедине с тетушкой, Шарлотта попыталась убедить бедняжку, которая впала в полную прострацию, что эмир Ибрагим не рискнет заточить в своем гареме двух англичанок. Ведь британские власти могут возмутиться!
– Так-то оно так, но откуда британские власти узнают, где мы? – резонно возразила леди Аделина.
– Им сообщит принц Карим, – с напускной уверенностью заявила Шарлотта.
– Гм… – с сомнением покачала головой тетушка. – Вряд ли нам следует ожидать помощи от человека, который даже не потрудился признаться, что говорит по-английски не хуже нас с тобой. По-моему, это подло.
Шарлотта не знала, что на это сказать, и почти обрадовалась возвращению двух караульных, каждый из которых держал в руках тонкую веревку. Выглядело это весьма зловеще. Шарлотта пала духом. Если уж даже не отличавшаяся железной логикой леди Аделина несколько раз подловила ее на противоречиях, то дела совсем плохи. Шарлотте пришлось признаться себе в том, что ее надежды бежать из гарема совершенно необоснованны. Но не могут же они до конца своих дней быть пленницами в Стамбуле! Это так дико, так невероятно, что просто в голове не укладывается!