Магия до востребования
За спиной раздался короткий условный свист, и Иван облегченно выдохнул: это был сигнал, что рядом нет спрятавшихся физически или укрытых с помощью заклятья живых существ, превышающих размерами домашнего хомячка. Хитроумный приборчик, сочетавший в себе функции теплового сканера, пси-локатора и еще много-много чего, практически не давал сбоев. Правда, до конца старлей все равно не расслаблялся — соответствующее, гм, воспитание, знаете ли, не позволяло! Некогда ему твердо-натвердо вдолбили в голову, что ротозеи долго не живут. Во все времена и при любой власти. Пусть даже и магической…
Вакулов привычно забросил автомат за спину, осторожно подошел ближе, сноровисто проверил человека на предмет взрывающихся, плюющихся молниями, замораживающих и творящих прочие мерзости — нужное подчеркнуть — сюрпризов и осторожно перевернул тело.
Батюшки святы, да это ж ведьма! Самая что ни на есть настоящая ведьма! Ну, или женщина, до жути на таковую похожая, по крайней мере, внешне. Или, если уж быть до конца точным, похожая теми стереотипными признаками, что приводятся в фильмах, книгах и спектаклях, где присутствуют оные персонажи. Беспорядочно спутанные пряди черных до синевы волос, нос с горбинкой, родинка-бородавка над верхней губой, синие полукружья под плотно закрытыми глазами, тонкие бледные губы, испачканные чем-то темным…
Прямо-таки победительница конкурса на лучший костюм к хеллоуину: заклятые заокеанские друзья точно оценили бы!
Стоп, стоп, стоп!
Да ведь она никак ранена, и ранена достаточно серьезно! Иван только сейчас разглядел, что черное платье на груди и животе женщины обильно пропиталось кровью. И что на губах у нее вовсе не грязь, как показалось вначале, а кровь. Похоже на огнестрельное ранение, и очень может быть, даже не пулевое. Картечь, что ли? Из помповухи жахнули?
Так, подруга, а ну не вздумай мне умирать! Сейчас я тебе укольчик обезболивающий сделаю, потом что-нибудь противошоковое вкачу… — подсвечивая фонариком, Иван разложил перед собой укладку первой помощи, выбирая необходимые препараты. Конечно, ведьма, несмотря ни на какую магию, уже не жилец — чтобы это понять, вовсе не нужно быть врачом. Это любой фельдшер или даже армейский санинструктор скажет. Но вот облегчить ее участь… и успеть получить кое-какие сведения еще можно.
И не только можно, но и нужно! В их положении — особенно.
Так, сначала внутримышечно шприц-тюбик с омнопоном, следом еще один — уж больно рана страшная, странно, что она вообще еще до сих пор жива. Болевой шок — жуткая штука…
Есть, это сделано. Теперь бы кровопотерю хоть как-нибудь восполнить: вен на руках вон вовсе не видно, спали все — значит, давление чуть не до нуля понизилось. Капельницу бы подключить, только где ж ее в боевом рейде взять, эту капельницу? Спецназ, конечно, своих не бросает, это правда. Но объем оказываемой в полевых условиях медицинской помощи от этого утверждения никоим образом не меняется. Так что «не бросать» зачастую приходится не живых, а погибших…
Но сейчас ситуация все-таки несколько иная. И речь, в принципе, не о спасении жизни, а лишь о том, чтобы привести несчастную магичку в чувство. Вакулов задумчиво перебрал имеющиеся медикаменты. Несколько небьющихся пластиковых двадцатикубовых ампул с физраствором, несколько — с глюкозой, плюс вода для инъекций… в сумме граммов сто — сто пятьдесят наберется. Правда, вводить придется струйно, несколькими шприцами, ну да иного выхода все одно нет… А под конец можно что-нибудь стимулирующее забабахать — этого добра у него, учитывая запредельные нагрузки на бойцов во время боевых операций, в достатке. Иногда только на стимуляторах и приходится из рейда выходить…
— Ты чего столько возишься? — заставив Ивана вздрогнуть, раздался над головой голос командира группы. — Что, неужели жива? Эк ее разукрасило! Да, жаль бабенку. Ладно, давай кончай скорей, а то долго на одном месте сидим.
— Серый, ты не понял, — Вакулов вернулся к своим манипуляциям, извлекая из упаковок и раскладывая прямо на земле шприцы и вскрытые ампулы. Учитывая ситуацию, про принципы асептики сейчас можно было забыть: рана убьет ведьму куда быстрее, нежели попавшая в кровь инфекция. — «Блаженную смерть» я ей всегда вкатить успею. Хочу в сознание привести да поговорить чуток. Нутром чую, что тут без наших оппонентов не обошлось.
— Да? — задумался комгруппы. — Ладно, полчаса на все про все хватит?
Вакулов грустно усмехнулся:
— Более чем. Без меня она бы и этого не протянула, так что вовремя мы ее нашли.
Закатав рукав темного не то платья, не то балахона, Иван набросил жгут и с третьей попытки подкололся, найдя единственную более-менее целую вену чуть ли не по наитию. Теперь главное успеть ввести лекарства до того, как несчастная отправится в свой последний полет… Кстати, интересно, они вообще хоть во что-то, кроме своей магии, верят, все эти новоявленные волшебники? Или в Кого-то?
Землисто-серая кожа умирающей ведьмы едва заметно порозовела. Проверив пульс и зрачковый рефлекс, Вакулов удовлетворенно хмыкнул. Конечно, о том, что «состояние пациентки стабилизировалось» и речи не шло, но и умирать она в ближайшие десять-пятнадцать минут уже не собиралась. Теперь главное — суметь привести ее в чувство: двойная доза наркотика — это вам не шутки. Как бы она из своего обморока в вечный сон плавненько не уплыла… Одна надежда на введенные стимуляторы да на проверенное десятилетиями средство, самый что ни на есть банальный нашатырь.
Раздавив ампулу с нашатырем, Иван осторожно поднес остро пахнущую вату к заостренному носу ведьмы. Томительно потянулись секунды. Наконец веки раненой дрогнули, и она попыталась отвернуть голову от резкого запаха. Получилось!
Вакулов убрал ватку и, склонившись над ведьмой, негромко спросил:
— Ты слышишь меня? Можешь говорить?
— Д-да-а-а… с-слышу… — первые слова дались ей с трудом, кроме того, из приоткрытого рта потянулась по подбородку темно-алая струйка:
— М-могу…
— Меня зовут Иван, я военный врач. Мы случайно наткнулись на тебя. Ты ранена, но помощь я уже оказал. Теперь все будет хорошо. Тебе ведь уже лучше? — ненавистные и насквозь лживые словеса, которые Вакулову по долгу избранной профессии не раз и не два приходилось говорить умирающим людям. В такие моменты он всегда особенно остро ненавидел и себя, и свою профессию, и весь этот исполненный смерти и страдания мир.
— Я… умираю? — неожиданно прошептала ведьма, широко раскрывая затянутые пеленой боли и наркотического опьянения глаза. Тянущаяся из уголка рта струйка превратилась в тоненький ручеек.
«Только бы не закашлялась! — с тоской подумал Вакулов. — Ведь своей же кровью захлебнется — легкое-то пробито…»
Впрочем, ведьма ждала ответа, и он, неожиданно даже для самого себя, кивнул головой:
— Да. Умираешь. У тебя есть минут двадцать, может, полчаса. Дотащить тебя до поселка или автострады мы все равно не успеем. Извини…
— Не надо… извиняться… доктор… — ведьма судорожно сглотнула наполнявшую рот кровь. Иван похолодел, однако она продолжила говорить, хотя предательский ручеек стал еще чуть-чуть шире. — Я все понимаю… и знаю, что ты… хочешь спросить… Слушай, старший лейтенант медицинской службы Иван Вакулов, слушай и не перебивай. На самом деле, у меня еще меньше времени, чем ты думаешь…
…Боевые действия в подземелье требуют особой подготовки. Не так-то просто перемещаться по запутанным переходам, на долю секунды опережая врага, появляющегося из потаенных убежищ и норовящего угостить тебя свинцовым ливнем. А если еще и лампы дежурного освещения подслеповато моргают и жалобно потрескивают, сообщая о том, что жить им осталось совсем недолго и скоро здесь воцарится первозданная тьма, разрезаемая лишь узкими рубиновыми лучиками лазерных целеуказателей, то…
Но в том и фишка, что бойцы спецгруппы не обращали на эти мелочи ровным счетом никакого внимания: они-то прекрасно знали, как надо себя вести в подобных условиях, и заученно действовали по вдолбленной многократными тренировками схеме, преодолевая упорное вражеское сопротивление. Ну а то, что противник попался достойный? Так это ж еще лучше — есть повод проверить себя в настоящем деле!