Солнечный свет

Она кивнула.
— Расскажите мне об Индии, — скорее приказал, чем попросил герцог. Обычно такой тон действовал на женщин безотказно.
Она поколебалась, и герцог это видел, потом ответила:
— Я думаю, мне лучше уйти.
— Почему? — поинтересовался он.
— Потому что… — смущенно начала она и, помолчав, добавила: — Не стоит об этом рассказывать.
— Нет, стоит, — настойчиво возразил герцог. — Объясните хотя бы, почему вы видели только мою макушку?
Девушка засмеялась и ответила:
— Ну, если один человек смотрит на другого сверху, то он ничего не видит, кроме макушки.
Герцог улыбнулся:
— Значит, вы следили за мной с момента моего приезда сюда?
— Да, следила. И даже видела, как вы шли на ужин…
Сегодня герцог был при наградах — на его вечернем костюме блестели медали, он надел их потому, что на ужин был приглашен иностранный принц. Указав на одну из медалей, девушка воскликнула:
— Я уверена, это медаль за отвагу.
— Откуда вы знаете?
— Мой отец одно время служил в отряде охраны.
— Как же зовут вашего отца?
Она снова отвела взгляд и стала молча наблюдать закат солнца.
— Если не хотите сказать его имя, назовите хотя бы ваше. Разговор с анонимом, знаете ли, раздражает.
— Если вам так интересно, скажу одно: я — семейная тайна…
— Тайна?
— Да, так что, пожалуйста, ваше сиятельство, дайте честное слово, что никому не обмолвитесь, что видели меня.
— Если бы я и захотел, мне было бы очень трудно объяснить, кого я видел. Не могу же я сказать, что встретил девушку без имени, которая была в Индии.
— Ни в коем случае не говорите ничего подобного! Все сразу догадаются, что это я!
— Даю обещание хранить секрет, если вы удовлетворите мое любопытство и все же скажете, кто вы и почему оказались здесь.
На него смотрели огромные и очень выразительные глаза, в которых герцог увидел вопрос: можно ли доверять этому человеку, способен ли он сдержать слово? Наконец, будто обнаружив в нем какие-то доказательства честности, она решительно сказала:
— Меня зовут Хиона.
— Греческое имя.
— Вы необыкновенно сообразительны.
— Не слишком. Просто я неплохо выучил греческий в Оксфорде и два года назад побывал в Греции.
— Она вас восхитила, не правда ли? И у вас было ощущение, что боги все еще обитают там и что со времен Гомера в этой стране ничего не изменилось? — безудержно защебетала девушка.
— Конечно, конечно…
— Мне кажется, вы должны были это почувствовать… — остановив себя, почти прошептала Хиона.
— А теперь расскажите, почему вы здесь и что вас связывает со Стэмфорд-Тауэрсом, — попросил герцог.
Ее глаза потемнели.
— Вы не должны меня спрашивать об этом. Я уже сказала, я — семейная тайна.
— Семьи сэра Джарвиса?
— Пожалуйста! — взмолилась она.
— Если вы нарочно интригуете меня и разжигаете мое любопытство, которое теперь не даст мне заснуть, ну что ж, Хиона, вы своего достигли.
— Вы обещали забыть о встрече со мной.
— Ничего подобного я не обещал. Я просто пообещал никому не говорить о вас и не скажу. Не нарушу данное вам слово.
Она улыбнулась:
— Я постараюсь поверить.
— Ну будьте же хоть немного откровеннее, прошу вас…
— Вы ставите меня в сложное положение… Невероятно, я сижу здесь и говорю с вами, и в то же время мне кажется, что я во сне. Когда я услышала о вашем приезде, то едва могла в это поверить…
— А вы слышали обо мне раньше?
— Да… Мой отец следил за вашими успехами на скачках, а много лет назад встречался с вашим отцом на полковом ужине.
— Значит, это отец вам рассказал обо мне?
Хиона кивнула:
— Он жил за границей, но интересовался всем, что происходило в Англии со знакомыми и близкими.
— А почему вы жили за границей?
Она не ответила. Тогда герцог попросил:
— Расскажите мне о вашем отце.
— Какой смысл? Ведь он умер… — Голос Хионы дрогнул, она едва сдержала слезы и отвернулась, пряча повлажневшие глаза.
— Ваш отец убит на войне? — с участием спросил герцог.
Она покачала головой:
— Нет. Он умер. И мама умерла в Неаполе от тифа два года назад…
— Я очень сожалею…
— И почему я тогда не умерла вместе с ними! — возглас отчаяния вырвался из груди Хионы.
— Вы не должны так говорить. — Герцог взял руку девушки. — Жизнь все равно восхитительна, хотя у каждого случаются и горе, и радости, и взлеты, и падения.
— Для меня жизнь — постоянное падение. Я на грани отчаяния и не вижу выхода…
Девушка снова замолчала.
— Ваш отец оставил вас без денег? И вам приходится самой зарабатывать на жизнь? — спросил герцог, оглядывая ее странный наряд, похожий на платье служанки или горничной.
Словно оскорбившись, Хиона с достоинством ответила:
— Папа обеспечил меня всем. Он никогда бы не оставил меня без состояния. На самом деле я очень богата.
Герцог удивленно поднял брови, не удержался и снова окинул взглядом ее серое платье, на сей раз увидев выглядывавшие из-под юбки потертые носки туфель.
— Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем, — проговорила Хиона. — Я стараюсь забыть прошлое, а не бередить душу воспоминаниями.
В ее манере говорить было что-то патетическое, и, прежде чем герцог возразил, она добавила:
— Не могу понять, почему мы вообще начали подобный разговор. И хотя с вами так необыкновенно интересно беседовать, прошу вас: пожалуйста, уйдите.
— У меня нет ни малейшего желания уходить отсюда! Мне здесь нравится, — нарочито возмущенно проговорил герцог.
— Но вы должны. Вы должны! Вас могут искать!
— Не важно. У меня есть вполне разумное объяснение, почему я ушел.
— Тогда мне придется самой покинуть это место. Пожалуйста, оставайтесь, только не смотрите мне вслед.
Ее голос звучал нерешительно, и герцог удивленно посмотрел на нее:
— Сначала все-таки объясните, почему, почему вы просите об этом. — Он ждал, что Хиона откажется говорить, и добавил: — Иначе вы снова разожжете мое любопытство, и я во все глаза буду смотреть, как вы исчезаете между деревьями.
— А вы всегда поступаете только так, как вам хочется?
— Всегда, — ответил граф.
— Это плохо. Но этого и следовало ожидать, вы ведь такой важный и умный.
— Вы мне льстите? — поинтересовался герцог.
Она покачала головой:
— Ну что ж, с желанием столь незначительного человека, как я, можно и не считаться.
Герцог рассмеялся:
— А сейчас вы намеренно провоцируете меня. Вернемся к вопросу, который вы оставили без ответа. Так почему же я не должен смотреть вам вслед?
Озорные искорки сверкнули в глазах Хионы — казалось, она развлекается, разжигая любопытство герцога.
— Ну, если хотите знать правду, слушайте. У меня расстегнуты пуговицы на спине платья, и с моей стороны было бы неприлично показывать вам голую спину….
— А зачем вы это сделали? — поинтересовался герцог.
— Вам еще хочется услышать правду?
— Конечно. И вы прекрасно понимаете, как я заинтригован.
— Моей тайной? У вашего сиятельства, я полагаю, немало более важных проблем.
— Я заинтригован всем: и этой случайной встречей, и вашими словами о семейной тайне…
Хиона рассмеялась:
— Вы любопытны, как мой отец. Может, потому мне всегда было с ним весело.
— Ну говорите же, зачем вы расстегнули платье?
— Если я скажу, вы будете шокированы, удивлены или почувствуете отвращение?
— Я скажу вам о своей реакции после того, как услышу объяснение.
— Ну хорошо, — согласилась Хиона. — Некоторые рубцы у меня на спине все еще кровоточат. А когда к ним прилипает платье, очень больно. И потом — на вечернем воздухе боль стихает…
Герцог уставился на девушку непонимающим взглядом:
— Что вы говорите?
— Да, меня недавно избили, — ответила она понуро. — Меня здесь часто бьют. Теперь вы понимаете, почему я хотела бы умереть вместе с родителями в Неаполе? И я действительно хочу умереть…