Сват (ЛП)

Они были единственными, кому она доверяла – кроме того, были лучшими кандидатами на роль мужа – но кто из них, чтобы не уничтожить связывающую их дружбу? Или ни один не подойдет?
Пока Джосс одного вычел, одного добавил. Интересно, что Марианна подумает о добавлении?
Но сейчас это не имело значения. Сегодня, ближе к вечеру, назначены беседы с Лайлом и Юстасом. А завтра – с Чарльзом… и это напомнило ему, что с самого утра он ни разу не видел Бутби. Много слышал о нем, будьте уверены. Начиная с его политического инстинкта, удивительной доброты и заканчивая единственным, что сказали обо всей пятерке: никогда нельзя расстраивать королеву, если хоть один из них может об этом узнать.
Тихо, но эффективно, они разобрались не с одним обидчиком, причинившим вред или проявившим неуважение к Марианне. И многие считали, что это происходило без ее ведома или согласия.
Так где же герцог? Расписание свидетельствовало: он должен побывать во многих частях дворца. Джосс везде искал его - хотя бы понаблюдать. И нигде он его не нашел, и никто его не видел.
Это напомнило о прошлом вечере, когда остальные заметили то же самое.
Что ж, причина может быть в Джоссе, а, возможно, он вовсе ни при чем. Нельзя ничего поделать, остается только ждать появления Чарльза. Сват надеялся, что Бутби придет на беседу. Пока же оставшаяся тройка давала достаточно пищи для размышлений.
Если сегодня останется свободное время, то он проведет его, занимаясь более приземленными видами исследования. Столь высокий ранг невесты лишь все усложнял – были нюансы, которые должны быть так же беспристрастно взвешены, как и все остальные собранные сведения.
Откусив сыра, он принялся рассматривать деревья в дальнем конце дорожки.
– Добрый день, господин сват, – казалось, голос раздался из ниоткуда, а потом на скамейку уселся Соррель, слишком красивый в светло-коричневом с золотым наряде, изумительно подчеркивающем его волосы и лицо.
Следя за своим тоном, Джосс нейтрально произнес:
– Добрый день, милорд. Надеюсь, вы в добром здравии?
– Вполне, – ответил маркиз, улыбаясь, как довольный кот. – Все шпионите? И что же вы прочли по тем деревьям?
– Я наслаждаюсь тишиной, милорд, – в голос пришлось вложить намек.
Данкирк ухмыльнулся, затем повернул голову и стал лениво разглядывать деревья.
Уордингтон тайком кидал на него взгляды, сам не понимая, что надеется таким образом узнать. Официально его Соррель больше не интересовал. Он продолжал номинальное наблюдение исключительно для вида и с целью трижды проверить собственную работу.
Неофициально он не мог удержаться и не заметить, как рубин в ухе маркиза подчеркивал рыжинку в его волосах. Маленький шрам от лезвия бритвы на краю челюсти, крошечная белая отметина, которая просто умоляла…
Он с раздражением подумал, что, по край мере, достаточно умен, чтобы только смотреть, но не касаться.
– Вы что-то хотели, милорд?
Улыбка Сорреля обжигала, тая в себе не только искушение, но и опасность.
– Много чего. Вы предлагаете все исполнить?
Джосс поднялся. Он не собирался тратить время на подобную несуразицу и отказывался играть в эти игры. Маркизу не обязательно должно нравиться то, что делает сват, но ему не следует вымещать недовольство на нем, особенно таким скверным образом.
– Нет. Будь я последним попрошайкой без альтернативы, все равно не выбрал бы вас, – ответу не хватало изящности, но иногда прямой подход был лучше всего. Он отвернулся, разгневанный, что его обед испортили, и теперь чувствовал себя каким угодно, только не отдохнувшим.
– Думается мне, здесь кто-то слишком протестует, – мягко сказал Данкирк, дразня словами, как котенка лентой.
И эти слова, полные значения, прошлись по его коже, будто ногтями по стеклу. Разумным шагом было бы не обратить на них внимания, но Джосс повернулся к собеседнику раньше, чем успел себе об этом напомнить.
– Я слишком много протестую? – спросил он. – Именно вы чуть ли не выбежали с террасы после того, как нас познакомили, именно вы потом решили прибегнуть к примитивному соблазнению. Затем вы попытались показать мне тщетность моей работы. Вы ненавидите меня, милорд, или боитесь?
Маркиз очень медленно поднялся, поправляя кружева манжет и складки на пиджаке. И наконец, посмотрел на Джосса, боровшегося с желанием сделать несколько шагов назад или пробормотать извинения или просто броситься прочь – что угодно, лишь бы больше не быть под прицелом обжигающе ледяного взгляда серых глаз.
– Боюсь? – тихо уточнил Соррель. – С какой стати мне вас бояться?
Джосс пожал плечами, отказываясь отступать, несмотря на то, что инстинкты кричали, советуя сделать именно это. Он задрал подбородок, глядя собеседнику прямо в глаза.
– Судя по действиям, милорд, вы боитесь, что королеве надоело терпеть ваши похождения.
Данкирк презрительно усмехнулся.
– В таком случае Марианна просто бы мне об этом сказала. Даже если ваша задача в этом, я сомневаюсь, что ваших способностей хватит для достижения успеха. С чего бы жалкому чужестранцу, незнакомому человеку знать лучше меня, что сделает меня же счастливым?
– Я смотрю беспристрастно, – ответил сват. – Мои эмоции не задействованы, и я вижу все более ясно.
– У вас есть эмоции, чтобы их задействовать? – спросил маркиз. Он потянулся и взял Джосса за подбородок, запрокидывая его голову еще больше и пристально рассматривая, будто лошадь, которую собирался покупать.
Уордингтон спокойно смотрел в ответ.
– А у вас есть? – с вызовом поинтересовался он.
Соррель лишь снисходительно пояснил:
– Вы задаете вопросы и пишете ваши бесценные заметки. Расскажите мне, господин сват…
– Содержание моих отчетов вас не касается.
– Если вы пишете обо мне, – ответил Данкирк, – то очень даже касается, – и грубо отпустил подбородок Джосса.
Было больно, и он подумал, проявятся ли позже синяки на лице, но из всех испытываемых им чувств выказал лишь раздражение.
– Не вы мне платите. Я ничего вам не должен.
Соррель в отвращении скривил губы.
– Значит, вот чего вы хотите? Денег?
– Нет, – спокойно ответил Джосс. – Сейчас я всецело занят заказом Ее Величества, и у меня нет времени на другие контракты. Если после окончания моего нынешнего задания у вас все еще сохранится желание нанять меня, я с радостью возьмусь за составление отчета, в точности отвечающего вашим требованиям.
Маркиз пристально смотрел на него сверкающими глазами, и Джосс задался вопросом, что же эти глаза видели, когда так смотрели на него. Он не привык к подобным взглядам. Он привык быть заурядным, незамысловатым, почти незаметным. Почти незаметным – но не замеченным.
Он не знал, что видел Соррель, когда смотрел на него, не считая того, что видел человека, к которому испытывал сильнейшую неприязнь, но Соррель видел его, и Джосс осознал: он совершенно не представляет, что с этим делать. Его сердце заколотилось в страхе и неуверенности, в гневе и решимости, а еще в ожидании, хотя он не понимал, чего ожидает, или не желал понимать.
Он настроился на бой и не был готов к тому, что Данкирк запрокинет голову и рассмеется. Джосс уставился на него, но не успел решить, как подобающе ответить на такое, потому что Соррель подошел ближе, врываясь в его личное пространство. Он еще раз схватил Джосса, на сей раз за плечи, но не с такой силой, чтобы причинить боль.
От маркиза пахло лавандой, мятой и едва уловимым мускусом. Окружившие Джосса ароматы оказались ужасно отвлекающими, и его застал врасплох поцелуй, закончившийся почти сразу, как начался – слишком недолгий, чтобы стать интимным, слишком властный, чтобы быть бездушным.
Потом маркиз отпустил его, и Джоссу потребовалось приложить все усилия, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.
– Вы выводите меня из себя, господин сват, – но еще вы довольно забавны. Если вы бросаете мне вызов, пусть будет так, – его глаза гневно сверкнули. – Ни один посторонний человек не имеет права диктовать, какой должна быть судьба моя или моих друзей, даже если одной из них хватило глупости нанять вас, – он развернулся и ушел.