Преграды любви

Она отпустила тормоз и медленно дала задний ход. Верзилы были уже совсем близко, но неожиданно быстрым шагом прошли мимо, направляясь к только что подъехавшему светлому автомобилю, за рулем которого сидел черноволосый молодой мужчина. Он припарковал машину в самом дальнем углу стоянки.
— Отлично, — сказал Тревис и облегченно вздохнул.
Алекс бросила на него вопросительный взгляд, но он лишь движением руки, державшей пистолет, велел ехать прямо и, насмешливо улыбнувшись, повторил:
— Поехали. Или хотите подождать, пока они сообразят, что ошиблись?
Самое время, думала задетая его тоном Алекс, проучить этого мистера Тревиса Кросса из спецслужбы Госдепартамента. Какое он имеет право тыкать в лицо пистолетом свободным гражданам свободной страны?
Бросив на него и его улыбку скептический взгляд, она решила принять вызов.
— Мне всегда казалось, что, прежде чем пугать кого-то пистолетом, неплохо бы снять его с предохранителя. — Она включила вторую скорость. — Иначе ваша жертва может вспомнить, что тоже разбирается в стрелковом оружии, и воспользуется вашей промашкой.
С силой крутанув руль, она покинула стоянку, со злорадством заметив, что Тревиса при резком повороте отбросило к дверце машины. «Феррари» вырвался на простор шоссе, как пробка из бутылки шампанского.
Быстро переключая скорости, Алекс довольно лихо обгоняла идущие впереди машины, а после двух или трех особенно лихих обгонов искоса бросила взгляд на Тревиса и с удовлетворением отметила некоторую бледность на загорелом лице.
На шумном перекрестке, взглянув на светофор и убедившись, что горит еще желтый свет, она успела обойти два грузовика и пересечь перекресток до того, как зажегся красный.
— Эй, леди, смотрите, куда едете, — едва успел вымолвить Тревис, когда сбоку на них бросил угрожающую тень огромный междугородный автобус.
Но Алекс и ухом не повела.
— И вообще, глупо угрожать оружием тому, кто вооружен не хуже вашего, — продолжала спокойно и назидательно поучать она, делая еще один рискованный объезд и повышая скорость.
Тревис пробормотал в ответ что-то невнятное, и ей показалось, что он просто выругался. Все это время с ее щеки, повернутой к нему, не исчезала ямочка, и он прекрасно понимал, что она потешается над ним.
Мчась, как стрела, по относительно свободному шоссе, Алекс наконец повернулась к Тревису и вдруг одарила его скупой улыбкой.
— Не знаю, как вы, но мне лично кажется, — тут она, сняв правую руку с руля, осторожно отвела от себя дуло пистолета и бросила взгляд на спидометр, — что скорость свыше восьмидесяти миль по шоссе в часы пик не менее опасна, чем ваш пистолет. А вы как считаете?
— Идите к черту, — резко ответил Тревис и спрятал пистолет в кобуру. — Мне лично кажется, что вам следует получше следить за дорогой и снизить скорость.
Алекс снисходительно улыбнулась.
— А вам я советую следить за своим языком, — невозмутимо парировала она, словно не заметив его раздражения. — Ругань может войти в привычку, от которой потом не избавиться.
Миновав широкий перекресток, она свернула на четвертую полосу шоссе и, срезав угол там, где не положено, слегка притормозила, прежде чем повернуть налево.
Тревис смотрел на нее и дивился, откуда у сдержанной и воспитанной молодой женщины этот безрассудный азарт камикадзе, да еще на шоссе в часы пик. Как мужчина он успел должным образом оценить и тонкий овал лица, и нежную кожу, и золотого отлива косу до пояса. Но как государственный чиновник он решительно осуждал ее лихачество.
— Послушайте, — начал он, с неудовольствием замечая, как хрипло звучит его голос. — Чем вы зарабатываете на жизнь? Испытываете на прочность кузова «вольво»?
Она с деланной скромностью улыбнулась.
— Нет, ничего экзотического, как вы предполагаете. Я работаю в университете. Преподаю языки.
— Неужели?
Разумеется, он ей не поверил. Она такой же преподаватель, как я солист оперы, подумал Тревис, но промолчал.
В окно он увидел, что уже начало темнеть и они мчатся со скоростью звука куда-то на восток по двухполосной проселочной дороге, обсаженной деревьями.
— Можете высадить меня у ближайшей заправочной станции или у магазина, — сказал он.
Алекс с удивлением посмотрела на него, а потом на часы на щитке.
— Вы торопитесь? Я имею в виду, у вас срочное дело?
Тревис буквально остолбенел. Ну и шуточки у этой леди. Ему пришлось сделать глубокий вдох и выдох, чтобы взять себя в руки и не сказать лишнего.
— Вы в своем уме? — все же не выдержал он и резко повернулся к Алекс, словно хотел получше разглядеть ее. Ладно, ей ничего не известно о бриллиантах, но она видела тех двоих, что охотятся за ним. — Разве вы не видели тех парней? У одного из них была пушка. Думаете, он носит ее так, для фарса? Конечно, я тороплюсь. Из какой психушки вас выпустили, леди?
— Потише, потише, — к великому удивлению Тревиса она сняла с руля правую руку и положила ему на колено. — Расслабьтесь. Для тревоги нет причин. — Она легонько похлопала его по колену. Ее большие темные глаза смотрели на него с явным дружелюбием. — Конечно, я видела этих парней и знаю, зачем один из них вытащил пистолет.
Она успокаивала его, как родители успокаивают капризного ребенка. Или хозяин — непослушную собаку.
— Посмотрите вокруг, — тут Алекс, к его ужасу, сняла с руля и левую руку и широко и плавно развела обе руки, оглядываясь вокруг. — Здесь никого нет, только мы да благодатная природа. Ни единого человека или машины, по крайней мере вот уже несколько минут…
— По-ло-жи-те-ру-ки-на-руль-по-жа-луй-ста, — едва сдерживаясь, по слогам процедил он сквозь зубы.
Она насмешливо посмотрела на Тревиса и положила на руль лишь левую руку, оставив правую на его колене.
— Ну как, успокоились? — Она легонько стиснула его колено. — О чем я говорила? Ах, да. — Она снова посмотрела на часы. — Я хотела сказать, что по крайней мере зона наибольшего риска осталась позади. А впереди, — в ее голосе неожиданно появились виноватые нотки, — через сорок минут меня ждут четырнадцать детишек в возрасте от шести до одиннадцати лет, которым я устраиваю праздник в моем доме. — Она глубоко вздохнула, словно приготовилась покорно выслушать то, что он сейчас скажет. — Поэтому, — затем продолжила она, — я не могу отвезти вас к ближайшей заправочной станции. Она осталась далеко позади, по другую сторону шоссе.
Тревис мысленно уговаривал себя сохранять спокойствие. Все равно ничем уже не поможешь. Но, может быть, она шутит?
— Вы шутите, не так ли? — не выдержал он. — Я хочу сказать, что детский праздник, судя по воздушным шарам и прочему, можно еще понять, но все остальное, извините, это уж слишком!..
Он не заметил, как перешел почти на крик, но тут же осекся.
— Я хочу сказать, — уже спокойнее продолжил он, — что мы с вами не на просторах Австралии или в африканской пустыне. Я прошу не так уж много. Всего лишь остановиться у телефона-автомата, чтобы я мог позвонить. О’кей?
— Вам нужен телефон?
— Да, телефон.
— Если только это, тогда нет проблем.
Тревис с облегчением вздохнул.
— Вы можете позвонить из моего дома, — спокойно пояснила она, сворачивая у щита, указывающего дорогу в поселок под названием «Кедровая роща».
— Нет, черт возьми! — взорвался Тревис. — Мне нужно вернуться в Сиэтл, а для этого я должен вызвать такси или связаться с моим начальством. Мне придется указать адрес, где меня найдет машина. Разговоры часто прослушиваются, а это опасно. К вам и вашим детишкам от четырех до одиннадцати могут пожаловать совсем не желанные гости. Не думаю, что это вас обрадует.
— Четырнадцать детей от шести до одиннадцати, — вежливо поправила Алекс.
Они ехали по аллее, огибающей большой старый фермерский дом. От него к гаражу вела красивая мощеная дорожка. Въехав прямо в открытые ворота гаража, Алекс выключила мотор, отстегнула ремень и медленно повернулась к Тревису. Лицо ее было спокойным.