Бросай! (СИ)

– Единственный случай за все время. Никогда они так не лажали. 
– И надо ж было такому случиться, чтобы именно этот грав достался Тэни! – с досадой воскликнул Барн.
– Хорошо, что не в гонке, – отозвался Тэнс. 
– И все равно на Чемпионате. 
– Полосатое проклятие, – буркнул в сторону один из менеджеров.
Психолог погрозил ему кулаком. Он старался сделать этот жест шутливым, но не преуспел. В глубине души он считал, что поверить в полосатое проклятие означало навлечь его на себя.
Нет, никто в «МТА» всерьез не верил в эту легенду, старую, как сам грависпорт. Но любой мог припомнить, сколько их было, сильных, талантливых, побеждающих гонщиков, чья карьера пошла по наклонной после того, как они облачились в черно-полосатую форму чемпиона Мира. Одних начинали преследовать неудачи, другие вдруг теряли уверенность, третьи серьезно травмировались. Нет, не каждый первый, но если посчитать все провальные сезоны, проведенные разными спортсменами в чемпионских цветах, цифры получались поистине пугающие. Суеверие или… статистика?
***
Представление «МТА» на старте вышло длинным: к каждому имени приходилось добавлять титул. Команда чемпионов, как ни крути. Ведущий даже новичку не поленился дать лестную характеристику, упомянув заслуги, благодаря которым он оказался здесь сегодня. И расцветка у них оказалась довольно разнообразной. Только Мирк носил обычную для команды синюю форму, куртки Барна и Сэна пестрели вставками, напоминающими о победах в национальных чемпионатах, Тэнс и вовсе был одет в черное с полосами. Скромнее выглядела команда соперников, ядовито-желтая с черным, но их возможности не следовало недооценивать.
Пока гонщики строились на старте, толпа гудела, заглушая даже голос ведущего; гул перерос в рев, когда начал отсчет таймер, а на десятом гудке рев этот поднялся до небес. Публика предвкушала интереснейшую баталию.
Тэнс осторожно пробовал пределы своих возможностей, почти не думая о мяче. Закладывал в поворот чуть порезче, когда приходилось сильнее вцепляться в машину, и прислушивался к ощущениям в колене. От усилия оно начинало ныть, но почти сразу переставало, стоило выйти из поворота и выпрямить грав. Кажется, можно сражаться. Короткую игру на половине поля вполне можно пережить.
Внезапно ожили наушники в шлеме. Тожно скороговоркой отдал распоряжения: «Барн – один, Сэн – шесть, Мирк – восемь, Тэни – три». Этот шифр никто никогда не поймет, даже если знает, в чем его суть. Непосредственно перед гонкой, изучив поле, Тожно отметил на нем несколько ключевых точек и пронумеровал их. Цифры были перед глазами только у него и у гонщиков. Вмешиваться в программное обеспечение гравов запрещали правила, так что точки подписывались маркером по стеклу экрана с картой. И теперь Тожно, моментально сориентировавшись в мешанине отметок на мониторе, указал каждому позицию, которую ему следует занять. 
И тут же – вот сюрприз! – знакомый голос менеджера команды соперников затрещал на совершенно незнакомом языке. Большая редкость, когда в гонках Высшей лиги звучат совсем уж неизвестные языки. Гонщики, постоянно переходя из команды в команду, приносят с собой родную речь, выучивают чужую. Есть всего несколько языков, признанных официальными в командах, их в основном понимают все. Что за странное, чуждое наречие откопали эти ребята?
«Вот это хитрость! – подумал Тэнс. – Они нас понимают, а мы их – нет». Это было изрядное преимущество… но одновременно это и мешало. Вряд ли все гонщики выучили этот язык, как родной, и попытки расшифровать команды менеджера будут отвлекать их от игры.
Тэнс почти достиг назначенной точки, когда обнаружил, что на хвосте у него повис один из соперников. Тожно замешкался с дальнейшими распоряжениями. Должно быть, он полагал уже сейчас вывести капитана к его помощникам, но вот приводить за собой преследователя было бы лишним. Еще недавно Тэнс легко сбросил бы любого, заложив несколько виражей на грани безумия, но сегодня не следовало так рисковать. Хуже того: он чувствовал, что и не хочет рисковать. Падения всегда сказываются, и не только болью от ушибов. Начинаешь бояться. Перестаешь доверять машине, трассе, собственным ногам. Вот что самое отвратительное. Чтобы выбраться из этого состояния, снова начать прописывать немыслимые повороты на кураже, – на это потребуется время. 
«Тэни – два», – решился Тожно, и Тэнс резко сдал вправо. Менеджеру он доверял всецело. В связке с этим человеком можно было играть. Гениальный тактик молниеносно ориентировался в ситуации на поле и направлял игроков наилучшим образом. Тэнс до сих пор не знал даже, у кого мяч, но это его не беспокоило. 
Преследователь так и висел на хвосте. Наверняка полагал, что мяч постараются передать чемпиону, и намеревался этому помешать. Известно, что у Тэнса Ниммитона отнять мяч уже невозможно. Сегодня противник ошибся, но в том не было его вины: он просто не знал всего. Никто не мог предположить, что первый номер «МТА» намерен вступить в игру последним. 
Справа выскочили двое: Барн с мячом в руках и кто-то желтый, пригнувшийся, что не разглядеть номера. Преследователь Тэнса решил, что настал ключевой момент игры, и осторожно ткнулся бортом своего грава в заднюю часть машины чемпиона, чтобы помешать ему перехватить мяч у своего помощника. Тэнс испытал мгновенный укол страха, когда гравилет вдруг начал двигаться помимо его воли, – отголосок вчерашнего падения. Но это прошло, и он толкнул грав не только пятками, но всем телом, далеко отпихнув нападающего. 
Барн промчался мимо, даже не сбавив хода, чем изрядно удивил соперников. Но они справедливо усмотрели в этом шанс для себя. Отобрать мяч у Барна – это же совсем другое дело! Тот, который преследовал его, сделал рывок, поравнялся, ударил бортом… и шустрый робот немедленно вывернулся из захвата. 
Пришлось действовать. Нельзя упускать мяч так близко от кольца, тем более центрального, в которое любой дурак забросит. Тэнс рванулся вперед, но его противник уже успел подхватить мяч, подскочивший над землей. Стараясь выиграть расстояние, он зашел в поворот слишком быстро, грав начало сносить, и он лишь чудом не потерял мяч, когда ухватился одной рукой за скобу. Этим нужно было пользоваться. Тэнс подгадал, когда соперник снова начнет снижаться от края углубления, и аккуратно пихнул его обратно на обочину. Тот, пытаясь удержать грав, уронил робота, прыгнувшего точно в руки чемпиона.
«Тэни, сам! Десять!» – отчаянным голосом крикнул Тожно.
Кажется, пришло время чемпионской пробежки. Скорее всего, правое кольцо сейчас свободно, раз менеджер посылает его туда. Все стянулись к центральному, и, может быть, никто даже не помешает. Если только не подведет нога, если рука не дрогнет при броске… Тэнс запихнул мяч под живот, крепко придавив его к седлу, ухватился за скобу двумя руками, прижал локти, согнулся так низко, что челюсть шлема улеглась на приборную панель, и дал полный ход.
Никто не мог понять, как он в таком положении прописывает столь резкие повороты. Тэнс и сам не мог объяснить, как именно у него это получается. Толчок пяткой одной ноги и одновременно коленом другой, задняя часть грава резко ныряет в сторону, и тут успеть потянуть рукой за скобу, чтобы завалить нос, и все это – совершенно не меняя позы. Тэнсу было проще сделать это, чем объяснить. Его организм просто чувствовал, как следует изменить свое положение в пространстве; мышцы превращались в стальные канаты, способные своим натяжением преодолеть чудовищное сопротивление инерции. 
Кто-то сумел подобраться сзади, дотянуться и слегка пихнуть носом. Грав заболтало на огромной скорости, но Тэнс легко и почти неосознанно выровнял машину. И понял, что страх ушел. Он поймал кураж. 
Никто не сумел бы догнать его сейчас, ни свои, ни чужие. По краям трассы все мелькало и сливалось. Он едва успевал увидеть очередной поворот. Боль в колене разрасталась, и совсем худо чувствовало себя плечо. Он впивался в скобу до онемения пальцев. Весь ушибленный бок горел огнем, требуя сбавить скорость, ослабить напряжение. Тэнс не поддавался. Дотерпеть оставалось совсем немного.