Прыжок (СИ)
А теперь? Неожиданно открывшаяся информация дала толчок для нового потока размышлений. Запретных, совершенно неправильных с точки зрения Артура, но тех, которые упорно внедрялись в клетки его мозга, и оседая, потихоньку меняли его отношение ко всей ситуации в целом.
Вечером, находясь у себя в комнате, Арчи смотрел, как дым от тлеющей сигареты поднимается вверх к потолку и рассеивается. Он чувствовал себя уставшим и опустошённым — таким же, как и стоявшая на столе бутылка виски. Он всего лишь хотел, чтобы всё встало на свои места, как прежде. Но где-то глубоко внутри все равно знал, что как прежде уже не будет. У него возникала идея позвонить Юле или любой из девушек, забитых в его сотовом, и попросить приехать, но он так и не сделал этого. Чтобы он этим доказал? А главное, кому? Сделать видимость, притвориться? Играть роль, словно герой одного из долбаных фильмов, но он же не актёр. Это не поможет, и он это прекрасно осознавал. Но боялся принять. Попросту не был готов к таким открытиям в своей жизни, хотя по сути же ничего не случилось. И, может, завтра будет всё по-старому, а происходящее сейчас с ним забудется, как страшный кошмар.
Громкая мелодия мобильного телефона заглушила тишину в квартире, и Артур, даже не дёрнувшись от столь неожиданного звука, безэмоционально потянулся за телефоном, валявшемся на полу. Он не хотел и не был готов ни с кем общаться. За прошедшие часы ему звонили и приходили сообщения, которые он с уверенностью игнорировал. Но это была особенная мелодия, установленная специально на единственного человека, разговор с которым никак нельзя пропустить.
— Да, — слова прозвучали еле слышно.
— Здравствуй, сын. Нам нужно поговорить.
— Пап, может завтра? Сегодня был последний экзамен, — «Папа» — Артур не называл его так очень давно — со времён, когда они были полноценной семьёй, и это слово в то время действительно вбирало в себя любовь и теплоту. Сейчас это было обычным вылетевшим по привычке обращением, не несущим никакой эмоциональной подоплёки. — Я очень устал и не выспался, — Артур попытался свернуть разговор.
— Это займёт буквально пару минут. Ты должен знать, — Арчи показалось, что буквально на секунду голос отца дрогнул.
— Хорошо, — соглашаясь с собеседником и одновременно делая последний глоток виски, произнес он.
— Твоя мать умерла, — пауза. — Мне жаль, сын, — добавил отец, но это прозвучало совсем неискренне.
Пустая бутылка выскальзывает из руки Артура и с грохотом катится куда-то в угол по паркету, заглушая звук разбивающегося сердца.
========== Часть 13 ==========
Марк возвращался с работы и вдыхал вечерний морозный воздух. На улицах было немноголюдно и туманно. Он шёл не спеша и наслаждался красотой города: заснеженными домами; деревьями, одетыми в белые наряды; светом из окон зданий и мелькающими огнями проезжающих мимо машин. Он почувствовал вибрацию сотового телефона и замёрзшими пальцами выудил его из кармана пальто.
— Алло, — номер ему показался незнакомым.
— Здравствуйте, — голос был обеспокоенный. — Извините, что звоню, но ситуация патовая.
— Хорошо-хорошо, — Романов попытался успокоить собеседника.
— В общем, я Никита. Учусь вместе с Чагрицким Артуром на одном курсе. Вы же его знаете, правда?
— Да, — Романов остановился посреди улицы и застыл. — Что-то случилось? — он боялся услышать ответ на заданный вопрос.
— Я не знаю, — ответил парень, и сердце Романова пропустило несколько ударов.
— В каком смысле?
— Слушайте … — Никита запнулся. — Короче, насколько мне известно, вы вроде репетитор Артура. Эм. Я не знаю, кому ещё позвонить. Я очень переживаю за него, понимаете? Он может вляпаться куда-нибудь. Артур не отвечает на звонки. Я ездил к нему несколько раз домой, но он не открыл. Чёрт, да я вообще не знаю, в квартире он или нет. Но его нельзя ни в коем случае оставлять в таком состоянии. Он, он …
— Подожди, — прервал того Романов. — Ты можешь внятно объяснить мне, что произошло? — он прочистил горло. — Чем конкретно я могу помочь? — Марк всё никак не мог сообразить, почему друг Артура звонит именно ему.
— Понимаете… Его мама… Она умерла, — Никита сделал паузу. — Мне позвонил его отец, а я не могу его найти. Я даже не могу представить, что сейчас с ним происходит и где он может находиться. Вы ничего о нём не слышали сегодня? Может, он давал о себе знать? — в голосе Никиты промелькнула надежда.
— Никита, — Романов глубоко вдохнул. — Давай поступим таким образом… — Марк знал, что сейчас он должен сохранять хладнокровие как никогда.
***
Марк простоял возле подъезда около получаса, тщетно набирая в домофоне одну и ту же комбинацию цифр до тех пор, пока ему не улыбнулась удача в виде выходящей девушки. Он поднялся на нужный ему этаж и остановился около двери, сжимая в руке свой мобильный телефон. Романов был уверен, что Артур находился дома, так как сам побывал в такой ситуации. Он не был уверен лишь в одном — захочет ли Чагрицкий видеть его и позволит ли помочь? Напечатав короткое сообщение, он присел на корточки и облокотился на стену. Оставалось лишь только ждать. Через какое-то время лестничная площадка погрузилась в темноту, и Марик прикрыл глаза. Он не знал, сколько вот так просидел, пока не услышал щелчок замка, и тусклая полоска проявилась, освещая перила и несколько ступенек лестницы. Романов медленно поднялся и повернулся к дверям квартиры. Пройдя внутрь, он увидел Артура. Парень, ссутулившись, стоял на пороге и смотрел на него стеклянными и пустыми глазами. Его лицо было бледным, словно из него высосали все жизненные силы. Не будучи уверенным и действуя полностью на эмоциях, он подошёл к нему ближе и обнял. Чагрицкий не оттолкнул его, лишь уткнулся носом в плечо так, что стук сердца отдавался в его собственной грудной клетке. От парня пахло парфюмом вперемешку с алкоголем. Марк интуитивно запустил руку в волосы Артура и провёл по ним своей ладонью в сочувствующем жесте.
— Прости, — вдруг донёсся до него еле слышный шёпот Арчи.
— Тебе не за что извиняться, — непонимающе ответил Марк. Сейчас было совершенно неподходящее время, чтобы выяснять, что этим хотел сказать Чагрицкий. — Мне очень жаль …
— Я собирался после окончания универа переехать к ней, а она меня не дождалась, — продолжал Артур, уткнувшись всё так же в плечо Романова. — Блять, я должен был что-то придумать, чтобы раньше уехать отсюда. Наплевать с высокой колокольни и, бросив всё, свалить, понимаешь? — он не плакал, только дыхание было тяжёлым и шумным. — Я виноват…
— Не смей себя винить, слышишь? — Марк сделал шаг назад, пытаясь отыскать взгляд Артура. — Ничего от тебя не зависело. Я годами корил себя за то, что остался жив в той аварии. Почему именно я, а не они? — Марк позволил себе сорваться на секунду, тут же снова взяв над собой контроль. — Неужели мои родители хотели бы этого? Нет. Это жизнь, и иногда она не совпадает с нашими планами. Даже тогда, когда прилагаешь все усилия, чтобы справедливость… — последнюю фразу Марк не собирался говорить и, опомнившись, он тут же замолчал, так и не закончив предложение.
— Хочешь выпить? — спросил Арчи.
— Кофе, если можно.
— Я так и подумал, — тень улыбки промелькнула на лице Артура.
От этого Марку стало чуточку теплее на душе. Маленькая нить надежды, что всё будет хорошо. Обязательно.
***
Марк сидел, облокотившись на спинку дивана и не смел шевельнуться. На его плече покоилась голова Артура, который в это время мирно спал. В комнате было темно, только свет от экрана телевизора освещал её. После того, как они около часа просидели на кухне и Марик выпил столько кружек кофе, что не смог бы уснуть, наверное, целые сутки, они направились в гостиную. Артур рассказывал о своём детстве, о больше других въевшихся в память событиях, связанных с его мамой, а Марк слушал, мысленно благодаря парня за то, что тот открылся ему и не замкнулся в себе после случившегося. Какое-то время они сидели в тишине, слушая звук телевизора, даже не улавливая сути того, что там показывают, предаваясь каждый своим размышлениям. Потом Марк почувствовал, как голова Артура медленно упала на его плечо, и он понял, что тот уснул. Он наслаждался близостью. Пусть мимолётной. Пусть при таких обстоятельствах. Чагрицкий впустил его к себе и доверился. От этих мыслей защемило где-то в области сердца. Романов знал, что завтра всё изменится, станет по-другому, поэтому он дорожил и запоминал каждую секунду, находясь с ним рядом.